В этот момент машина заложила крутой вираж, и Гоблин, взмахнув руками, отлетел к левой дверце. От столкновения дверца распахнулась, и Гоблин наполовину вылетел наружу.

- Тормози! - в ужасе закричал Зорин водителю. Машина клюнула носом, дверца отлетела назад и основательно огрела Гоблина по голове. Следовавший сзади "мерседес" не ожидал такого поворота событий и ударил "опель". Гоблина швырнуло вперед, и он вылетел из машины под колеса ехавшего по второй полосе "КАМАЗа". "КАМАЗ" затормозил, но слишком поздно. Папка с документами вылетела из рук Гоблина, тесемка лопнула, и бумаги стали разлетаться по асфальту.

Прокуроров покачал головой. Боже! Какие дети! Неужели они действительно рассчитывают поймать его таким примитивным способом? Как ни пытался Гоблин напустить на себя беззаботный вид, он без труда его вычислил. И дело здесь не во внешности. Прокуроров, как никто другой, знал, что внешность часто бывает обманчивой. Дело в поведении человека. В его стремлении любой ценой остаться незамеченным. Непонятно только, зачем Зорин впустил его в машину.

Прокуроров поправил парик с седыми волосами и, припадая на трость, заковылял вглубь парка. Жаль, конечно, что документы не попали к нему в руки, но особой трагедии из этого делать не стоит. Все разоблачительные статьи в той или иной степени одинаковы. В памяти его компьютера имелось даже несколько готовых форм с небольшими пробелами для конкретных фактов. Что ж, на этот раз придется ограничиться общими словами и тем, что уже и так известно. Правда, при умелом ракурсе всегда можно создать элемент новизны. Снова выходить на связь с Трущенко опасно. Очевидно, они прослушивают все его телефоны. Прокуроров незаметно огляделся и, убедившись, что рядом никого нет, стащил с головы парик и забросил далеко в кусты трость. Затем достал носовой платок и тщательно высморкался, стирая при этом специальный крем, создававший видимость морщин. Следующим движением Прокуроров сорвал воротник-накидку, и пальто превратилось в плащ. Узнать его теперь было невозможно. Старик исчез, а на его месте появился молодой мужчина. Правда, сейчас он намного больше напоминал самого себя, но риск того стоил.

Прокуроров вышел с противоположной стороны парка и на мгновение задержался, чтобы перевязать шнурок. Цепким взглядом он тут же выхватил стоявшие у тротуара машины. В первой - синем "жигули" - сидело двое мужчин, а во второй - белом "пежо" - женщина. Но это еще ни о чем не говорило. Угроза могла исходить откуда угодно. Прокуроров подошел к "пежо". Мужчины в "жигули" переглянулись. Для Прокуророва этого оказалось достаточно. Он наклонился к женщине, стараясь при этом заслонить ее от мужчин, и мило улыбнулся:

- Вы не подбросите меня до метро? Я заплачу.

Она не успела ничего ответить. Лишь приоткрыла рот, и он тут же выпусти ей в лицо струю газа.

- Спасибо, вы очень любезны, - он придержал женщину и помог ей откинуться на спинку кресла, затем занял место водителя. Ключи были в замке зажигания.

Прокуроров поправил зеркало заднего вида и пристегнул ремень безопасности. Мужчины в "жигули" заволновались. Прокуроров спокойно завел двигатель и влился в поток транспорта. "Жигули" тут же последовало за ним. "Боже! Какие дети!" - с разочарованием подумал Прокуроров. - "Ничему-то они не учатся".

ГЛАВА 58. Вторник, 14 октября - 7 часов вечера.

Трущенко никак не ожидал подобной реакции от своего близкого друга. Во всяком случае, он считал его своим другом. До недавнего времени. В прошлом их связывало много общего, но, видно, все изменилось с тех пор, как они виделись в последний раз. Уже один телефонный разговор должен был насторожить Трущенко. Иван Ильич говорил с ним довольно холодно, а, значит, не верил, что сила на его стороне. А по традиции Иван Ильич всегда принимал сторону сильного. Что же или, скорее, кто заставил его сделать такой вывод? Дотов? Но Дотов человек случайный, едва ли у него есть серьезные покровители, разве что из криминальных структур. Но подобные покровители есть сейчас едва ли не у каждого. Неужели он ошибся? Может быть, именно этим и объясняется то, что информация о террористах не просочилась пока за пределы города?

