Так, что там еще, в заветном шкафчике? Ага! Эта спецназовская фиговина будет нелишней.

Андрей приладил к брючному ремню – справа сбоку – жесткие ножны, в которые опустил многофункциональный нож разведчика. Широкое лезвие было настолько прочным, что при хорошем ударе пробивало лист двухмиллиметровой стали. Кроме того – Таганцев, на всякий случай, проверил – в массивной эбонитовой рукояти, полой внутри, хранились специальная плевательная трубка с комплектом тонких игл (наконечники были обработаны временно парализующей жидкостью) и металлическая нить длиной не более полуметра с двумя петлями по краям. Помимо обычного штопора и консервной открывалки спецназовский нож, точнее, сами ножны, были сконструированы, как однозарядное огнестрельное устройство. Прицельно выстрелить из них можно было, находясь от объекта в десяти метрах.

На этом экипировка не закончилась. Пистолет Макарова в плечевой кобуре – само собой. Пару запасных магазинов – естественно. Два комплекта наручников надо взять – вдруг пригодятся.

Хранилась в шкафу и еще одна интересная «примочка», добытая Таганцевым в вынужденных скитаниях по Стране восходящего солнца, о которых читателю будет непременно рассказано. К этой самой «примочке» Таганка относился трепетно. Слово «сюрикэн-дзюцу» о чем-нибудь говорит? То-то же. Не многим известно о метательном оружии, пришедшем в Европу от японских самураев.

По форме эти различные металлические предметы могут напоминать плоские звездочки, шестерни, маленькие копья или палочки. Все зависит от их прикладного назначения. Зажав сюрикэны подходящей формы в обеих руках, ими можно колоть, рвать, вспарывать, как кастетами в рукопашном бою. Искусство метания сюрикэнов восходит к технике метания ножей – от тан-то до короткого меча вакидзаси, а так же специальных метательных стрел утинэ.

Сюрикэны метают, как правило, сериями, очень быстро, один за другим, с подкруткой, используя так называемый эффект крыла, значительно увеличивающий скорость полета и дальность броска. Но не будем углубляться в технические детали, тем более, что для этого пришлось бы написать отдельную книгу – чуть большую по объему, чем цикл романов о Константине Разине по прозвищу «Знахарь».

К сюрикэнам прилагался широкий матерчатый пояс с ячейками-карманами, который Андрей и надел на себя.

Вот, кажется, и все. Не забыв положить в карман пиджака мобильный телефон, Таганка вышел из дома.

– Андрей Аркадьевич! – обратился к нему один из дежуривших во дворе охранников. – Мы – с вами?

– Нет, пацаны. Отдыхайте. Сегодня – я сам.

Усевшись за руль джипа «Чероки», известного всему миру под названием «Либерти», Андрей включил передачу и резко рванул с места, оставляя за спиной густые клубы пыли, поднявшиеся с грунтовой дороги.

«Чероки» был заранее подготовлен Андреем в качестве дежурного джипа.

В бардачке всегда лежали электрический фонарь, пачка стодолларовых купюр, два иностранных паспорта с фотографиями Таганцева, картонная коробка с патронами для «макарова» и карта автомобильных дорог.

В хитроумных тайниках покоились складной укороченный автомат Калашникова, несколько гранат Ф-1.

В багажном отсеке – легкая веревочная лестница, малая саперная лопата и двадцатиметровая капроновая стропа с тройным крюком и крупными узлами.

В контейнере между передними сиденьями – термос с крепким горячим кофе.

Вот такой получался Джеймс Бонд в фирменной упаковке. И – ничего смешного, доложу вам по секрету. Выжить захочешь – и не такого припасешь на всякий пожарный.

Об одном не знал Андрей Таганцев. В машине постоянно работал радиомаяк, вмонтированный яйцеголовым Кнутом – Сергеем Лопатиным.

Посчитав нелишним знать, в какой географической точке находится серебристый «чероки» в тот или иной момент, Кнут, используя навыки, полученные в ФАПСИ, присобачил к машине маячок, настроив его на свой карманный компьютер.

