Спингарн вспомнил, о чем он сам подумал, когда брался из осады Турне. Как и Хок, он решил, что погиб и попал в загробный мир, в существование которого верили первобытные люди. Заслуга девушки в том, что она поддерживала веру Хока. Затем Спингарн увидел, как Хок подмигивает ему.

— Ты теперь капитан, Спингарн! Ты оказался большим дьяволом, чем я, приятель! Ну так, капитан-дьявол Спингарн, что за чертовщину — прошу прощения, приятель, — ты замышляешь?

Сияющее лицо Хока выражало неподдельное удовольствие. Спингарн вспомнил, что он выглядел так, когда француз в сверкающих стальных доспехах медленно плыл, кувыркаясь, по воздуху над полями Турне, Хок был именно тем человеком, какой был ему нужен. Но сначала — робот. Спингарну необходимо знать, какую реальную помощь способен оказать ему робот в этом странном переплетении Сцен.

— Я не могу называть тебя «Арбитр тайм-аута» — слишком вычурно.

— И это не французское имя, — заметил Хок. Робот начал приглаживать свои золотисто-красный ворс.

— Я понимаю вашу дилемму, — заговорил оп, делая незаметный жест в сторону сержанта. — Вы так искусно с ней справились, сэр! Как вы понимаете первобытный мир! Мы все были восхищены вашей экскурсией в Китай!

— Назови свое имя! — строго приказал Спингарн.

— Слушаюсь, сор! Я был бы не прав, если бы считал себя здесь Арбитром. — Робот поглядел во тьму, которая слегка оживлялась лишь двумя светящимися точками в вышине. — Мы, мета-роботы, имеем пристрастие к Золотому Веку, сэр!

— Спингарн, ты можешь заставить его замолчать? — заявила Этель, потеряв терпение.

— Гораций, — произнес робот.

— Раций? — переспросил Хок.

— Гораций, — повторил робот терпеливо.

— Хорошо, Гораций, — сказал Спингарн. — Скажи, какое участие ты примешь в наших делах? Сначала я хочу знать, чего ты не можешь делать. — Он подозревал, что робот прошел процедуру, подобную генной реконструкции, которая так изменила Хока, Этель и его самого. У него, очевидно, изменены цепи и введены ограничения на применение могущественного оружия. Например, автомат не вправе воспользоваться обычными фазерными излучателями, которыми был вооружен. Он мог даже отказаться запускать волновые бомбы.

— Да, сэр. Мне запрещено совершать агрессивные действия.

— Любые?

Это спросила Этель.

— Да, мадам. То есть пет, мадам. Я должен дополнить сказанное: против людей.

— Значит, ты можешь использовать фазеры и волновые бомбы против других существ?

Робот замешкался, как будто читал перечень правил.

— В экстренных случаях, сэр. — Он засмеялся так, как смеются роботы, издавая звуки вроде скрипящего фырканья, которое закончилось серией электронных заиканий. — Думаю, сэр, вы можете положиться на мою силу.

— Но не применять ее против людей!

— Прямо или косвенно, — согласился робот.

— Полагаться надо на свой мушкет! — заметил Хок. — Тройной заряд и хороший вулвинский порох. Нет лучшего оружия для жаркого боя, не считая гранат.

— Я учту это, сержант! — сказал Спингарн и опять обратился к роботу. — Гораций, а что тебе разрешено делать?

Вопрос был коварный.

Хотя роботу было разрешено в критических ситуациях оказывать помощь оружием, он не мог применять его, если в результате изменялись статистические вероятности в Сценах. Это означало, что робота можно призвать на помощь только в том случае, когда Спингарн уже нашел способ решения проблемы. Иначе ему придется полагаться на себя — на свои собственные таланты и свою способность манипулировать вероятностями ситуации.

— Значит, Гораций, ты можешь помочь мне найти способ манипулирования событиями, но не должен вмешиваться?

— Именно так, сэр.

— Начинай сканировать! — приказал Спингарн.

— А я? — спросила Этель.

— Отдыхай.

Марвелл, компьютер и Стражи говорили, что она тоже ему понадобится, но, видимо, только в отдаленном будущем. Этель успокоилась и расслабилась.

— Ты не забыл про меня? — спросил Хок. — Капитан, у вас есть задание для старого солдата, который рад служить вам?

