исподлобья изучавшая его. Людмила Андреевна рассказывала : "Представляете себе, этот, с позволения сказать, англичанин подсказывал моим лоботрясам на зачете и , в целом, правильно !" И, обратясь к Сергею : "Вы где учили язык ?" "Сам !" "Прочтите нам, пожалуйста, немного...отсюда. Можете с любого места" Сергей открыл нетолстую книгу в глянцевой обложке с заголовком Ein bisschen Suedsee и начал читать. Прочитал полстраницы - его не останавливали, еще полстраницы и услышал : "Genug!" Дама смотрела на
Сергея очень внимательно : "Наверняка, у вас был
контакт ! Вы в Германии не жили ?" "Нет!" "У нас открываются курсы вам надо ходить !" - Людмила Андреевна и дама - обе улыбались, дама,
слегка поджав губы.
С Наташкой они встретились вечером. Сергей повел ее в 'Кинематограф' на какую-то ерунду, то ли итальянскую, то ли французскую. Потому что он ничего не видел, а все два часа продержал Наташкину жаркую руку в своей. Наташка жила в Выборгском районе, и домой Сергей попал в три часа ночи, пройдя пешком от Московских ворот. Его знобило от воспоминаний от прикосновения длинных ног, и он смог забыться сном только к шести утра...
Он звонил Наташке каждый день во время сессии.
От троек Сергей расстроился, но, увидев назавтра после своей последней тройки сиявшую Наташку ("Пятерка!"), он забыл про все свои огорчения. Они встречались с самого утра, бродили по запорошенному снегом городу, сидели в
кино, но ни Сергей, ни Наташка, будто сговорившись, не приглашали друг друга в гости.
В 'День Студента' - получения стипендии - Сергея
зазвали в общежитие ребята из сборной института. Сергей предупредил, что придет не один и пришел к семи вечера вместе с Наташкой.
Она продрогла и первый час просидела не снимая шубы. Сергей знал только Володьку Повалихина и Юрку Сеня. Присутствовали еще пять
человек, всего три девушки, вместе с Наташкой. После первых двух стопок у Сергея зашумела голова, он положил ладонь на колени Наташки. Она, раскрасневшаяся, смеялась и часто прижималась своей щекой к щеке Сергея. Сергей от ее прикосновений на мгновение трезвел, но в следующую секунду голоса вокруг становились еще чуть-чуть шумнее. Он часто перехватывал Володькин
восхищенный взгляд. И замирало сердце, бившееся
в кончиках пальцев, сжимавших теплые крепкие колени...
...Наташка безропотно подчинилась его руке, обвившей ее талию. Они шли к самой дальней комнате в коридоре, которую отдал ему Володька, вызвав Сергея на минуточку за дверь. Володька держал в руке стакан с водкой, пил мелкими глотками и тряс головой, как от наваждения : "Ну и тетка !" Допив, Володька ушел осторожными ровными шагами к соседу-второкурснику.
Они вошли в темную комнату. Сегей оставил ключ в замке, снял куртку и повернул к себе Наташку. Она приняла его в жаркие объятия, и он задохнулся от ее поцелуя. Сергей обнял ее - ее спина дрожала, ноги, полные и крепкие, вплотную прижались к его ногам. Сергей ощупью нашел кровать и осторожно потянул Наташку за собой. Она переступала, повторяя каждый его шаг, ни на мгновение не отстраняясь от него. Сергей целовал в полной темноте ее шею, его руки сползали по ее спине - от лопаток вниз. И
когда руки его наткнулись, как на преграду, на
ее ягодицы, выпуклые и каменные, она затрепетала и опять задушила его поцелуем. Внезапно руки Сергея стали подниматься и опускаться. Он задрожал и вдруг ощутил себя, лежавшим на ней, а ладони его были раздавлены Наташкиными мускулистыми ягодицами. Сергей засуетился, то стягивал с нее трусы, то бросался
раздеваться сам и, совершенно неожиданно у него закружилась голова, как бывает при падении в бездну...
В окно пробивался тусклый свет. Сергей обнаружил на себе рубашку, носки и трусы. Постепенно, раздирая веки, вел взглядом по комнате. Спиной к нему стояла Наташка, расчесывась у зеркала, одетая. "Доброе утро! Как
спалось ?" "Хорошо..." - хрипло ответил Сергей. Ему стало плохо, когда он попытался приподняться, полежал чуть-чуть, но голова все равно кружилась. "...Извини...Не смотри..." - выдавливал он, натягивая брюки. Наташка один раз
обернулась, лицо ее по-видимому было довольным.
