Еще одна легкая стычка, и кадр опять резко дергается. Такое впечатление, что менты просто не замечают видеокамеры. Несомненно, так оно и есть. Иначе разве позволили бы безнаказанно себя снимать? Да еще, словно специально, при этом юродствовали бы и матерились? Не-е-ет! Перед камерами мусора всегда являют собой образец вежливости и добропорядочности.

– Сергей, прекрати! – рявкает «большевичка», и кадр опять принимает устойчивое положение. Сейчас камера отчетливо фиксирует злобную рожицу соседки снизу. – А ты, милая, шла бы домой и не наживала себе неприятностей.

– Неприятности наживаете вы, – шипит в ответ Василиса. – Уже через пять минут здесь будут врачи. Мой муж, как только увидел, что здесь избивают этого парня, сразу же побежал звонить в «скорую». Их вы тоже отправите по домам?

Камера опять наезжает на лейтенанта. Гонору у него поубавилось – еще десять секунд назад готовый трахнуть весь белый свет, теперь он нервно покусывает губу. Из-за его плеча выглядывает вороватая физиономия одного из его подчиненных. Раскраснелся, собака, обрабатывая меня ногами!

– Ладно, пошли отсюда, – звучит за кадром недовольное бурчание соседки снизу. – А ты, девочка… – В кадре опять появляется ее кислая физиономия. – Вот что тебе посоветую: никогда не суйся в чужие дела. Особенно там, где тебе жить. Я имею в виду: в этом подъезде! И в этом районе!

Камера провожает торопливо удаляющихся из квартиры ментов.

Конец фильма!

– Обалдеть! – покачал головой я (действительно, обалдевший). – Василиса, как тебе удалось это заснять?!!

– Видеокамерой. – Вот так! Лаконично. И ни хрена не понятно.

– Хочешь сказать, что они этого не заметили?!!

– Они двоечники. А я отличница. Погоди минутку. Не оборачивайся. Закрой глаза, – в очередной раз (в который уже за последнее время!) заинтриговала меня девочка с лиловыми волосами.

Я охотно выполнил просьбу – закрыт глаза… точнее, глаз… точнее, отпустил правое веко. Догадываясь, что сейчас мне продемонстрируют эту скрытую видеокамеру. То, что подобные достижения высоких технологий доступны сейчас не только агентам спецслужб, но и простым смертным, для меня откровением не было. Но, что самое интересное, сам я, имеющий прямое отношение к телевидению, а как следствие, и к видеосъемкам, никогда раньше с подобным не сталкивался. Просто я был не инженером, а менеджером, не оператором, а сценаристом. И последние достижения видеотехники меня интересовали не более чем обычного потребителя.

Василиса минут пять шебаршилась у меня за спиной. Потом подошла сзади и возложила ладошки мне на плечи.

– Теперь смотри.

Я обернулся. И сразу отметил, что девочка с лиловыми волосами нацепила на шею большой и уродливый кулон. Или уместнее было бы назвать его медальоном? Не суть. Я аккуратно дотронулся до него.

– Скрытая камера? – Угу.

– Такая миниатюрная?

– Бывают миниатюрнее, – небрежно заметила Василиса. – Потом покажу. В этом кулончике лишь флюоритная оптика и трансфокатор. Микрофон отдельно, он пришпилен внутри воротничка. – Она ловко спустила с плеч халатик и повернулась ко мне спиной. От тесемки, на которой держался кулон, к закрепленной на поясе небольшой черной коробочке вдоль позвоночника тянулся тоненький кабель. – Здесь, – Василиса коснулась коробочки, – ПЗС-матрица, аккумулятор и Bluetooth-передатчик. Отсюда сигнал поступает на Packet Video – это декодер с системой контроля за передачей сигнала. А тот в свою очередь с помощью инфракрасного порта связан с GPRS-телефоном. Кстати, он у тебя под носом. Рядом с клавиатурой.

Рядом с клавиатурой лежала лишь пачка «Мальборо», из которой я только что собирался извлечь сигарету. Но забыл о том, что хотел закурить, как только на мониторе компьютера появились первые кадры кино.

– Вот это? – Я взял пачку. Она оказалась неестественно тяжелой. – Как ты сказала? GPRS-телефон?

– Нет, телефон, он и выглядит, как телефон. А это Packet Video, – по сути, обычный преобразователь сигнала. Хотя не такой уж и обычный, – задумчиво добавила Василиса.

