Старшина заметил его появление уголком глаза.

— Мне кажется, шкипер, что у меня есть пеленг на «Киров». Только что услышал шесть импульсов от низкочастотного гидролокатора. По-моему, это он, на пеленге ноль-три-девять. Сейчас пытаюсь опознать почерк его двигателей. Если… — ага, вот сбросили еще несколько гидроакустических буев справа от нас. — На дисплее появилось несколько светящихся точек далеко справа от первой цепочки.

— Думаете, он сбрасывает их в форме клина, старшина? — спросил Макафферти. Старший гидроакустик кивнул и улыбнулся. Если Советы сбрасывают гидроакустические буи по изломанным линиям, слева и справа от соединения, это означает, что их корабли движутся прямо на «Чикаго». Субмарине даже не понадобится маневрировать, чтобы перехватить их. Она может оставаться на месте, ожидая их приближения, молчаливая и угрожающая, как открытая могила.

— Похоже, что они сбрасывают буи как выше термоклина, так и ниже, сэр. И при весьма заметной разнице по глубине. — Старшина закурил, не отрывая взгляда от экрана. Пепельница рядом с ним была переполнена окурками.

— Сейчас все нанесем на планшет. Барии. Действуй, у тебя хорошо получается. — Командир похлопал старшину по плечу и вернулся в боевую рубку. Группа слежения уже наносила на планшет новые контакты. Разрыв между буями составлял около двух миль. Если Советы сбрасывают их на глубины выше и ниже термоклина поочередно, это означает, что у ракетоносца есть хорошая возможность проскользнуть между ними незамеченным. Правда, среди них могли находиться и пассивные гидроакустические буи, присутствие которых невозможно было обнаружить.

Макафферти встал рядом с перископом, наблюдая за слаженной работой своих людей, вводящих непрерывно поступающую информацию в компьютеры управления огнем. Их действия контролировали несколько человек с бумажными планшетами и калькуляторами в руках. На пульте управления системами оружия лампочки свидетельствовали, что все готово к стрельбе. Субмарина находилась в состоянии полной боевой готовности.

— Подвсплыть до шестидесяти метров. Послушаем несколько минут над слоем температурного скачка. Маневр сразу принес результаты.

— Отмечены четкие пеленги на цели, — сообщил старший акустик. Теперь можно было обнаружить и нанести на планшет шумы, доносящиеся непосредственно от советских кораблей, не полагаясь на то появляющиеся, то исчезающие зоны конвергенции.

Макафферти заставил себя расслабиться. Скоро ему предстоит тяжелая работа.

— Шкипер, идем в район новых сброшенных буев, — доложил акустик. — Их сбрасывают с интервалом пятнадцать минут, и это может оказаться совсем близко.

И тут же прозвучало новое сообщение из гидролокационного поста:

— Снова замечаю работу гидролокатора «Хоре Джо». Пеленг сейчас три-два-ноль. Слабый сигнал. Считаю контакт с крейсером «Киров». Внимание — вот еще один. Отмечен среднечастотный гидролокатор, действующий в активном режиме, пеленг три-три-один, смещается слева направо. Считаю контакт противолодочным крейсером «Креста-III».

— По-моему, он прав, — отреагировал офицер, стоявший у прокладочного столика. — Пеленг три-два-ноль близок к нашим пеленгам на пару кораблей охранения, но достаточно далеко и является, по-видимому, новым контактом. Таким образом, пеленг три-три-один походит на главный корабль охранения, причем флагман эскадры далеко позади. Мне потребуется несколько минут для расчета расстояния.

Макафферти приказал рулевым удерживать ракетоносец над термоклином, но быть готовыми к немедленному погружению. Тактическая картина теперь прояснялась. У него был надежный пеленг на «Киров» и почти достаточно данных для пуска ракеты. Правда, требовалось расстояние. Между субмариной и крейсером, похоже, находилась пара судов охранения, и если не будет точного расстояния до «Кирова», любая ракета, запущенная в сторону флагманского корабля, может по ошибке попасть в эсминец или фрегат. Тем временем проведенные расчеты позволяли нанести ракетный удар по цели, которая была определена, как атомный крейсер «Киров».

