Таранов закрыл глаза, но от этого ничего не изменилось. Залитый утренним солнцем мир был все так же страшен. Он никуда не делся. Чирикали воробьи. Да что же это такое? «У них это называется „золотой приход“«.

Э-э, нет, ребята, так не пойдет. Иван Таранов открыл глаза. Он уже знал, что будет делать.

Чирикали воробьи, дробилось в лужах солнце, по улице шел высокий парень в черных джинсах и черной рубашке. За спиной нес рюкзак. Таранов закурил, вылез из машины и прислонился к покрытому каплями крылу. Теперь он точно знал, что нужно делать. Когда парень поравнялся с «Нивой», Таранов выпустил струйку дыма и сказал:

– Алексей, иди-ка сюда. Разговор есть.

На площадке было шесть квартир. Нужная им сто седьмая находилась рядом с лестницей, и это облегчало задачу – можно было спрятаться за стеной, метрах в полутора от двери. Как только Витек откроет Лешке дверь, Таранов выскочит и свалит его. В том, что это получится, он нисколько не сомневался. Он побывал в подъезде утром, сразу после разговора с Лешкой. Осмотрел все и даже провел тренировочную атаку… Все выходило в цвет, правой ногой он нормально достанет Витька хоть в пах, хоть в голову… Лучше, пожалуй, в пах… или в живот. После удара в голову долго ждать, пока он очухается. Тут главное, чтобы Лешка в последний момент не подвел…

Таранов покосился направо. Алексей Малков сидел рядом, бледный, мрачный. Он выглядел старше своих семнадцати, но был тощ и нескладен. Волосы доставали до плеч.

– Волнуешься, Леша? – спросил Таранов.

– Чего волноваться? – вопросом ответил Лешка.

– Это точно. Как только он откроет дверь, ты, главное, сделай шаг назад-вправо – и все. Остальное – моя забота. А ты уходи и жди меня в машине. Все понял?

– Понял… вы его убьете?

«Нет, я объясню ему, что торговать наркотиками нехорошо. Я скажу ему: ни-и-зя… Он осознает, заплачет и раскается. И больше никогда не будет».

– Ты можешь не ходить, Леша, – сказал Таранов. – Я ведь все понимаю.

– Я пойду. Не хочу, чтобы этот гад жил.

Таранов промолчал. Он понимал, что втравил парня в совершенно омерзительное дело. Утешало только то, что Лешка ничего не увидит. Позвонит в дверь, дождется, пока барыга откроет, и сразу уйдет. Хотя… разве это что-то меняет?

…Таранов вспомнил их утренний разговор.

– Алексей, иди-ка сюда. Разговор есть.

Длинный, нескладный парень с волосами до плеч прищурился, потом настороженно подошел.

– Я Иван, – протянул Таранов руку и улыбнулся. Никто не знает, какой ценой далась ему эта улыбка. – Ирина тебе наверняка обо мне говорила.

Лешка неуверенно протянул ладонь. Рукопожатие его было слабым. Он не сказал ни «здравствуйте», ни «очень приятно». Он выглядел растерянным.

– Садись в машину, поговорим.

– А… где Ира?

– Вот об этом и поговорим, – сказал Иван как можно веселее. Он боялся, что не сдержится и заорет: «золотой приход»! Ты понял? Ирина ловит «золотой приход»!

– Куда мы едем? – спросил Лешка, когда Таранов тронул машину.

– Тут рядом… надо кое-что из жратвы купить.

Они действительно остановились метров через двести. Таранов коротко и очень жестко рассказал правду. Сначала Лешка впал в оцепенение. Потом заплакал. Таранов сидел, курил и ждал, пока он успокоится… Ждать пришлось долго. Но спешить было уже некуда. Дробилось в лужах солнце, по улице спешили на работу люди, и никому не было дела до мужчины и юноши в зеленой «Ниве». Никому не было дела до мертвой девочки с рыжей шевелюрой… И до убитого шесть дней назад Славки тоже никому дела нет.

А потом Лешка плакать перестал, и Таранов начал его расспрашивать. Это было тяжело. Мучительно тяжело. Несколько раз Лешка замыкался в себе, несколько раз порывался уйти.

– Вот что, брат, – жестко сказал Таранов наконец, – ты можешь уйти. Твое право, держать не буду. Но мне нужен Витек. Я должен до него добраться. И я думал, что ты мне поможешь.

