– А деньги? – спросил он. – Откуда деньги, Слава? Героин требует очень больших денег. Где Рыжик их брала?

– А-а, деньги… Вот тогда-то Лида и забеспокоилась, когда стали пропадать и деньги, и вещи кой-какие. Ведь у нас в доме все на виду. Никто ничего не прячет, заначек не делает. Ты же знаешь (Таранов кивнул). И вдруг Лида обнаружила, что пропал кулончик золотой… Ну, Ира опять выкрутилась. Сказала, что взяла поносить и потеряла. Поругали и забыли… А потом, на днях, обнаружилась еще одна пропажа… снова ложь… И еще. И снова ложь. Ну, тут Лидка взяла ее в оборот. Она расплакалась и созналась… Господи! Ну почему Ты наказываешь меня?

Славка замолчал, взял из пачки вторую сигарету. Таранов бросил взгляд на часы.

– Торопишься? – спросил Славка. Виновато как-то спросил.

– В общем, – да. Нужно ехать. Ты извини, Слава.

– А куда едешь?

– В Белоруссию. Встретить на границе и сопроводить трейлер с грузом… через 2-3 дня вернусь.

– А сейчас-то куда? Может, в машине по дороге поговорим?

– Хорошо. На проспекте Славы я человека подберу, но дотуда можем ехать с тобой… устроит?

– Да, – сказал Славка благодарно, – очень даже устроит.

– Ты пей кофе. А я по-быстрому оденусь.

Таранов прошел в комнату, быстро оделся и подхватил с вечера собранную сумку. Несъеденные сосиски и яичницу сунул в холодильник.

Вдвоем они спустились вниз. Гроза ушла дальше, на восток, но ливень все еще продолжался. К Славкиной «двойке» они бежали бегом. Потом на «двойке» добрались до стоянки и пересели в Иванову «Ниву». Потоки воды заливали лобовое стекло.

– Что же мне теперь делать, Ванька? – спросил Славка.

– А что сама Иришка говорит? – ответил вопросом на вопрос Таранов. Он задним ходом выбрался из ряда, развернул машину и повел ее к выезду со стоянки.

– В каком смысле? – спросил Славка.

– Ну, есть у нее желание завязать с героином?

– Желание есть. Она, собственно, уже переломалась…

– Так в чем проблема? Думаешь, не выдержит?

– Думаю – да, не выдержит.

– Но ведь переломалась же…

– Ты, Ваня, не понимаешь. Ломка – это не самое страшное. Ломка – это три-четыре дня мучений. А потом наступает депрессия. Она куда страшнее ломки. И, как правило, снова появляется героин. Да и дружки-подружки… они ведь тоже…

– На игле?

– Кто на игле, кто еще какую дрянь курит, нюхает, глотает…

Таранов тихо выругался, просигналил какому-то идиоту на «мерсе», который вдруг резко метнулся из левого ряда. «Мерс» тоже засигналил и ушел вперед. Задние габариты дробились, рассеивали яркий малиновый свет в брызгах воды.

– Что можно сделать? – спросил Таранов. – Лекарства? Лечение?

– Для начала ее необходимо куда-то увезти, изолировать от этой среды.

– В чем вопрос, Слава? Бери отпуск и поезжайте ко мне на озеро… Там наркотиков точно нет. Через неделю и я подъеду.

– Нереально, Ваня. У нас сокращение на носу. Понимаешь? Как только я попрошу отпуск, меня сразу ногой под зад.

– Понятно. Ну, а Лида?

– А у нее наоборот – завал работы. Ей просто отпуска не дадут.

– Ну вы даете, ребята.

Славка промолчал. Он курил, смотрел на непрерывно взмахивающие дворники.

– Ладно, – сказал Таранов, – у меня отпуск через неделю. Отпустишь Ирину со мной?

– А ты, – вскинулся Славка, – ты бы взял ее с собой?

– Почему нет?

– Ванька, – ответил Славка, – это было бы так здорово! Она же тебя с детства уважает. Ты для нее идеал мужчины.

– Да ладно тебе… Ежели так, то и хорошо. Переговори с Лидой и, разумеется, с самой Иришкой. Сегодня у нас вторник, в пятницу я сдаю дела и – можем ехать… лады?

– Лады, – ответил Славка. Кажется, у него повеселел голос.

На углу Пискаревского и Непокоренных мигали огни аварийки. Воткнувшись изувеченной мордой в колесо «КамАЗа», замер «мерс». Возможно, тот самый, что обогнал «Ниву» минуту назад… Начинала собираться пробка.

– Где она брала наркотики? – спросил Таранов.