«Чикаго» начал менять курс то влево, то вправо от своего основного направления. По мере того, как менялось положение субмарины, менялся и пеленг на ее акустические контакты. Теперь группа слежения могла воспользоваться перемещениями собственного корабля для расчета расстояния до различных целей. По сути дела этот процесс был несложным, похожим на решение школьной задачи по тригонометрии, но для решения требовалось время, потому что было необходимо рассчитать скорость и курс движущихся целей. Даже с помощью компьютера заметно ускорить работу было невозможно, и один из старшин гордился тем, что, пользуясь логарифмической линейкой, мог решить задачу быстрее компьютера.

Напряжение, казалось, нарастало, но затем выровнялось. Годы непрерывных учений приносили свои плоды. Данные обрабатывались и наносились на планшеты, после чего предпринимались немедленные действия. Члены экипажа внезапно словно слились с механизмами, которыми управляли. Люди забыли обо всем постороннем, никаких эмоций, только пот на лбу указывал на то, что они были все-таки людьми, а не машинами. Сейчас они полностью зависели от корабельных акустиков. Поступающие гидролокационные сигналы были единственным указанием на происходящее на поверхности, и каждое сообщение о новом пеленге вызывало всплеск энергии. Было ясно, что цели двигаются зигзагами, и это затрудняло расчет расстояния.

— Рубка, докладывает гидропост! Гидроакустический буй в активном режиме вблизи левого борта! По-видимому, ниже термоклина.

— Право на борт, две трети хода вперед, — тут же послышалась команда старпома.

Макафферти прошел в гидролокационный пост и надел наушники. Импульсы были громкими, но…, какими-то искаженными, подумал он. Если буй находится ниже слоя температурного скачка, сигналы, направленные вверх, вряд ли смогут обнаружить субмарину.

— Интенсивность импульсов? — спросил он.

— Высокая, — ответил старший акустик. — Не исключено, что им удалось засечь нас. Через пятьсот ярдов они нас потеряют.

— Ничего страшного, отслеживать все буи они не в состоянии. Прежде чем лечь на основной курс, старпом отвел «Чикаго» на тысячу ярдов в сторону. Они знали, что над поверхностью океана барражирует противолодочный самолет «беар-Ф» с самонаводящимися торпедами, команда которого непрерывно прослушивает сигналы, поступающие от гидроакустических буев. Насколько эффективно функционируют буи и люди, прислушивающиеся к ним? Этого они не знали. Прошло три минуты напряженного ожидания, и ничего не случилось.

— Вперед машины на треть хода, лево руля, курс три-два-один, послышалась команда старпома. Теперь ракетоносец оставил позади линию буев. Между субмариной и основной целью их оставалось еще три. Уже были закончены расчеты расстояния до трех кораблей сопровождения, но не до тяжелого крейсера «Киров».

— Все в порядке, парни, «беар» уже позади. Об этом можно больше не беспокоиться. Расстояние до ближайшего корабля? — спросил Макафферти у оператора планшета.

— Двадцать шесть тысяч ярдов. Нам кажется, что это эсминец типа «современный». «Креста» примерно в пяти тысячах ярдов к востоку от него. Она непрерывно посылает активные импульсы гидролокаторами корпуса и погруженными. — Макафферти кивнул. Погружной гидролокатор, способный менять глубину погружения, находится сейчас под термоклином и вряд ли сможет обнаружить ракетоносец. Нужно внимательно следить за импульсами, исходящими от гидролокатора корпуса, но пока он тоже не представляет особой опасности. Ладно, пока все идет по плану…

— Рубка, это гидропост, слышу торпеды, пеленг три-два-ноль! Интенсивность сигнала слабая. Повторяю: слышу торпеды, три-два-ноль, пеленг меняется — внимание, только что включилось множество гидролокаторов в активном режиме. От всех контактов доносится шум, указывающий на увеличение числа оборотов винтов. — Макафферти вбежал в гидролокационный пост еще до того, как акустик закончил доклад.

— Пеленг на торпеды меняется?