И тогда Лешка заговорил… Витек – сволочь. Сволочь! Барыга! Я его убью… – Где он живет? – В первом корпусе, квартира сто семь. А тебе зачем? – Да так, в гости хочу зайти. – Он гостей не принимает. Он осторожный, гад. – Это ничего, меня примет. Я вежливо попрошу. Он с кем живет? – Один. – Что же – всегда один? Дружки, может, какие ходят? Или бабы? – Не-е, этот людоед один. Все говорят – людоед. А тебе зачем?

– Я ж говорю: в гости хочу зайти, – сказал Таранов.

– Я пойду с тобой, – неожиданно произнес Лешка.

…В подъезд они зашли порознь, но на лифте поднимались вместе. Разрисованная поганками, со следами поджога, кабина лифта медленно ползла наверх. Полязгивали сочленения, традиционно пахло мочой. Таранов смотрел в затылок Лешке и спрашивал себя: а что я, собственно, о нем знаю? – Ничего, кроме того, что родители у него алкоголики, что на героин подсел из-за Рыжика. Да еще то, что Рыжик просила ему помочь… Здорово я помогаю. Ох, до чего здорово я ему помогаю!

Лифт остановился. Лешка обернулся и неуверенно посмотрел на Таранова. Иван улыбнулся и сказал:

– Все будет хорошо, Леха. Главное – шаг назад-вправо. Понял?

Лешка кивнул. Створки лифта разъехались, и он первым вышел на площадку девятого этажа. Таранов выскользнул следом, быстро посмотрел по сторонам и занял позицию на лестнице, за выступом стены. Он был совершенно спокоен. Барыга, со слов Лехи («Сколько ему лет? – Да старый уже, лет тридцать».), моложе Таранова лет на десять, но это ничего не меняет. Даже учитывая, что Иван уже давно не тренировался по-настоящему и потерял боевую форму.

Лешка скрылся за выступом стены. Таранов стоял, прижавшись затылком к шероховатой бетонной поверхности. Перед глазами была тоненькая фигурка в черном… «Смерть до прибытия. Передозировка»… Нет, ребята, так не пойдет!

Ему показалось, что он услышал негромкий «треньк» звонка. Прошла секунда… другая… третья… Что он там копается?… Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Иван усмехнулся: встречай гостя, Витек. Я, правда, без приглашения, но тем сильнее будет радость от нашей встречи.

Ключ сделал четыре полуоборота, дверь распахнулась, и на площадке стало немного светлее.

– Привет, Витек, – услышал Таранов напряженный голос Лехи. И выскользнул из-за стены. Он увидел всю картину сразу: распахнутую дверь с массивным гаражным замком и засовом, очень толстого лысого мужика в одних шортах, шлепанцах на босу ногу и Леху. Свет из квартиры падал на мужика сзади, слабо освещая мясистый затылок в складках и правую часть лица. Мужик был похож на огромную разварившуюся пельменину в шортах – плод воображения безумного рекламщика. Голова пельменины с маленькими глазками медленно поворачивалась.

Таранов сделал легкий скользящий подход и выбросил ногу в живот, нависающий над шортами салатного цвета. Он подумал, что от удара белая шкура пельменины лопнет, разойдется, и наружу попрет сизого цвета начинка. Но ничего подобного не произошло. Толстяк утробно охнул и, широко раскрыв рот, начал оседать. Таранов сильно толкнул его ногой в голую грудь, и тело рухнуло внутрь квартиры. На площадке осталась лежать тапочка.

Леха ошеломленно смотрел в дверной проем. Таранов нагнулся, подобрал тапку и сказал Лехе:

– Иди, Леша, иди… жди в машине, я быстро.

Лешка кивнул, но продолжал стоять и смотреть. Пришлось подтолкнуть его к лифту. Только после этого он ушел, а Таранов вошел в квартиру и запер дверь на засов.

Человек-пельмень лежал на полу и хрипел. Бледные голубые глазки смотрели с нескрываемой ненавистью. Таранов присел и похлопал его по щеке подошвой тапка.

– Ну, здравствуй, Витек. Не ждал гостей-то?

– Не ждал, – раздался голос сзади. Таранов резко качнулся влево, намереваясь сделать кувырок через тело Витька, но сильный удар обрушился на затылок, и стало темно.

– Давай-давай, открывай глаза, урод. Не хер тут придуривать… Ты уже очнулся, гостенек незваный.

Иван действительно уже очнулся, но окончательно в себя еще не пришел. Он лежал на полу и пытался оценить положение.