Олег Себастьян

Три возвращения

Сергей покинул Санкт-Петербург в конце лета 1972 года. Точнее, уехал он не из Петербурга, а из Ленинграда, и не уехал, а переехал в отдельную квартиру в стремительно заселявшееся Купчино. Продолжать жить в коммуналке становилось тогда уже странным.

К переезду готовились больше года - родители поназанимали у всех кредитоспособных знакомых три тысячи двести рублей на первый взнос, потом мать каждую неделю участвовала в собраниях кооператива. Сергей заканчивал школу, меланхолично размышляя об институте, чаще представляя в мечтах , как он посещает бывшую свою школу в загадочном ореоле. Поэтому он снисходительно относился к радости родителей. Ему казалось невероятным, что можно жить в доме из серой шеренги домов, разделенных такими же типовой школой и ТЦ с непременными спортивным залом и парикмахерской. Ближе к выпускному вечеру Сергей стал ощущать неизбежность наступления дня, когда он уже не сможет встать в половине девятого утра и за

три минуты не спеша дойти до любой из своих школ. Приходилось прощаться и с романтическим возрастом, который водил Сергея среди монументальных зданий старого Петербурга - невдалеке от мест, где жили многие из пассий Сергея. Ему нравилось слишком много девчонок, часто совсем противоположные маленькие, рослые, светловолосые, брюнетки... Нравился ли он - он точно знал в двух случаях : маленькая, с точеной фигуркой Светка Коган из 4-го класса (в математической школе классы нумеровались с 1-го по 10-й), сводившая с ума половину парней из 9-х и 10-х, остановила милосердный взор свой на нем. Она часто ждала Сергея после занятий, приняв безукоризненную балетную позицию у решетки Мойки, брала его всегда под руку, от чего Сергей вспыхивал каждый раз и, тем не менее, бросал гордо-презрительный взгляд на группки, постоянно тусовавшиеся подле дверей школы. Затем Светка покорно следовала вывернутыми по-балетному ножками по всем улицам, в которые Сергей бездумно сворачивал.

Сергей говорил ерунду, Светка смеялась, громко и сипловато, и уступала свой крохотный изящный портфельчик. Сергей, уже во сне, многократно переживал прогулки, и каждый раз позволял себе лишнее. Светка читала про его сновидения по его лицу, как по книге и теснее прижимала к себе его руку.

В марте она исчезла, внезапно - перешла в другую школу, но Сергей почти сразу же "отложился" к девятикласснице Гале, высоченной (гораздо выше его), спортивной и медлительной. Отношения их развились в три приема - cо школьного вечера, на котором они с Сергеем протанцевали все медленные и два быстрых танца, она пошла домой самостоятельно. Через неделю Галя уделила Сергею уже пять минут для разговора на очень нейтральную (типа о погоде) тему. И еще через три дня она сжалилась, увидев как Сергей мнется позади, не спеша распрощалась с подругой и подплыла к нему. Ее Сергей, не обладая фантазией, тоже водил по центру города - по Университетской набережной и по Пятой линии, прямо до ее дома.

Грянули выпускные экзамены - Сергей бегал в мыле и однажды наткнулся на Галю, плывшую под ручку с незнакомым, тоже высоченным, парнем.

Сергей хладнокровно отметил, что плечи у парня узковаты, волосы длинны, и, не оглянувшись ни разу, пошел дальше...

В одно из воскресений родители вытащили Сергея

в Купчино - посмотреть на строившийся "их" дом. Ехали невыносимо долго, подошли к бескрайнему ровному, грязному полю, проросшему домами разной высоты. Пришлось надевать резиновые сапоги и пробиваться, с трудом вытягивая ноги из засасывавшей глиняной грязи. Дом был почти окончательно собран и родители побежали на восьмой этаж - в свою квартиру. Сергей нехотя поднялся следом - ему стало тоскливо стоять снаружи среди серых стен под дождем, сочившимся из низких облаков.

