Карл V, принявший у себя Элькано, пожаловал ему дворянство. Все оставшиеся в живых моряки получили разные награды. Как высоки в то время были цены на пряности, красноречиво свидетельствует одна наглядная деталь. Те, кто финансировал экспедицию Магеллана, уже давно считали свои деньги безвозвратно потерянными, и вот теперь груз одной лишь маленькой «Виктории» возместил им все сполна, и даже с выплатой четырех процентов.

Согласно договору с королем, наследникам Магеллана полагалось получить пятую часть всей прибыли экспедиции и управление вновь открытыми землями. Однако к тому времени уже не осталось никого, кто бы мог требовать наследства. Жена Магеллана умерла, так же как и их старший сын. Умер и второй сын, которого мореплаватель не знал: он родился уже после отплытия экспедиции. Потомство путешественника исчезло вместе с ним. Вот что писал Пигафетта в предисловии к своему репортажу:

«Надеюсь, что слава столь благородного капитана не угаснет в наше время. Среди многих добродетелей, его украшавших, одна была особенно замечательной: он всегда оставался самым стойким из всех даже при крайних трудностях. Голод он переносил терпеливее других. Не было на земле человека, который бы разбирался лучше, чем он, в картах и мореходстве. В моем рассказе заключена правда о его открытиях, о том, что до него никто не мог ни видеть, ни открыть».

Слава Магеллана намного пережила его время. Чтобы превзойти этот великий подвиг, людям пришлось бы покинуть нашу планету.

Бадахос – испанский город близ португальской границы, на широте Лиссабона. Бывшая столица маленького мусульманского королевства, он после Реконкисты[4] становится важным стратегическим пунктом. В 1524 году в нем насчитывалось тысяч пятнадцать жителей (теперь 100000) – для Испании той поры население значительное. Весь город насквозь пропах конским навозом, и в ту весну этот запах был особенно сильным из-за необычного скопления ослов, лошадей и мулов, которые передвигались по пыльным, грязным улицам или, привязанные за кольцо, теснились около неуютных постоялых дворов. В Бадахосе шло международное совещание. Это был первый результат успеха экспедиции Магеллана.

Вскоре после того как «Виктория» вернулась в Сан-Лукар, португальское правительство направило в Севилью ноту протеста: «Права наши в Тихом океане нарушены». У испанского правительства было иное мнение. На совещание в Бадахос съехались мореплаватели и космографы, которым предстояло решить, пересекла или нет экспедиция Магеллана, достигшая Молуккских островов, долготу, установленную при разделе мира в 1493 году папой Александром VI[5]. Решить это было очень трудно даже добросовестным людям, потому что в те времена еще не было достаточно точных часов, позволявших верно определить долготу места. После продолжительных споров с бранью и стучанием кулаков по столу испанцы и португальцы разошлись, так ничего и не решив. Кажется, никто из присутствующих не понимал всей смехотворности этих переговоров в Бадахосе, где спорили о разделе водного пространства, занимающего треть нашей планеты.

Магеллан совершил бессмертный, неповторимый подвиг. Через два и три столетия после этого мир узнает имена Бугенвиля, Кука, Лаперуза, Дюмон-Дюрвиля – знаменитых путешественников, исследовавших просторы Тихого океана и оставивших после себя записки, несравненные образцы литературы о путешествиях. А пока, между этими двумя эпопеями, Тихий океан и в восточном, и в западном направлении будут бороздить сотни парусников, маленьких, тесных, зловонных судов с командой отважных людей на борту, порою висельников, флибустьеров, торговцев, китобоев, охотников за тюленями и акулами. И не раз за это время Тихий океан пересекут мореплаватели, имена которых известны теперь лишь морским историкам да страстным любителям книг о путешествиях. Кто, кроме специалистов и таких вот читателей, знает имена моряков-монахов Лоайсы, Урданеты, португальского штурмана Кироса, экстравагантной «адмиральши» Изабеллы де Баррето? На борту их кораблей мы и поплаваем сейчас немного, вознося благодарность небу за то, что нам приходится делать это только на бумаге.