Беспокоило Трущенко еще одно обстоятельство. По непроверенным пока данным большинство банков согласилось выплатить Дотову миллион долларов. Беспокойство внушало не столько то, что террористы получат эти деньги, сколько то, что банкиры решили принять требования мэра. Это могло означать только одно: они по-прежнему уверены в силе Дотова. И Трущенко не знал, как эту уверенность поколебать. Правда, есть еще Прокуроров. Но если две его публикации не смогли изменить мнение банкиров, новые публикации едва ли принесут ощутимый результат. Нужно немедленно что-то предпринять. Но что? Трущенко нервно мерил шагами кабинет. Прежде всего, нужно собрать вокруг себя всех тех, кому еще можно доверять. Пока не поздно, следует отозвать из поездки Потапчука. С проблемами "Платины Балтики" вполне может справиться кто-то рангом помельче. Далее: немедленно возобновить контакты с ближайшим окружением Дотова...

Но если он все-таки проиграет? Трущенко был настолько уверен в успехе, что никогда прежде не задавал себе этот вопрос. Действительно, что будет, если он проиграет? Едва ли Дотов позволит ему жить и работать в городе. А он даже не позаботился о запасном плацдарме! Кроме того, у него на хранении находятся их деньги. Если он внезапно исчезнет, они могут неправильно это истолковать.

Зазвонил телефон, и Трущенко поспешно снял трубку.

- Это Зорин, Андрей Дмитриевич, - управляющий говорил сломленным, надтреснутым голосом, и Трущенко сразу почувствовал беспокойство.

- Что случилось, Николай Николаевич?

- У меня для вас неприятные новости. Я звоню из морга. Погиб Прокуроров!

У Трущенко подкосились ноги, и он без сил опустился в кресло.

- Его убили?

- Не совсем... Это... Это был несчастный случай.

Трущенко медленно повесил трубку. Если даже Зорин поверил в несчастный случай, значит дело дрянь.

Дотов дочитал газету и положил ее перед собой. Впервые за последнее время статья Прокуророва не вызвала в нем абсолютно никаких эмоций. Написано было довольно посредственно, а что касается фактов... В одном Прокуророву отказать было нельзя: он обладал хваткой. Вцепившись противнику в горло, он уже ни при каких обстоятельствах его не отпускал. Непонятно только, откуда такая упрямость? Неужели причина только в деньгах? Дотову хотелось верить в это, но он понимал, что деньги едва ли играют здесь решающую роль. Скорее, дело все-таки в принципах. Прокуроров доказывает всем и каждому, что, несмотря ни на что, он обязательно выполнит свою работу. А значит, и в будущем без куска хлеба не останется. Теоретически Дотов с уважением относился к таким людям, но в данном случае дело касалось лично его. Упаси Боже, если Прокуророву станет известно о сделке, которую он заключил с террористами! Эта сделка занимала все его мысли. Тридцать миллионов! Он предложит террористам двадцать. Глядя на пачки стодолларовых купюр, они не смогут отказаться. Двадцать все-таки лучше, чем ничего. А он просто не оставит им выбора. Или - или. Десять миллионов останутся лежать в этом кабинете. Он заберет их позже и переправит в Швейцарию. Это совсем несложно, если знаешь, как это сделать. А Дотов знал. Там он положит деньги на номерной счет. Проблем возникнуть не должно. Он знаком с директором одного небольшого банка, который с радостью окажет ему такого рода услугу. Останется только дождаться выборов и проиграть Трущенко в честной борьбе. После этого можно смело паковать чемоданы и уезжать. Разумеется, речь будет идти о командировке или работе. Нужно действовать осторожно. Никто не должен усомниться в причинах его отъезда. А значит, никто не может быть посвящен в его тайну. Даже близкие.

Десять миллионов долларов. Странно, но он ничего не чувствовал, когда думал об этой сумме. Но хорошо понимал, что эти деньги позволят ему жить так, как он сочтет нужным.