Стоило джипу взреветь мотором и тронуться со двора конспиративного загородного дома, как компьютер Лопатина тревожно заверещал.

– Опаньки! – удивленно воскликнул Кнут, доставая из внутреннего кармана пиджака хитро-мудрую машину. – Куда это ты собрался, уважаемый Андрей Аркадьевич? – произнес он вслух и включил дисплей.

На плазменном экране высветилась крупномасштабная карта Ленинградской области, испещренная автомобильными дорогами-нитками. По одной из нитей в направлении побережья Финского залива медленно двигалась жирная красная точка.

…Это на карте медленно. А на деле же Таганцев гнал внедорожник со скоростью не менее ста пятидесяти километров в час. Ненависть и жажда мести подталкивали его в спину.

Конечно, можно было взять с собой нескольких парней из личной охраны или подтянуть к базе, на которой отдыхал Каблук, других бригадных бойцов. Дело у Таганки было налажено четко. В течение часа в любой точке города или области по единой команде собиралось до полусотни вооруженных братков, готовых выполнить любой его приказ. Но сейчас шуметь было не с руки.

Во-первых, Каблук сам, как говорится, не пальцем сделанный. Наверняка обставился охраной, предусмотрел всяческие неожиданности. Все-таки, хоть и договорились они с питерской братвой, и кусок от нефтяного каравая мирно поделили, а находились пока еще на чужой территории. А ну как питерцы передумают да решат все одеяло на себя перетянуть? Суть сделки непроста – поставка нефтепродуктов из сибирского региона в Мурманскую область. Естественно, все перераспределенные денежные потоки за соляру, корабельный мазут и бензин должны скачиваться через питерские банки. Сам же нефтепродукт планировалось оформлять через фирмы-»помойки», зарегистрированные на Северо-Западе. У сибирских братков вполне могли возникнуть опасения насчет аппетита местных пацанов – хватит ли им обещанных процентов от проведенных операций.

Во-вторых же, штурмом брать базу, на которой расслаблялся сейчас Славик с братанами, было предприятием, мягко говоря, рискованным. Приморский район – курортная зона. Здесь полно было ментов – начиная от патрульных спецполка ГИБДД и заканчивая экипажами Управления вневедомственной охраны ГУВД Санкт-Петербурга.

Попробуй, затей стрельбу, хоть средь бела дня, а хоть и ночью – уйти из района не удастся все равно. Питерский среднестатистический мент отличается, скажем, от балерины Мариинского оперного театра тем, что дрыгать ножками и трепетно поводить плечиками не станет (заслышав музыку автоматных очередей). В два счета автоматчики СОБРа в мелкий фарш перемесят всю братву и, как кого звали, не спросят.

На базу нужно было проникнуть тихо, незаметно. А там, даже если стрелять придется, одному уйти всегда легче, чем бритоголовым стадом топоча копытами через ментовское оцепление прорываться.

Была и еще одна опасность коллективного «наезда» на братков из Сибири. Шила, говорят, в мешке не утаишь. Рано или поздно в бандитской среде обязательно станет известно, что бригада Таганки по сути ни за что покарала приезжих пацанов. За такой наглый беспредел придется отвечать по-взрослому, то есть самому выкапывать в лесочке ямку, ложиться в нее и присыпать себя сверху землицей. Без конкретной обоснованной предъявы братву никому трогать непозволительно.

Короче говоря, Андрей решил действовать в одиночку еще тогда, когда подбирал для себя амуницию и арсенал.

Джип «Чероки» съехал с основной трассы и, заметно сбавив скорость, мягко урча натруженным в гонке крайслеровским мотором, покатил по грунтовке. Забрался в небольшой лесок, по другую окраину которого располагался дачный поселок. Тормознул. Замолк.

Заглушив двигатель, Андрей выбрался из машины. Всего метрах в ста от него находился нужный особняк, фасадом выходящий к самому побережью залива. Тыльная сторона участка защищалась от внешнего мира высоким кирпичным забором, поднятым на высоту в два человеческих роста. Красота! Не подберешься.

Осмотрев забор, Таганцев прихватил из багажного отделения капроновый строп с крюком и шагнул вперед.