— Брось, я сделаю это быстрее!

— Без разговоров! — Лицо проводника исказила гримаса. — Марш, я сказал!

Никогда ранее Согомак не играл в столь рискованные игры, а потому и церемониться со своими спутниками не собирался.

Рох и Кайсан еще не успели скрыться из виду, а он уже видел взмыленных преследователей.

— Догнали, да? — Он выхватил баязу, с издевкой выписал острием витеватый вензель. — А не подавитесь?

Взвинтить эту свору сильнее было, пожалуй, невозможно. Они ринулись на него визжаще-рычащей массой, оскалив рты, протягивая скрюченные пальцы, беспорядочно размахивая булавами. Не мешкая, Согомак кинулся в темноту, не видя, но уже чувствуя, что бежит прямиком в главную сеть.

Первую нить — синеватую, подсвеченную мутноватыми каплями — он перемахнул великолепным прыжком. Метнувшись вправо, ударом баязы рассек блеснувший перед глазами мелкоячеистый занавес. Подпрыгнув, подсек еще несколько зыбких сетей. И тут же полыхнула в груди пугающая молния. Предчувствие близкой смерти навалилось с ужасающей силой. Потревоженная паутина разбудила дремлющих монстров, и, отделившись от темных углов, к проводнику уже мчались стражи местных угодий. Сиганув в прорезанное баязой отверстие, Согомак перерубил еще пару слюнявых тросиков, не удержавшись, споткнулся о третий. Чудовищный клей немедленно продемонстрировал свою силу. Пришлось вновь пускать в ход клинок. А сзади уже верещали угодившие в паутину первые жертвы. Пока они еще только вырывались, не осознав ужаса случившегося, но конец был уже предрешен. Часто оглядываясь, Согомак повернул налево, нагнувшись, миновал еще одну призрачную занавесь. Между тем страшное действо шло уже полным ходом. Две темные мохнатые туши слетели откуда-то сверху, с маху вонзились в визжащий клубок тел. Повинуясь множеству шипастых лап, паутинная пряжа пришла в движение, пеленая и обездвиживая каннибалов.

— Вот и все, любители тарачьих душ! — Согомак устало сплюнул под ноги. — А мы с вашего разрешения удалимся…

С этой пышной тирадой он однако поторопился. Окольцевав один из Темных Столбов, Согомак чуть было не упал, запнувшись о тело Кайсана. Проводник коротко чертыхнулся. Непредвиденное все-таки произошло. Ребятки налетели на сеть периферийных ловушек и также подверглись нападению шамуров. Услышав знакомый крик, Согомак бросился вперед. Яростно извиваясь, Рох бился в лапах крупного восьмилапа, стараясь не позволить сомкнуться на шее мощным челюстям. Проводник без раздумий атаковал чудище. Два свистящих удара — и две волосатые подергивающиеся конечности полетели наземь. Только тогда голова восьмилапа повернулась к нему. Темные антрацитовые глазки злобно блеснули. Но проводника было уже не остановить. Сделав выпад, он вонзил баязу по рукоять в грудь шамура. Если бы восьмилапы умели рычать, его, верно, оглушил бы звериный рев. Но шамур издал только пронзительный скрип. Лапы чудовища разжались. Освобожденный Рох без сил рухнул навзничь, судорожными рывками пополз в сторону.

— Не подходи, гадина! — Проводник устрашающе взмахнул клинком.

Но «гадина» все же изъявила желание приблизиться, попытавшись достать Согомака огромной лапищей. Сделано это было неловко, и проводник немедленно воспользовался промахом противника. На этот раз неосторожную конечность он подрубил у самого основания, а следующим ударом попросту ослепил шамура.

— Поднимай Кайсана и уходим! — Покачивая баязой, проводник медленно пятился.

— Поздно, Согомак…

Чуть погодя, Согомак и сам осознал правоту слов Роха. Поднимать было некого. Страшные челюсти восьмилапа практически перекусили несчастного тарака пополам. Да и самому Роху, похоже, требовалась серьезная помощь. Подхватив тарака, проводник побежал. Шумно дыша, перебрался через завал какого-то мусора, еще один сигнальный трос с каплями ядовитой слюны рассек у самого выхода.

— Потерпи, Рох: Немного осталось!..