Они прошли как тени мимо вахтерши, с подозрением смотревшей на них. Когда Сергей пропускал Наташку в дверь, вахтерша, сорокалетняя
баба в ватнике, попыталась зацепить Сергея : "Ты
откуда здесь взялся ? А девка ?! Я всех тут знаю!.." Но Сергей бесцеремонно оторвал ее руку, даже не обернувшись - ему было плохо : "...Отвали..." Наташка медленно шла по улице. Сергей догнал ее
и попытался обнять, но Наташка так же продолжала идти, отсутствующе глядя перед собой. Так, как чужие, они дошли до автобусной остановки. Сергей подсадил Наташку, она бросила быстрый взгляд на него. Он постоял, колеблясь и
решительно сделал шаг назад, пропустив еще несколько человек, совершенно скрывших Наташку своими спинами. Автобус отошел, а Сергей еще некоторое время в одиночку торчал столбом на остановке, не отворачиваясь от налетавших вихрей снега. "Да! Плевать !" - сказал он вслух и отправился в путь легкой походкой...
Да и нужды было убиваться! Немецкий всегда при
нем, потом он приметил уже одну девочку, кажется со второго курса факультета автоматики, а ноги у нее!.. А кроме того, у него появилась как бы невеста - его одноклассница, в
которую он был влюблен еще в восьмом классе и
которая училась в Герцена.
Отношения с Мариной, той которая как бы невеста, напоминали затяжной подъем на пологий перевал - выше пройденного склона вырастал следующий склон, и сама перевальная точка терялась посреди широкой бескрайней равнины.
Марина разрешила себя обнять через неделю
после первой встречи, еще через две недели они
поцеловались, точнее, Сергей пытался поцеловать неподвижные губы. После этого каждое свидание Марина с Сергеем проводили по два часа в парадных. Марина стояла, не шелохнувшись, и послушно отвечала на поцелуи.
И однажды Сергей, стараясь не видеть Марининых глаз, признался ей в любви. В ответ он услышал, как подтверждение давно известного факта, ответное признание от Марины. Все очень спокойно и надежно, не опалив пламенем. Они теперь всякий раз обсуждали, что они будут делать, когда поженятся, где будут жить. И также всякий раз, положив голову Сергею на плечо, Марина молила не торопить ее, так как она сама не знала еще почему... Сергей принимался уговаривать ее не быть такой разумной, уговоры завершались поцелуями и новыми уверениями в любви и мечтами о будущем.
Он также пытался покорить Марину своим немецким, но она твердо попросила его не портить ей слух. Сергей был вынужден оставаться один со своей страстью.
Однажды, пребывая уже на пятом курсе, Сергей завернул на кафедру иностранных языков, в ту самую общую аудиторию. В дверях он уловил жестикуляцию Людмилы Андреевны и поспешно подошел к ней. "Вас берут в ГДР!" - с внезапным акцентом произнесла она. Сергей не успел ничего сказать. "Вот телефон командира отряда - он уже справлялся о вас !.." Сергей прирос к полу. Deutschland ! Ein Wintermaerchen ! Началась германская лихорадка...
Во-первых, анкета, в шести экземплярах - и все первые ! Во-вторых, фотографии для неведомого еще загранпаспорта. А главное - пройти три идеологические комиссии. На первой, в институтском комитете комсомола, Сергей снисходительно освещал какому-то по порядку секретарю, историю Германии. Тот, похожий на любого другого секретаря, слушал очень внимательно и неожиданно задал коварный вопрос о 'битве народов' под Лейпцигом. А коварство заключалось в том, чтобы правильно назвать, какие народы были против каких. Сергей принялся перечислять : французы, конечно, австрийцы,
русские, неведомые саксонцы (а на самом деле просто немцы!)... Секретарь перебил, а поляки - с кем и против кого ?.. Сергей отвечал, что вероятнее (секретарь был похож в этот момент на члена экзаменационной комиссии, который переживал за 'своего' ученика) всего, против русских. Секретарь расцвел от восторга, но как многоопытный взрослый предупредил, чтобы о Наполеоне, который для поляков - все равно, что национальный герой, ни одного плохого слова. Потому, что идеологически вредно и политически опасно...