После совещания в Бадахосе испанское правительство, стремясь удержаться на богатых пряностями Молуккских островах, повелело снарядить экспедицию, которая должна была попасть на острова тем же путем, что и Магеллан: пересечь Атлантику, обогнуть с юга Американский континент, пересечь Тихий океан. Командование экспедицией, состоявшей из семи кораблей и 450 человек экипажа, принял монах Гарсия Хофре де Лоайса. Многие монахи в те времена отличались крайним невежеством, но были среди них и люди образованные, отлично знавшие математику и космографию, то есть люди, наиболее подходящие для дальних плаваний. По прибытии на Молуккские острова Лоайса назначался их губернатором. В плавании принимал участие Элькано, баск, завершивший экспедицию Магеллана. Он получил два звания: помощника капитана и старшего штурмана.

Начало было прескверным. В Атлантике пошла ко дну «Анунсиада». Захваченный бурей, повернул обратно и исчез «Сан-Габриель». В проливе Магеллана, плавание через который длилось три месяца, потерпел крушение корабль Элькано «Эспирито-Санто». Элькано не погиб во время катастрофы и сумел перебраться на судно командира экспедиции «Санта-Мария-де-ла-Виктория». В западной части пролива буря разметала остатки эскадры. У Лоайсы оставалось теперь только два корабля.

Поскольку на борту «Санта-Марии» не было такого репортера, как Пигафетта, историкам, чтобы воспроизвести подвиг Лоайсы, переплывшего вслед за Магелланом Тихий океан с востока на запад, пришлось довольствоваться лишь очень скудными сведениями из судового журнала.

Ни имена, ни даты, ни даже огромные расстояния ничего для нас не будут значить, если мы не попытаемся представить себе хотя бы приблизительно, как малы были в ту пору корабли дальнего плавания (длина 20-25 метров) и как много людей на них размещалось.

Эту тесноту, скученность, предельную неблагоустроенность нужно учитывать всегда. Люди месяцами спали, не раздеваясь, на палубе или в трюме, в зависимости от того, какая стояла погода. Отхожих мест не было, облегчались прямо за борт (если позволяло состояние моря), дезинфицирующие средства – один лишь уксус, съестные припасы уже после двух недель плавания становились затхлыми, пресная вода была только для питья и всегда выдавалась по норме. Если вы хотели умыться или постирать белье, что считалось высшей роскошью, надо было самому доставать воду за бортом, когда не слишком качало. Попробуйте-ка хоть раз выстирать белье морской водой! А это все длилось месяцами. Если же вы болели или получали ранение, лучшее, что можно было предпринять, – читать покаянные молитвы. Чем и занимался глава экспедиции Лоайса. Сделав, как и Магеллан, первую остановку на острове Гуам, он потерял затем вблизи Филиппин свой предпоследний корабль, а 30 июля 1528 года, прибыв на Молуккские острова, умер от истощения. Сменивший его Элькано был, наверное, не в лучшем состоянии: через три дня после того, как принял командование, он тоже скончался.

И тут минута молчания. В водах Молуккского моря вблизи острова Хальмахера стоит «Санта-Мария-де-ла-Виктория», второй в мире корабль, прибывший в эти края из Европы. Грязный и уже изрядно потрепанный, но с исправным такелажем, он положен теперь в дрейф по приказу нового штурмана августинского монаха Урданеты. Матросы несут к корме продолговатый сверток с привязанными к нему камнями и кладут на смазанную жиром доску. Прочитаны молитвы, монах-штурман в последний раз осеняет крестом воздух, и матросы приподнимают доску. Раздается всплеск. Так как корабль сохранял все время некоторый ход, он уже удаляется. С поднятыми парусами «Санта-Мария» снова идет избранным ею курсом. Первый капитан, совершивший кругосветное путешествие, встретил свою смерть в океане. И теперь лоно этого огромного океана приняло тело Элькано, дважды участвовавшего в его завоевании, сначала с Магелланом, потом с Лоайсой.