Почти падая, Согомак повалился в душный пыльник. Обливаясь потом и не замечая назойливых клещей, он продолжал тащить раненого тарака. Визг, вопли и берущие за душу скрипучие звуки медленно утихали за спиной. Проводник уже двигался по Большой Долине, и где-то там впереди их с нетерпением ждали спутники.

Рох скончался у них на руках. Раны его оказались не столь глубокими, однако шамур успел впрыснуть в кровь тарака порцию яда. Рох умер молча, хотя взгляд его, обращенный на Беану, был красноречивее любых слов. Само собой, не обошлось без слез. В качестве прощальной речи Согомак коротко поведал о том, каким образом произошла схватка, и почему Кайсана так и не удалось вынести из паучьего логова. Он не хотел, чтобы рассказ выглядел как попытка самооправдания, но полностью этого избежать не удалось. Проводник не считал себя в чем-либо виноватым, но он нес ответственность за жизнь всех членов группы, и именно он назвал имена Роха и Кайсана. Ему нужны были крепкие парни, умеющие хорошо бегать и драться, и он выбрал тех, кто, по его мнению, подходил более всего.

Когда церемония похорон была завершена, и тело Роха по традиции сбросили в одну из глубоких расщелин, Согомак объявил спутникам свое окончательное решение:

— Не уверен, что каннибалы истреблены полностью. Во всяком случае рисковать не будем. Как я уже сказал, в Пещеры мы отправимся по внешней стороне мира. По мнению Нора, это самый короткий путь, и мы последуем совету пурга.

На этот раз никакой реакции не последовало. Никто не собирался ни протестовать, ни возмущаться. Слишком многое пережили путешественники за короткие три-четыре сезона. Согомак по себе знал, какое душевное опустошение способна вызвать утрата близких, но столь же хорошо он знал, что в этом мире шагать без оглядки, полностью подчинившись обстоятельствам и судьбе; тоже нельзя.

— Дорога короткая, но абсолютно мне не знакомая, поэтому я хочу надеяться на вашу помощь.

И снова не последовало никакого отклика. Они просто стояли и слушали. Слушали и не слышали… Согомак вздохнул.

— Очнитесь, ребятки! Мы ведь еще не дома. Надо собраться с силами для последнего броска. У нас тяжелый груз, а двигаться придется по отвесной стене. Права на ошибку мы не имеем. Нас и без того осталось слишком мало.

Проводник глядел на них мрачно и тяжело. Лучше других он понимал, насколько необходим им сейчас отдых, однако о передышке приходилось только мечтать. Большая Долина кишела различного рода Вихрями, и уходить надо было немедленно.

— Есть другие предложения?

Гунт рассеянно шевельнул массивным плечом:

— Пожалуй, что нет.

— Предупреждаю: пойдем без остановок, и что-либо менять в пути будет уже поздно.

— Ты командир, тебе и решать. Надо, значит, двинем по внешней стороне мира.

— Мы дойдем, — дрогнувшим голосом пообещал им Согомак. — Обязательно дойдем.

Наверное, самым страшным ему представлялся первый миг выхода наружу. Будучи уверенным в себе, Согомак опасался за друзей. Его спутники могли испугаться, могли воспротивиться и повернуть назад. Абсолютно не зная, что их встретит во Внешнем Мире, проводник мысленно был готов ко всему, однако действительность превзошла все ожидания. Ошеломление от раздавшегося ввысь и вширь Пространства, от обрушившегося на тараков света заставило забыть все опасения. Никто не повернул назад и не потребовал изменения маршрута, но случившееся с ними, возможно, оказалось посерьезнее заурядного страха.

Это действительно была ВНЕШНЯЯ СТОРОНА МИРА, пестрая и бездонная, шумливая и загадочная, превосходство которой путешественники приняли сразу и безоговорочно. Это можно было уподобить озеру, повстречавшемуся на пути страдающих от жажды, и какое-то время они просто стояли на месте, пытаясь впитать в себя окутавший их незнакомый мир, пытаясь хоть как-то осмыслить увиденное. Здесь не было ни стен, ни сводов, здесь обитало ПРОСТРАНСТВО в чистом виде. И не сразу Согомак осознал, что изощренная интуиция впервые ему отказала. Шорохи и полутона — главная пища его предчувствий — в мире полнозвучия и полноцветия попросту утонули. А потому атаку летучего монстра он откровенно проморгал.