– М-да! Трансфокатор… – покачал я головой. И подумал при этом: «Какой я дурак! Насколько отстал от жизни! ПЗС-матрица… GPRS-телефон… система контроля за передачей сигнала… Вчерашняя тинейджерка играючи жонглирует этими страшными терминами, а я со своим высшим образованием даже примерно не представляю, что это такое». – Признавайся, Васюта, откуда у тебя эти шпионские прибамбасы? На какую разведку работаешь?

Она рассмеялась, скинула на пол халат и, оставшись в одних трусиках, принялась снимать с себя черную коробочку.

Ответа на свой вопрос я так и не дождался.

В тот же день Василиса похвасталась передо мной еще кое-какими интересными штучками. А именно, еще двумя скрытыми камерами. Одна была вделана в роговую оправу старомодных очков со слегка затемненными стеклами. Вторая – в большой эпатажный перстень, мечту педерастов. Принцип действия тот же, что и у кулона – от дужки очков (от перстня) вдоль позвоночника (с внутренней стороны ладони) к передатчику, закрепленному на пояснице (на предплечье), протянут тоненький кабель. Мощности цифрового сигнала, как объяснила Васюта, достаточно для того, чтобы качественно принимать его на расстоянии в шестьдесят метров в закрытом помещении.

– И сколько же все это стоит? – задумчиво пробормотал я, крутя в пальцах видеоперстень.

– Недешево. Считай, что сейчас держишь в руке свой «Мицубиси».

– Излучатель против собак, насколько я понимаю, из той же шпионской коллекции?

– Правильно понимаешь.

– А что еще у тебя есть? – разыгрался у меня аппетит. Но Василиса решительно дала задний ход:

– Много чего. Но на сегодня достаточно. Отправляйся в кровать, – распорядилась она. – Закрывай болезные очи. Слушай музыку. Лечи отбитые ребра. А я схожу в магазин. А то из жратвы у нас остались лишь кетчуп и соль.

Универсам находится в одной остановке от дома. Рядом с ним рынок. Но Василису где-то черти носили четыре часа. Насчет того, где именно, кое-какие догадки у меня появились вечером, когда девочка с лиловыми волосами вдруг решила вернуться к одной весьма актуальной для меня теме, которую мы вскользь затронули еще вчера по пути из одного травмпункта в другой.

Тогда я позвонил на работу, чтобы предупредить, что выбыл из строя недели на две. Меньше всего общаться мне хотелось с Сенявиным, но именно на него переадресовала звонок секретарша. Паша и не попытался скрыть своей радости, узнав, что выпадает из-под моего – пусть сейчас всего лишь формального – надзора.

– Никаких импровизаций, Паша, – предупредил я, подумав при этом, что говорю в пустоту. Меня не услышат. – Если появятся какие-нибудь идеи, обязательно согласуй их со мной.

– Хорошо.

– Позвони.

– Хорошо.

– А еще лучше, подъезжай ко мне в гости.

– Хорошо.

– Ты меня слушаешь?!!

– Хорошо… Да, да, слушаю…

– По-моему, хана моему реалити-шоу, – отключив телефон, пожаловался я Василисе.

– Какая проблема! Запустишь новое.

– На новое нужны деньги. Нужен спонсор, богатенький и успешный. В прошлый раз я такого нашел совершенно случайно. Мне попросту повезло. Два раза так не бывает.

– Не беда. Найдем тебе спонсора, – самоуверенно заявила Васюта, и я не принял ее слова всерьез. Лишь грустно подумал: «Ага, нашла одна такая! У тебя это возрастное, милая девочка: взирать на все через розовые очки. Пройдут годы, прежде чем ты убедишься, что все в этом мире не так гладко и сладко, как кажется. Спонсоры на дороге не валяются».

Но уже на следующий вечер, когда Василиса решила вернуться к вопросу о финансировании нового реалити-шоу, я отнесся к ней не столь свысока. Продемонстрировав свои шпионские штучки, эта девочка заставила призадуматься о том, что она не так проста, как мне сперва показалось.

– Кстати, насчет спонсора для твоего нового проекта, – как бы невзначай заикнулась она. – Есть один человек, которому это интересно. Он даже готов предложить свою идею. Ну, типа, как это должно выглядеть в общих чертах.