Глава пятая

те, кто остались здесь, те, кто торопятся уехать, каждый мог бы рассказать о себе. Кто из них пришёл сюда первым? Здесь, где никто

Чёрный столб фонаря на фоне ровного серого неба. Указатель дороги. Так и есть. Развилка. Просто в темноте её не было видно. Я приблизился к будке. Есть тут кто-нибудь? Я заглянул в окошко - полумрак комнаты, пустой стол, изображающий письменный, застеленная пледом кровать, пара табуреток, радио на стене, книжный шкаф, забитый папками, на подоконнике горшок с кактусом, занавески. На всякий случай я постучал по стеклу. Нет, никого. Я обошёл будку. - А. Вот вы где. Он сделал досадливый жест "не мешайте" - он был занят. Он сидел на табуретке и что-то рисовал на листе ватмана, то и дело поглядывая на свою будку, как будто проверяя, на месте ли. На вид ему было лет шестьдесят или чуть больше - седые волосы ёжиком, очки в роговой оправе. Лицо его имело выражение несколько глуповатое. Вокруг него был жиденький газон, выскобленный граблями. Кучка мусора лежала неубранной. - Не подскажите, на станцию как пройти? Он оторвался от рисунка, подозрительно уставился на меня сквозь линзы очков и неожиданно изрёк: "А я вас не пропущу". Я подумал: "Так. Ещё один". - Ладно,- сказал я.- Тогда я у вас посижу. Отдохну немного. Он вскочил с табуретки. Положил на неё ватман, карандаш со стёркой. - Подождите! Я уже шёл к двери. Он бросился меня догонять: "Подождите!" Он забежал передо мной и распахнул дверь, пропуская меня вперёд. - Спасибо,- сказал я. А он сказал: "Пройдите". Я вошёл. Он вошёл за мной следом и затворил дверь. - Присаживайтесь,- сказал он, направляясь к столу. Я сел на табуретку. Он занял место за столом. Глянул на меня. Достал лист бумаги, придвинул к себе чернильницу, взял перо и, почесав указательным пальцем лоб, сказал: "Ну-с, приступим". Мне хотелось спать. - Как фамилия? Ведь поди не предложит, гусь жёваный. - Я спрашиваю, звать как. - Беллерофонт,- брякнул я наобум. - Что?- он скривился.- Еврей, что ли? - Почему еврей. Грек. - А,- сказал он.- Один хрен. - Знать надо,- сказал я.- С двумя "л" пишется. - Ладно,- сказал он, записывая.- Не учи учёного. Род занятий? - Да так просто. - Чего так просто? - Спать хочу. - Бомж, стало быть. Так и запишем,- удовлетворённо сказал он.- Откуда и куда? - С поезда в Шамбалу. Он замер. Отодвинул бумагу в сторону. Вернул на место. - Значит... в Шамбалу... Чего это он занервничал? - Ага,- сказал я.- В Шамбалу. Он потёр лоб ладонью. Потом тихо сказал: "Ну и как?" - Что как? Он молчал. - Шамбала - это цветущий край вечной весны, где... - Знаю,- оборвал он.- Докуда дошёл? - До края света. - Ну и как там? - Лажово. - Понятно. Куда теперь? - Всё туда же. - Понятно. - Что понятно?- сказал я. Он отвернулся к окну. Мы поиграли в молчанку. - Я тоже шёл,- наконец, сказал он. Я сказал: "Ну и как?" Он повернулся ко мне. - Ты откуда сам? - С поезда. - В общем так,- сказал он.