Отон вяло перелистнул еще пару страниц, исписанных мелким угловатым почерком, потом вернулся в начало цитаты и прочел подзаголовок: "Неизвестный последователь Р. Штайнера". Мысль, высказанная во встретившемся отрывке, показалась ему неглубокой и бесполезной, однако совпадение пережитого и прочитанного заставляло его снова и снова утыкаться взглядом в плоский тетрадный лист. Тетрадь подвернулась ему в хозяйственной подсобке, негласно считавшейся царством Бендика-старшего, - запыленная, она лежала на углу верстака между торчащими вертикально черенками лопат, мотыг и грабель, в обществе молотка, точильного камня и старой железной лейки. Но почерк в ней был не отцовский.

- Что, озадачен? - стоило подумать об отце, как Джас возникал поблизости. - Этот цитатник подарил мне Эрнё. Когда-то он выписывал туда мысли, которые не могли заинтересовать его, но могли, как он чувствовал, пригодиться кому-то другому. А теперь я делаю то же самое.

Джас взял из рук сына тетрадку и окинул страницу беглым взглядом.

- Хмм, - сказал он. - Что ты об этом думаешь?

Отон помедлил в нерешительности - и, собравшись с духом, вкратце пересказал свое недавнее приключение. Джас молчал, сосредоточенно слушал и периодически кивал головой, словно рассказ Отона подкреплял его мысли.

- Так, говоришь, это были синие бутоны? - спросил он, когда повествование сына закончилось.

- Я говорю, что мне они показались синими, - раздраженно откликнулся Отон, обеспокоенный тем, что после упоминания о необычных цветах огонек интереса в глазах Бендика-старшего разгорался все ярче. - Отец, неужели ты веришь в эту чепуху?

Джас потряс в воздухе тетрадью.

- Ты имеешь в виду это? Как сказать... Наверное, ты заметил, что совпадения не бывают случайными. Каждое совпадение ведет нас к какой-то необходимой цели в будущем и одновременно подсказывает нам, что мы на верном пути. А цепочка совпадений дает сигнал, что мы уже недалеко от своей судьбы.

- Но это абсурд! - горячился Отон. - Роза не может быть синей, это невозможно.

- А чем вампир отличается от такой розы? - спокойно, даже ласково возразил Бендик-старший. - Его существование тоже невозможно, и тем не менее он стоит перед тобой. Вампир распаляет глаза смертных своей красотой и необычностью, но попробуй подкрасться поближе - его клыки, его шипы вонзятся в каждого, кто приблизится к познанию того, что мертво и потусторонне. Только среди бестелесных тел, только среди живых мертвецов и способна расцвести призрачная, мистическая роза, цветок-искушение...

Отон спорил до хрипоты, в конце концов махнул рукой и ушел. Но уже лежа в постели, он покрылся холодным потом от пронзившей мозг мысли: "Глаукер сказал, что Голем охраняет дом, в котором живет. Он не трогает тех, кто принадлежит или служит клану Вардьяшей - вот для чего Рахиль делает значки. А отец!?" Молодой человек попытался поймать за хвост ускользающую мысль, но погрузился в дрему прежде, чем она успела укорениться в его сознании.

Потусторонняя правда.

Что-то изменилось; Отон понял это, едва перешагнул порог библиотеки. В креслах напротив друг друга, отгороженные блестящей необъятной поверхностью стола, сидели Глигор и Эрнё. Одноглазый, лишившийся своей шелковой повязки, хмуро изучал то ногти на правой руке, то осколки градусника возле ножки кресла. Мейстер свесился через подлокотник, загородив лоб рукой, и щеки его покрывал яркий лихорадочный румянец гнева. На появление юноши он никак не отреагировал. Отон напоролся на яростно-брезгливый взгляд Глигора, попятился и побрел дальше по коридору.

У него было тоскливое и неприятное чувство, что время, до того скромно гостившее в доме, теперь быстро набирает скорость и, не позволяя роздыха никому, готовится продемонстрировать жильцам всю власть судьбы, словно оно стало наковальней, а фортуна - молотом. Время заставляло спешить неведомо куда.

