Возглавляет ученых на «Альфа Хеликс» биолог Пьер Схоландер, швед по рождению, полный 68-летний человек. У океанографов он приобрел большую известность своими работами, среди прочих: обмен веществ у тюленей и ламантинов, атеросклероз и образование холестерина у лосося, нервные волокна кальмара. Часто он работает в содружестве с Робертом Элснером, доктором философии 53 лет, ставшим специалистом в области электроники. Элснер изобрел полезные приборы для биологических наблюдений, сам он занимается дрессировкой тюленей и дельфинов, чтобы иметь возможность лучше изучить мускульную силу этих животных при нырянии.

С 1966 года в Тихом океане, в 60 километрах к западу от Сан-Франциско, на глубине 3850 метров, стала действовать подчиненная университету Скриппса подводная геофизическая станция. Она регистрирует главным образом земные толчки и ядерные взрывы, посылая всю информацию на берег по подводному кабелю. Упомянутый уже Вальтер Мунк использует аппаратуру этой станции для изучения морских приливов и измерения расстояний, пробегаемых волнами. Недавно он засек достигшие станции волны, вызванные бурей в Индийском океане. Чтобы иметь представление о пройденном ими расстоянии, взгляните на глобус.

– Океанография, – говорит Мунк, – едва только зарождается. Изучение океана даст нам такие знания, о которых мы теперь не имеем ни малейшего представления.

В университете Скриппса был разработан и сконструирован буй «Монстр», стоящий на якоре во Флоридском проливе, для постоянного измерения скорости и температуры Гольфстрима. Такие же буи разбросаны в разных местах Тихого океана, некоторые в 4000 километрах от береговой станции, куда они каждые шесть часов посылают по радио свои данные: осадки, температура и влажность воздуха, температура и соленость воды, скорость и направление ветра, длина и направление морской зыби, высота волн и прочие сведения, о которых ученые не всегда говорят открыто, несомненно из-за возможности использовать их в военных целях.

Тихий океан, он так необъятен и нередко грозен, так величествен, когда пролетаешь над его пустынными просторами, и вот оказывается, что каждую минуту почти все эти просторы обозреваются, измеряются, просматриваются, прослушиваются. Правительство Соединенных Штатов, очевидно, не думает (несмотря на отказ поддержать проект Mohole), что огромные суммы, которые тратятся на эти исследования, пропадают даром. Собранные сведения о ветрах, течениях, температуре и о всех настроениях Тихого океана могут обернуться однажды огромной и непосредственной выгодой. Например, осуществление грандиозного проекта, впервые предложенного еще одним сотрудником университета Скриппса, Джоном Изааксом: буксировка айсбергов из Антарктики в Калифорнию. Самый богатый в стране штат сильно страдает от недостатка воды: для полей, для промышленности, для нужд городов ее с каждым днем требуется все больше и больше. При нынешних ценах на пресную воду в Калифорнии «маленький» айсберг будет стоить 200 миллионов долларов.

В некоторых роскошных гастрономах Токио можно купить лед для прохладительных напитков из берегового припая Гренландии. Доставленный на самолете, он стоит в двадцать раз дороже промышленного льда. Покупают его из снобизма, так как на этикетке стоит надпись: «Возраст – две тысячи лет». Американский проект преследует более утилитарные цели.

Недавно этот проект был поддержан научно-исследовательским объединением «Рэнд корпорейшн» и Государственным научным фондом. Доставленный из Антарктики лед (чистый, без бактерий) смог бы на 50 процентов обеспечить потребность Калифорнии в пресной воде. Доставка айсбергов обошлась бы очень дешево, буксировку будут производить парусные суда, пользуясь научными данными о ветрах и течениях Тихого океана. На ум приходит одно возражение:

– Айсберги будут двигаться слишком медленно и растают.

Не забывайте, что девять десятых объема айсберга находится под водой. Только верхушка требует защиты от солнца. Авторы американского проекта предлагают для этого огромные пластиковые мешки. Проект их с самого начала казался более надежным, чем Mohole, и они считают его рентабельным.