- Я тебя не видел. - А мне-то что,- сказал я. - Да ты хоть!..- он осёкся.- Понял, да? - Ну. - И давай отсюда. - Спать хочется,- сказал я. - Потерпишь. Он сорвал со стола листок со своей писаниной, скомкал и, не целясь, швырнул в корзину для бумаг. Попал. - Знаешь хоть, сколько справок нужно? Я промолчал. - До задницы, вот сколько. Я собрал только половину. А потом изменились все формы, пришлось собирать по новой. И почти собрал все. Одной не хватало, вот и устроился сюда. На временную работу. Так и торчу здесь. А теперь опять все формы изменились, чтоб их... Взять бы этих умников, которые бумажки сочиняют, да... Он снова осёкся. - Я тебе ничего не говорил. - А я ничего и не слышал. Какой-то он запуганный. - То-то и оно, что слышал. Ежели кому скажешь... - Да пошёл ты...- не выдержал я. Он выдвинул ящик стола, вытащил сложенную вчетверо газету. Развернул её и отдал мне. - То, что обведено, читай. Я просмотрел по диагонали. Какая-то дерьмовая статейка. На чём свет стоит хается какое-то Здание, восхваляется Консистория... - Что за мура? Какое Здание? Он неподвижно смотрел в окно. - Дождь может пойти,- сказал он.- А у меня там всё осталось. Сейчас вернусь,- он вышел за дверь. Я остался один. За окном подъехала машина. Я подошёл к окну посмотреть, что там, на ходу пряча газету во внутренний карман. Тарахтел двигатель. Из машины вышли трое в одинаковых чёрных плащах. Подошли к старику, один из них что-то спросил у него. Старик испуганно показал на окно. Я отпрянул. Тот, который спрашивал, направился к будке... - Я? Но зачем? - Вы были с гуру, когда он скончался. - Ах, с этим... - Вы должны дать показания. - Пожалуйста. Я вышел за ним. Мы подошли к машине. Остальные уже сидели. Я хотел сесть рядом с водителем, но мне сказали, что не сюда. Один из них вышел, пропуская меня. Я забрался на заднее сиденье. Машина тронулась и покатила, прыгая на ухабах. На старика я даже не взглянул. Выехали на какую-то дорогу. Двигатель загудел ровнее. Все сидели молча. Я достал газету. Сидевший от меня слева бросил на неё взгляд. Я показал ему статью. Он стал читать. Его лицо сделалось недоумённым. Он перевернул лист и посмотрел на заголовок. Усмехнулся. - Где взял? - Там,- сказал я.- В будке. Он постучал по газете пальцем. - Ты бы хоть на дату посмотрел! - Что там?- вмешался тот, что был справа. - Да ерунда,- он уронил газету под ноги. - А что это за Здание?- спросил я. Тот, что был за рулём, вытянул шею, прислушиваясь к гулу мотора. - Стучит? Все прислушались. - Точно, стучит,- зло проговорил водитель.- Чтоб я ещё раз сел в эту колымагу!.. - Что это за Здание?- снова спросил я у того, что был слева. - Да нет никакого Здания! Миф всё это. Выдумка. И Китежа никакого нет! - Но Беловодье...- начал было я, но тут мотор застучал до неприличия явно, и все снова притихли. - Может, доедем,- сказал водитель.