– В соседнем доме, – ответил, помрачнев, Славка. – Она говорит, что нынче это вообще не проблема. В каждом дворе есть продавец. На всех рынках тоже продают. В метро. На дискотеках.

– Суки, – пробормотал Иван.

– Слушай, Ванька, а может, мне его в милицию сдать?

– Барыгу-то?

– Кого? – переспросил кандидат технических наук.

– Я имел в виду продавца, – объяснил Таранов.

– Да, и я тоже… может, его сдать?

– А это, по-твоему, решит проблему?

– Н-не знаю, но и оставлять подонка на свободе нельзя.

Таранов промолчал. Некоторое время ехали молча. Дождь стихал, но воды налилось уже немало, на дороге стояли лужи, пахло листвой, свежестью.

– А как ты думаешь, Ванька, куда мне обратиться? – сказал Славка.

– В смысле?

– В смысле сдать этого… барыгу.

– Вариантов полно: от «02» до ОБНОН.

– Что такое ОБНОН?

– ОБНОН, господин ученый, есть отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Но, думаю, достаточно позвонить в РУВД, в уголовный розыск… а они уж сами разберутся.

– Ага, верно… только вот что я им скажу? Я даже фамилию этого барыги не знаю. Только имя – Витек. Да еще то, что живет в соседнем доме, напротив меня… на последнем этаже.

– Ну, милый ты мой! Этого уже более чем достаточно… если, конечно, они захотят твоим Витьком заниматься. А вообще ты, Славка, сейчас горячку-то не пори. Успокойся сам, успокой Лиду, с дочерью как-то пообщайся, что ли… А через пару дней я вернусь и мы все обсудим. Найдем выход. А, Морда?

Спокойный и уверенный тон Таранова действовал на Вячеслава Германовича Мордвинова, как заклинание шамана.

– Да, Таран, найдем выход.

Они снова замолчали. А спустя несколько минут Славка вышел.

– Останови, – сказал он, – здесь, Таранище… Я выйду. Мне еще до стоянки добраться за лошаденкой своей и в институт ехать. А вернешься – позвони…

– Позвоню, – ответил Таран, – ты держись.

Славка вышел у светофора и побежал к автобусной остановке на противоположной стороне улицы. Ноги, как и четверть века назад, он подбрасывал высоко и неуклюже. Таким его и запомнил Таранов.

Брошенную «тойоту» обнаружили в трех минутах езды от «Интриги», на улице Брянцева. В грузовом отсеке на полу валялось большое количество гильз от АК и… свежий труп. С момента расстрела в кафе прошло почти два часа, был объявлен «Перехват», и белую «тойоту» уже искали. Обнаружил ее участковый. Дернул наугад дверцу – она открылась. Старший лейтенант заглянул внутрь, а там… Он позвонил в отделение, из отделения сразу же сообщили оперативно-следственной группе, уже работавшей в «Интриге».

Приехали два опера, важняк из горпрокуратуры и эксперт. После того, как эксперт сделал свое дело и гильзы пересчитали, один из оперов сказал:

– Пятьдесят шесть… С теми четырьмя, что остались возле кафе, шестьдесят. Аккурат два магазина. Наша это «тойотка». Точняк.

– Еще бы не наша, – пробурчал важняк. – Слишком жирно было бы за один день, в одном районе, две криминальные «тойоты»… Интересно, жмурик каким боком к «Интриге» причастен?

– Думаю, никаким, – сказал второй опер. – Скорее всего, когда им понадобились колеса для дела, они просто остановили первую попавшуюся тачку, предложили халтуру… Подбросить, ну, типа, пяток-другой ящиков пива на Северный рынок… а потом без затей грохнули водилу.

– Может, и так, – согласился важняк. – Так ты думаешь, это Матевосян-младший Лорда с Соловьем уделал?

– А кто же еще? – спросил рубоповский опер. – И Соловей, и Лорд еще с Папой трения имели из-за стоянки на Северном и «Вершины». Но Папа им был не по зубам… А когда он шмальнулся, мы сразу прикинули: начнутся разборки. Ну в цвет попали! Так что не сомневайся – Сынка работа. Но хрен когда чего докажем.

– Это точно, – согласился важняк.

Тело водителя отправили в морг. «Тойоту» отогнали на спецстоянку.

Из командировки Таранов вернулся поздним вечером в среду. Устал сильно и звонок Славке отложил до утра. Он выпил граммов триста водки, принял ванну и лег спать. Снилось шоссе. Серое и бесконечное. Проснулся он в полвосьмого. В окно било солнце, на балконе чирикали воробьи.