Следующими он встретил Казимира и Аллана Даррэта - те молча играли в шахматы. Казимир, заслышав шаги мимо своей комнаты, с оттенком удивления посмотрел на Отона. Молодой человек замешкался, сконфуженно поклонился и миновал помещение, залитое интенсивным электрическим светом. Следом долетели слова Аллана:

- Я и не думал, что все так плохо.

- Да, - отозвался Казимир. - Он тает прямо на глазах. Но розы еще не расцвели, и...

Конца фразы Отон не расслышал.

Бендик-младший шел и шел, пока не забрел в малоисследованную западную часть дома. Тут до слуха Отона долетел знакомый тихий скрип, повторяющийся через равные интервалы. Молодой человек заторопился, занервничал; коридор вел его прямо, не сворачивая, так что он чуть не пролетел мимо маленькой незаметной ниши - источник звука определенно располагался за этим углублением. Тяжело дыша, он приблизился и приложил ухо к перегородке: его воображению представилось, как ворочаются поблизости невидимые шестерни, как, натягиваясь, дрожат тугие канаты, как, подхваченный ими, ездит вверх и вниз барабан, надстроенный комнатой Голема. Если дело обстояло именно так, немудрено, что Отон вышел в окно и оказался совсем не там, откуда начинал свое путешествие...

- Единственное, чего не понимаю, - почему я в разгар дня видел звезды? вслух пробормотал он.

- Никогда не бойся своих снов и видений, большая часть из них поддается толкованию, - в тон ему откликнулся тихий детский голос.

Молодой человек вздрогнул; оторвавшись от стены, он различил в полумраке фигурку Рахили. Его удивило даже не то, что маленькая бессмертная дает советы, а то, что она вообще заговорила. А она что-то намудрила с нишей, бестрепетно вступила в открывшееся круглое помещение и поманила Отона пальцем. Он последовал за Рахилью, дверь захлопнулась с негромким щелчком - лифт тронулся.

- Почему ты доверяешь мне ваши тайны?

- Вместо него, - отозвалась Рахиль, отвернувшись. Он не успел и рта раскрыть для уточнения, как девочка дополнила:

- Вместо мейстера. Таково его желание: он видел во сне Голема и тебя.

- А что... случилось?

Отон встретился с суровым взглядом ее широко расставленных карих глаз и вспомнил, что ей по меньшей мере две сотни лет.

- Ты будешь спрашивать про моего мейстера? Или... - она помедлила, - про его сына? Про первое я буду говорить с тобой сама. Про второе - его словами.

Не дожидаясь ответа, она распахнула овальную створку перед носом у юноши, окошко было похоже на иллюминатор подводной лодки, сквозь который просматривалась часть садика, заросшего цветами и втиснутого в пределы дома. Лифт плавно затормозил и остановился.

- Здесь Голем гуляет, - интонации Рахили изменились, в жестах и манере держаться появилось что-то мягкое и мечтательное. - С той стороны кажется, что это обычная стена, но в ней проделана калитка. То есть, для Голема это калитка, а для стоящих снаружи - стена.

- Но зачем идти на такие ухищрения? - воскликнул младший Бендик.

- Чтобы Голему было приятно. Или чтобы оттянуть час возмездия. Не знаю. Но эта кабина, комната Голема и внутренний садик были еще прежде нас.

Рахиль походила на актера, исполняющего сложную роль, который с трудом подбирает нужные слова, - ее глаза были полузакрыты, реденькие брови напряженно изогнулись. Отон кашлянул и продолжил странное интервью.

- Ты упомянула час возмездия. Что это такое?

- Всего лишь образное выражение, - последовал быстрый, сбивчивый ответ. Мейстер точно не знает, какие потенции содержатся в Големе, но предполагает, что для него они могут оказаться губительными.

- Для чего же тогда он сотворил этого истукана?

- Причин несколько, - Рахиль на секунду задержала дыхание и стала говорить размеренней. - Голем - символ любви, связь между ним и Филиппом, дань прошлому мейстера, попытка вдохнуть жизнь в мертвую материю, а также своеобразное напоминание о себе.

- То есть, он был создан из этих соображений, но не оправдал возложенных надежд?

Девочка досадливо тряхнула головой.

- Это несущественно.