Родители ходили по гулкой бетонной пустоте, осматривались, очень расстроились, обнаружив большую сквозную дыру в стыке стен, но

Сергей был далеко от их забот. Домой возвращались поздно. Отец беспрестанно повторял - "Господи! Хорошо-то как!", мать ворчала про дыру,

про грязь, лицо ее светилось. Настроение родителей передалось Сергею только, когда они вернулись в свой, пока еще родной, старый дом. Сергея по-настоящему придавили низенькие потолки. В кухне, в уборной - везде были посторонние люди, с которыми было прожито десять лет, и Сергею захотелось тут же уехать и никогда больше сюда не возвращаться.

Летом семьдесят второго на город тяжко пала жара. Спасались тем, что в десять вечера, а иногда и позже, отправлялись купаться на Петропавловской крепости - туда сбегался весь город, и пляж был переполнен как в Крыму в сезон. Расходились за полночь под неостывшим белесым небом, брели как попало - по середине мостовой, догуливая последние дни по "своему" центру города.

Двор-колодец днем заполнялся вязким зноем ( совсем как позже, в тесных афганских ущельях), зной растекался через открытые окна по комнатам.

В квартирах тщетно распахивали входные двери, окна - хоть какой-то сквозняк. Чахлые свежие струйки умирали, едва пробившись до середины комнаты.

И волна парной духоты выжимала даже при полной

неподвижности нескончаемые струи пота.

Экзамены перешли в выпускной бал, который имел место в Белом зале училища имени Фрунзе. От бала запомнилась торопливая прогулка по Неве до Литейного моста и обратно до Красной улице. Сергей поднялся на второй этаж желтого дома, который скоро должен был стать чужим. На улице было совсем светло и утренняя прохлада еще не утонула в зное. Сергей не стал заходить в свою

комнату, он походил по кухне, выпил чаю и, сидя на низеньком подоконнике, заснул , сунув голову в распахнутую форточку.

Через два дня он понес документы в Электротехнический институт, выбрав его за то, что там была сильная сборная по самбо и его звал туда очень настойчиво тренер. К поступлению Сергей готовился по инерции, полученной от выпускных экзаменов, ездил с уже поступившим в Университет одноклассником купаться в Приморский Парк Победы, в Сестрорецк, а вечером снова спасался от жары на Петропавловке. Костя, одноклассник, заявился к Сергею в середине июля,

презрительно оглядел разложенные тетради - "Поздравь! Я уже студент!" Сергей не понял, Костя

пояснил, и Сергею сразу расхотелось читать много раз читанные-перечитанные конспекты по физике, и они вдвоем потащились разыскивать место для купания. Бродить пришлось долго, в конце концов место нашлось на самой оконечности Кировского стадиона, которую омывал холодный, мощный поток Невы.

На экзаменах в институт Сергей узнал своих из школы (их, наверное, можно было встретить в любом

ВУЗе) - они запросто подошли друг к другу, обсудили уровень подготовки всех прочих с чувством глубокого превосходства, осторожно отозвались обо всех факультетах, кивнули друг другу с уверенностью, что не раз еще встретятся.

12-го августа Сергей с семьей переехали окончательно. До этой даты отправлялись небольшими

партиями посуда, книги, часть мебели. Два раза отец с Сергеем ездили в Павловск и на обратном

пути заезжали к "себе" помыться в "своем" душе. Двенадцатого все, что еще оставалось (а не мало !) было вытащено, и им был забит грузовик. И до

поздней ночи все таскали вещи на восьмой этаж помимо лифта, зиявшего гулким колодцем. На следующий же день был экзамен по устной математике. Погода сменилась в одну ночь - жара сгинула , и с утра начал поливать беспросветно-привычный моросящий дождь. Эта тоскливая смена повлияла на Сергея, которому к тому же пришлось встать на два (!) часа раньше,

и на экзамене он получил четверку. Расстроился Сергей больше не от четверки, как от замечания молодого крепыша-преподаватели, протянувшего с сомнением : "...Эту тонкость вы не поняли, молодой человек!.." Впрочем, четверка уже ни на что не повлияла - в институт Сергей поступил.

Разочарования от института наступили сразу же. Во-первых группу Сергея не взяли в сентябрьский колхоз, как он надеялся, а оставили в городе и