— Конечно, — успокоил его Спингарн. — Не бойся, сержант. Твои таланты — вот то, что мне нужно сейчас.

— Засада на бесов? Может, подведем под них мину? Конечно, они тоже смертны, и мы можем их взорвать.

— Может быть. Но не сейчас. Видишь дорогу, на которой мы находимся?

— Чудо, — согласился Хок, вытащив глиняную трубку и набивая ее табаком, пахнущим медом. — Но чего еще ждать в преисподней? — Он ударил по кремню сталью, ц трубка загорелась во мраке.

— Докуривай трубку, сержант, а затем вырой тоннель в дороге.

— Мы разрушим ее изнутри?

— Вот именно, сержант.

Робот закончил медленное обозрение движущихся горизонтов.

— Ваши приказы? — спросил он.

— В данный момент ничего, Гораций.

— Сейчас наша с капитаном очередь, — вмешался в разговор Хок. — Оставайся на посту, мартышка! Тут работа для саперов.

— Вы разрушите дорогу? — спросила Этель, спокойно наблюдавшая за ними.

— Разрушим, — подтвердил Спингарн.

— Как? — продолжала спрашивать Этель.

— У меня есть несколько гранат, — ответил сержант, снимая ранец со своих крепких плеч. — Вы слышали, чтобы сержант саперов когда-нибудь был без своих инструментов?

— Но что будет с нами?!

— Дорога остановится. — Спингарн думал о безумном мире, ждущем их впереди. — И мы покинем ее, Этель.

— Давай останемся на дороге!

— Ив конце концов окажемся в старом Центре допросов? Мы все погибнем там!

Этель напряженно наблюдала, как кружится Хок. Воздух наполнился треском каменных блоков. Хок, человек-сверло, выкрикивал непристойные песенки восемнадцатого века, пробуравливая темную поверхность. Осколки камня шлепались на мокрые края дороги. Куски базальта отлетали вверх и со свистом уносились в пустое пространство под дорогой. Три или четыре летучие мыши, привлеченные звуками, кружились над головой сержанта. Этель вспорхнула в воздух, чтобы отогнать их, и мыши улетели с резкими криками. Впервые с тех пор, как он оказался на Талискере, Спингарн смог перевести дыхание и понял, что придется смириться с той дурацкой ситуацией, в какую он попал.

Через несколько мгновений он заметил, что Этель глядит на него.

— Что будет с нами? — спросила она.

— Понятия не имею.

— Наиболее вероятное предположение? — спросил робот.

— Давай! — ответил Спингарн, подумав.

— Мы нарушим здесь баланс существования. Мы не являемся случайным элементом в данной ситуации.

— Баланс существования?! Здесь?! Как такое может быть?

— Все сходится, сэр.

Дорога плыла в ночи. Они оставили позади уже сотни километров. Местность резко изменилась. Вокруг возвышались горы, их снеговые шапки холодно и сурово сияли в лунном свете. Позади внезапно началось извержение далекого вулкана, и его грохот эхом прокатывался через высокие пики, возбуждая мощные колебания. Небольшой отряд зачарованно прислушивался, пока не наступила полная тишина.

— Но что может произойти, когда сержант взорвет дорогу? — спросила Этель. — Легко говорить про баланс существования! Я хочу знать, что случится, когда мы окажемся в одной из Сцен!

— Готовь шнур, приятель! Капитан, мы прошли насквозь! — раздался громкий голос Хока. — Тут под дорогой что-то вроде сточной трубы — ты слышишь, приятель?!

— Слышу, сержант!

— Я засунул гранаты в глубокую трубу — тут полно каких-то штуковин, и я не знаю, для чего они нужны, — как в оружейной лавке! — продолжал кричать Хок. — Но мы остановим французские машины, верно, капитан?

Спингарн извлек из вместительного ранца сержанта длинный запал. На мгновение он снова оказался в том древнем времени подземных боев и человека в доспехах, чей меч блестел от крови саперов. Этель повисла на нем, преодолевая отвращение.

— Спингарн, ты соображаешь, что делаешь? Его хвост просвистел рядом с длинными, стройными ногами Этель.

— Какая гадость! — пожаловалась она.

Спингарн увидел, что сержант мрачно усмехнулся.