1983 год
РОЗЫ
Один сквозь сад иду в тиши.
Устали ноги.
Как эти розы хороши и как убоги!
Казалось бы - спеши, пиши.
А что в итоге?
Как эти розы хороши и как убоги!
Необязательность души
Тревожит многих.
Как эти розы хороши и как убоги!
Один всю жизнь копил гроши.
Другой - дороги.
Как эти розы хороши и как убоги!
А все-таки живи, греши,
Плати налоги...
Как эти розы хороши и как убоги!
7.06.83
НАДЕЖДА
Я понял цену дружбе и любви: тогда хорош, когда дела в порядке; и никого на помощь не зови, когда лежишь, как в детстве, на лопатках.
Я ошибался в жизни много раз и все равно не накопился опыт; и как принять сиротство напоказ, коль сердце в ребра кулаком колотит.
И я пытался быть таким, как все; шуршать как мышь своим кусочком сала...
Но как бы жизнь на дыбном колесе меня ни распинала, ни ломала,
Я говорю заветные слова, я в полный рост иду, подняв забрало, на проходимцев, ибо тем права святая тень, что только жизни - мало.
И надо не сдаваться, и суметь, отстаивая в драках идеалы, все тем же чистым пламенем гореть, а не тянуть надежней одеяло.
Мне - 38, возраст не такой, чтоб упиваться ранней сединою.
К чертям покой! Пусть будет под рукой родимое пространство ледяное.
Я обречен сражаться до конца.
Врагов моих пускай не убывает.
И только свет любимого лица в моих метаньях силы добавляет.
Я знаю: дом отцовский не сгорел, хотя и продан новым постояльцам; и мой удел, как дедовский надел надежно подчинен упрямым пальцам.
Я верю: материнская рука опять, как в детстве, боль мою утешит; и каждая строка черновика когда-то будет вещей, не поспешной.
Тогда - вперед, разбрызгивая грязь, по сыроватым пажитям апрельским; туда, туда, где ласково светясь желтеет солнца шар над перелеском.
Через косые резвые дожди ветрам навстречу, радуясь и плача; и вглядываясь, что там впереди, надеяться азартно на удачу.
19.04.83
УГЛИЧ
Воспоминанья, крытые соломой.
Кто ухватился, тот себя не спас.
И смотрит вновь с расчищенной иконы нерукотворно-рукотворный Спас.
Мы говорим о подлинном и мнимом.
По Угличу проходим, все в снегу...
Ах, что ты шепчешь, милая Марина?
Я не Димитрий, но и я солгу.
Ах, милая пленительная полька, как глаз твоих неистов малахит!
Смежила веки (вековала сколько?
А ретивое до сих пор болит...)
Слежался снег. Скрипит под каблуками.
По Угличу проходим, все в снегу.
И колокольный звон плывет над нам, и наша дочь смеется на бегу.
Но почему тревожно так и знобко?
Что нам сулит в столице месяц март?..
Заметена ночной метелью тропка.
Поленница лежит колодой карт.
Раскиданы колючие созвездья.
Непредсказуем поздний гороскоп.
И снег летит такой же бесполезный, и наметает времени сугроб.
8.03.83
БАЛЛАДА О СЧАСТЬЕ
Привалило дураку счастье.
Аж не знал он, дурень, что с ним делать.
И давай крошить его на части.
Бестолково. Глупо. Неумело.
Думал он, что счастье безгранично; что ещё не раз оно привалит.
Не Господь, а сам себя отлично наказал. Сейчас живет в развале.
Нажитое все пошло прахом.
День-деньской сидит в развалюхе.
Сам себе стирает рубахи.
Сам себе дает оплеухи.
Непонятное что-то бормочет.
И не ждет ни от кого участья.
Только не озлобились очи.
Может, все же не ушло счастье?
6.06.83
Мне сказали - "Твой камень - рубин".
Знать, платить мне и выпало кровью за неистовство темных глубин, взбудораженных новой любовью
Потому мне и люба заря, что я пойман в небесные сети, когда Землю в наследство даря, мать меня родила на рассвете.
Потому и жалею закат, когда солнца желток окровавлен; ибо к свету я шел наугад и от лунной опеки избавлен.
И под знаком любви и беды прожил я свои лучшие годы, и рябин огневые следы я воспел как зарницы свободы.
Может быть, я ничтожен и мал.
Может, духом нестоек и хрупок.
Дай мне, Боже, твой солнечный лал, твой карминово-огненный кубок!
Чтоб исполнился главный завет, мост меж прошлым и вновь предстоящим; и в конце испытания свет я верну вместе с огненной чашей!
10.06.83
РЯЗАНСКИЙ МОТИВ
Н.Н.
Все-все повторяется, в Лету не канет: прогулка, походка и девичий локоть...
Ты тоже читаешь любимой на память весеннего Фета и зимнего Блока.
Ты тоже идешь по вечерней Рязани, ныряя внезапно тропинкой под горку.
И звезды знакомо мигают глазами, и тянутся руки к полыни прогорклой.
Летит полушалком рязанское небо, когда ты подругу закружишь коварно.
Все так же у церкви Бориса и Глеба растут в беспорядке полынь и татарник.
Все-все повторяется полночью летней, и ты ещё глуп, очарован и молод; и как угадать, что с зарею рассветной войдет в твою жизнь повзросления холод.
Что время сотрет в твоей памяти Трубеж надежней, чем прежде срывали татары; и то, что любил ты, не только разлюбишь - разрубишь, чтоб ввек не встречаться со старым.
И город, воспитанник князя Олега, в есенинских святцах явившийся миру, вдруг станет далек, словно лик печенега, разрубленный вкось беспощадной секирой.
Развеются чары пленительной ночи;
Солотча, Ока - что ни час - все далече.
И только ещё не погасшие очи при солнечном свете напомнят о встрече.
И все же не раз, просиявши глазами, чтоб смыть одинокость, схватившись за локоть, прочтешь, повторяясь, надеясь на память весеннего Фета и зимнего Блока.
31.12.83
1984 год
Людей природа, в сущности, одна: как ни ряди врожденные инстинкты, сквозь оболочку хорошо видна звериная повадка и косинка.
Срывается муштрованная речь.
Не справится иному с хищным взглядом. и в лесть горчинкою вползает желчь, готова обернуться страшным ядом.
Есть у меня знакомый толстячок.
Сластена. Буквоед. Завзятый книжник.
Как злобно он сжимает кулачок, когда с усмешкой говорит о ближних!
Его уж точно медом не корми, дай посудачить о чужих ошибках; и влажных губ облизанный кармин кровавит откровенная улыбка.
Как точит зависть бедного порой, а я его подтравливаю тихо...
Что ж, в Риме говорилось (Боже мой!):
Homo sum - humani nihil...
11.04.84
ТРИ ЧАСА ОЖИДАНЬЯ
Три часа ожиданья - это много иль мало?
