Как и предполагал Мирон, детям найти общий язык было куда труднее, чем взрослым. Женя и Анна-Селена вылезли из фургона хмурые и молчаливые, только что пожелали всем доброго утра, почти не притронулись к завтраку и снова забрались обратно в повозку. Серёжка, хоть и уплетал пшенную кашу за обе щеки, по словарному запасу спутников эльфа не опередил. И только Саша время от времени вступал в разговор, впрочем, по сравнению с тем, сколько он говорил, когда они с Мироном были одни, это вполне тянуло на приступ молчаливости.

После завтрака Наромарт, и поутру не снявший плаща и не откинувший капюшона, уселся на передок повозки править конем. Остальные залезли в фургон. Балис и Мирон присели сзади, свесив ноги наружу, Сашка пристроился рядом, со стороны Мирона, а Сережка забрался глубже, устроившись примерно на равном расстоянии как от их компании, так и от Жени и Анны.

Нижниченко несколько удивило, что в повозке было почти пусто, если не считать нескольких плотно набитых, но не очень вместительных мешков и четырех мехов с водой примерно по пол ведра каждый. Если эльф и ребята путешествовали налегке, то какой был смысл приобретать повозку? Конечно, Мирон не знал ни благосостояния своих спутников, ни цен в тех краях, откуда они выехали, но все же некоторые общие принципы соотношения цен должны были действовать везде и всегда. Впрочем, бродячий целитель-маг был явно склонен к эксцентричным поступкам, возможно именно этим пустота повозки и объяснялась. К тому же, если его богиня всегда кормит своего священника столь обильно, как и вчера вечером, то необходимость таскать с собой продукты питания отпадает сама собой, а это в любом походе львиная доля груза.

Когда повозка тронулась, Мирон еще раз взвесил, имеет ли смысл попробовать как-то взломать детское взаимоотчуждение, вызвать ребят на разговор, и решил, что пока не стоит, никакой необходимости в спешке не наблюдается. Пока что он решил дослушать историю Балиса, накануне усталость помешала другу рассказать ее целиком. Впрочем, Гаяускасу оставалось рассказать о себе не так уж и много…

— Направо на этом уровне живут гнолли и куа-тоа.

— Кто?

— Куа-тоа. Такие лягушки-переростки. Будь внимателен, они стреляют какой-то гадостью.

— Что значит — стреляют?

— Ну, атакуют на расстоянии. Попадают в кого-то одного, но от этого не легче.

— И что же делать?

— Отступай и поворачивай за угол. Потом быстренько забиваешь эту тварь, пока она не выстрелила во второй раз.

— Ясненько.

— Тренируй реакцию, Андрей, — улыбнулся Балис. — По скорости уклониться от этих выстрелов вполне реально… Так, что еще… Карту я набросал. Аккуратнее вот в этом месте, там яма, падаешь на нижний уровень, там какой-то совершенно другой этаж и сразу атакует паук. Что дальше я еще не изучал, если хочешь — можешь попробовать. И еще — вот очень интересное место, называется музей.

— В каком смысле — музей? — главный компьютерщик закрытого акционерного общества «Аган-нефть» Андрей Коняшкин непонимающе посмотрел на приятеля.

— Фиг его знает. На стене рядом написано: «музей». Дергаешь за рычаг, дверь открывается — и входишь. Там полно этих гноллей и куа-тоа, но в драку они не лезут, пока ты сам не начнешь их бить.

— Реально их там вынести?

— Если встать в дверях, так, чтобы атаковали тебя с одной стороны — проблем нет. Разумеется, идти туда надо после сна, когда магичка целенькая.

— Ясненько, — довольно кивнул Коняшкин, — еще что-нибудь?

— Больше ничего. Твоя очередь идти в разведку.

— Не вопрос. Я в выходные на работу выйду: серваку хочу второй диск поставить, побольше. Поразительно, как быстро диски всякой хренью забивают. Иногда думаю, что поставь хоть гигабайт — все равно загрузят под завязку… В общем, поработаю, а потом пару часиков играну. А то, может, сейчас посидим часок? Вдвоем-то проходить легче…

— Нет, сегодня я пас: хочу отдохнуть. Зайду только к шефу — и к себе.

— Тогда счастливых выходных.

Забрав нарисованную на листке клетчатой бумаги карту уровня, Коняшкин покинул кабинет заместителя начальника службы безопасности «Аган-нефти» Балиса Гаяускаса. Хозяин кабинета лениво посмотрел на часы — было без двадцати шесть. Пятница, тринадцатое число, вечер — самое время отправляться домой. Сняв трубку, он набрал номер начальника, но в кабинете Корнеева трубку никто не брал. Наверное, шеф уже уехал. В любом случае, пора было собираться. Выбравшись из объятий мягкого кресла, Балис накинул пальто, погасил свет, захлопнул дверь кабинета и, держа в руке шапку, прошел по коридору в приемную высокого начальства.

В приемной царила почти абсолютная тишина. Секретарша Ирочка Фиш неслышно возилась с рыбками: она обожала ухаживать за обитателями аквариумов и тратила на это все свое свободное время, которое имела в течение рабочего дня, а это было никак не меньше двух-трех часов. При виде вошедшего Балиса девушка очаровательно улыбнулась:

— Балис Валдисович, добрый вечер. Что Вы не заходите?

С того момента, как отставной капитан устроился в «Аган-нефть» на работу, Ирочка оказывала ему всяческие знаки внимания.

— Работы много. Сергей Дмитриевич у себя?

— Нет, он уехал домой. Полчаса назад. Так что Вы делаете сегодня вечером?

При общении с Ирочкой Балис всегда вспоминал старую шутку о том, что женщины бывают либо прелесть какие глупенькие, либо ужас какие дуры. Ирочка была ярким представителем первой категории, и в своё время он с удовольствием бы с ней немного пофлиртовал. Но не теперь: боль от раны, полученной зимой прошлого года на улице Вильнюса, была не такой острой, как в первые дни, но, пусть и саднящая, она не отпускала Балиса ни на минуту. О своем прошлом он в Радужном особо не распространялся, кому нужно — знает что нужно, а остальным — знать незачем. Во всяком случае, Ирочка и не подозревала о Рите, Кристине, о той страшной ночи… И слава богу, что не знала…

— Сегодня вечером я отправляюсь домой, чтобы хорошенько отоспаться после тяжелой трудовой недели.

— Неужели она была такой уж тяжелой? — полушутя спросила девушка.