........................................................................... Мимо потянулись ряды домов.

Глава шестая

те, кто прячут страх под одеждой, те, кто кричат от ужаса, и те, кто закрывают глаза руками, ветер гонит обрывки их писем по пустыне осенних улиц. Иногда достаточно громко засмеяться, чтобы тебя услышали в соседней комнате, если в ней кто-то есть.

Я вышел на улицу и, осмотревшись, побрёл наугад. Дул неуютный осенний ветер. На лужах играла рябь. "Вы не должны покидать город до принятия окончательного решения по данному делу". А когда это будет? И куда мне теперь идти? "Мы не можем дать вам точной информации по этому вопросу". Они не могут. Надо бы устроиться в какую-нибудь гостиницу. Сколько мне придётся проторчать в этом городе. Я зашёл в закусочную перекусить. Потом отправился в ближайший универмаг и купил первую попавшуюся куртку. Деньги у меня ещё оставались. На улицах было пусто - будний день. До вечера было ещё полно времени. Улицы как улицы, темноватые бетонные канавы. Довольно чистые. Фонари ещё не горели. Машин было мало. Я сказал себе: "Будний день, в этом всё дело. Ничего особенного. Все на работе". Я почувствовал, что кто-то смотрит мне в затылок. Я обернулся. Никого. Конечно, никого. Кто там может быть. Я пошёл дальше. Обернулся. Прошёл ещё два квартала. Никого. Глупости. Кому нужно следить за мной. И зачем? Чушь. Я принялся беспечно насвистывать. Подошёл к витрине. Поглазел. Изучил расписание автобусов. Подождал. Автобусов не было. Я снова начал насвистывать. Обернулся. Да нет же там никого! Я подумал. что веду себя просто глупо. Хорошо хоть, никто не видит. Мимо проехала машина. Я подумал: "Вот же, едут люди. Всё как полагается. Люди как люди". Может, из окон? Окна были как замёрзшие проруби; я мысленно сравнил их с пустыми глазницами, на которые зачем-то нацепили очки. Ни на одном из них не было штор. Меня что, взяла на прицел Служба Невидимок? Я посмеялся. Беспокойство нарастало. Я посмотрел на часы. Пора, наверное, двигать в гостиницу. У кого бы спросить, как туда добраться. Сейчас найду справочную и всё узнаю. Куплю себе чего-нибудь к чаю, приму ванну или душ, что будет, высплюсь по-человечески, а там утречком и поеду отсюда. А если ещё не решится, пойду вон... в кино или ещё куда. Просто я не спал ночь, вот и всё. Я стоял у какой-то статуи, разглядывая постамент. Страх не проходил. Я почувствовал, что хочу закричать, что сейчас закричу. Я медленно побрёл прочь. Мне хотелось бежать. Усилием воли я пытался взять себя в руки. Я принялся считать дома. Сбился. Стал разглядывать окна. Лучше бы я этого не делал. НИ НА ОДНОМ ИЗ ОКОН НЕ БЫЛО ШТОР! Я сказал себе: "Только не бежать". Улица дрогнула и поплыла, фонари... Я побежал. Я хотел обернуться и не мог, волна за моей спиной нарастала, она нагоняла меня. Я бежал. Стены домов, столбы, я задыхался, тротуар полетел на меня... Я упал. Волна приближалась, я скулил, вжавшись лицом в ледяной асфальт... Волна накрыла меня. И пронеслась дальше. Я лежал, боясь пошевелиться. Потом осторожно приподнял голову. Огляделся. Я поднялся на ноги и, доковыляв до бордюра, тяжело опустился на него, машинально приглаживая пятернёй растрепавшиеся волосы. Руки мелко дрожали. Достав из кармана смятую пачку, я увидел, что последняя сигарета сломана почти пополам. Я выбрал обломок без фильтра, достал зажигалку и закурил. Несколько глотков дыма немного привели меня в чувство. Машин не было. Вокруг всё было тихо. И безлюдно, только одинокий торопливый пешеход на другой стороне улицы. Я вскочил на ноги. Я узнал его - это был тот самый человек, с которым я разговаривал в машине. На нём был всё тот же плащ, но на голове теперь красовалась тёмно-зелёная треуголка, подбитая чёрным мехом. Я побежал за ним. - Эй, постойте! Он шёл, не оборачиваясь. - Подождите! Он ускорил шаги. Наконец, мне удалось догнать его. - Здравствуйте,- сказал я сиплым, простуженным голосом, чужим голосом.Здравствуйте! - Уже виделись,- неприязненно произнёс он, не замедляя шагов. Я бежал, боясь отстать от него. - Помогите же мне!- взмолился я. - В чём дело,- он остановился. Я никак не мог сообразить, о чём я хочу спросить его. Он ждал. Наступила пауза. - Я слушаю,- нетерпеливо сказал он. - Я хотел... спросить. Что такое... нет, не это,- заторопился я, заметив, что в его глазах мелькнула досада.- Что такое консистория? - Консистория восемь лет назад прекратила своё существование. - А теперь... - Городом управляет конвент. - А это... - Как что. Правительство. Знаете, у меня мало времени. Я тороплюсь. У вас всё? - Нет! - Что ещё? - Можно мне пойти с вами! - Как хотите,- сказал он с явным неудовольствием. Не знаю, зачем я напросился идти с ним. Я понял, что если я останусь один... Я не знал, чего я боюсь. Мне было страшно.