Шествие через Тихий океан полярных айсбергов открыло бы новую главу в великих морских событиях, которые никогда не кончаются.

Ни одно событие в науке и технике, каким бы значительным оно ни было, не может сравниться с событиями человеческой жизни. Приключения других людей трогают нас до глубины души, так как в своем воображении мы всегда ставим себя на их место, даже если в действительности неспособны последовать их примеру. Наше волнение при виде первых людей, шагающих по Луне, относится не к чуду технического успеха, а к судьбе космонавтов, их смелости: нас преследует мысль, вернутся ли они обратно.

Вот почему, рассказав о грандиозных и важных, конечно, для человечества проектах, я хочу показать под конец человека в его схватках с опасностями и яростью моря, в схватках в одиночку – и навстречу этим битвам он шел по своей воле.

– Я ему говорила, что на «Кон-Тики» было шесть человек и никто из них во время шторма не сидел без дела. Но все было напрасно. Ничего нельзя было сделать, он хотел справиться один. Я знала, что меня ждут страдания.

Так говорила мне Тедди Уиллис, невысокая женщина, грациозная и очаровательная. За ее спиной в окне я видел Эйфелеву башню. Это было в 1956 году, я жил тогда на набережной Сены. Рядом с Тедди сидел ее муж, Уильям Уиллис, человек 63 лет с открытым лицом и ясными глазами. Не очень высокий, но мускулистый, прямой и гибкий. Я восхищался его прямой, как струна, спиной, и сам Уиллис – Билл, как звали его близкие люди, – вызывал у меня восхищение по многим причинам. Я был горд и счастлив принимать его в своем доме.

Миниатюрная Тедди не была тщедушной. В 1948 году их с мужем захватил ураган в Карибском море на маленьком шлюпе длиной 9,3 метра. В самый разгар бури Тедди сказала: «Надо привязаться друг к другу. Я не боюсь умереть, ты за меня, Билл, не беспокойся. Но когда придет последний час, я хочу быть рядом с тобой. И мне хотелось бы умереть минуты на две раньше тебя, чтобы не оставаться наедине с акулами». Все это она говорила спокойным тоном секретарши, называющей телефонный номер. Но позднее, когда муж сообщил ей о своем намерении переплыть в одиночку Тихий океан на плоту, она запротестовала: «Это безумие». Уильям Уиллис все же отправился в путешествие и успешно его завершил.

В 1954 году Уильям Уиллис повторил подвиг «Кон-Тики» и даже превзошел его: он был один на плоту и одолел большее расстояние, чем Тур Хейердал. От Перу до Самоа он прошел путь в полтора раза длиннее, чем «Кон-Тики».

Имя Тура Хейердала известно всему миру. Но кто во Франции знает имя Уильяма Уиллиса? И кто знает, как назывался его плот? Очень немногие. Мало того, даже в Соединенных Штатах имя это не очень известно, несмотря на то что Уиллис – американец, и газеты говорили о нем в то время, когда он плавал на плоту, и после его смерти. О рекламе Уильям Уиллис никогда не заботился.

Нужно посетить Киннелон в штате Нью-Джерси, неподалеку от Нью-Йорка, и толкнуть дверь, на которой прибита простая медная дощечка, начищенная до блеска: «Клуб путешественников». Это был самый недоступный клуб в Соединенных Штатах, а может быть, и во всем мире. Там было много необычных трофеев: экзотическое оружие, модели судов, фотографии и географические карты. Вот там об Уильяме Уиллисе помнят все и память его чтят. Там я и узнал подробности о его безрассудной и славной кончине.

Уильям Уиллис отправился в плавание не для того, чтобы побить рекорд «Кон-Тики», и не для доказательства какой бы то ни было теории. Он сам написал, зачем ему нужно было такое путешествие. Я опасаюсь длинных цитат, но эту хочу здесь привести. Она показывает нам взгляд на жизнь самого замечательного искателя приключений в Тихом океане.