Выскочивший встречать кобель был приятно удивлен сюрпризом. Мало того, что хозяин пришел, так еще и новый объект для облизывания раздобыл. Припадая на брюхо и извиваясь вслед за хвостом, кобель то и дело взмахивал языком, норовя лизнуть Ярополка в лицо. Ярополк отворачивался, недовольно бурчал что-то.

— Лантхильд, забери хундса! — крикнул Сигизмунд.

Вышла Лантхильда, флегматично взяла кобеля за ошейник, утащила за собой. Кобель обреченно ехал спиной вперед, сидя на хвосте и богомольно сложив передние лапы на груди.

Ярополк засмеялся посрамлению кобеля.

Путаясь в шнурках, завязках, застежках, Сигизмунд разоблачал отпрыска. Под шубейкой имелся свитер, под свитером футболка с длинным рукавом, под футболкой — еще одна футболка.

— Что, на северный полюс она тебя собрала? — ворчал Сигизмунд. — Знала ведь, что на машине повезу… Вон, потный весь…

— Я тебя долго ждал, — сказал Ярополк. — Я вспотел. Пусти, я сам.

Гордясь умением, Ярополк расстегнул молнию на сапожках. Снял. В пакете, который Наталья всучила им с собой, нашлись ярополковы домашние тапочки. По мнению Натальи, у Сигизмунда дома очень грязно и холодно. Настоящая берлога.

— Все. Пошли, поздоровайся с тетей Лантхильдой.

Ярополк с любопытством пошел вслед за Сигизмундом. Кобель выскочил было, но Сигизмунд погрозил ему снятым с ноги тапком. Кобель сунул голову под тахту, поджав хвост, — спрятался. Сигизмунд постучал тапком по песьей спине. Пес заскреб задними лапами по полу и уполз глубже.

— Вот и сиди там, — сказал Сигизмунд.

— Здрасьте, тетя Лахида, — бойко произнес Морж-младший.

— Драастис, — отозвалась Лантхильда.

— Сын, — пояснил Сигизмунд.

Лантхильда немного подумала.

— Суннус? — повторила она.

— Йаа…

Лантхильда повернулась к Ярополку. Кивнула ему. Она держалась очень важно. Ярополк решил, что знакомство состоялось, и бесцеременно отправился в гостиную — смотреть, что ему Дед Мороз принес. Обрел “трансика”. Дед Мороз ребенку не угодил. Ярополк желал “десептикона”, а получил “автобота”. Сигизмунд тотально не разбирался в разновидностях трансформеров, и потому ошибка была вполне объяснима.

Ярополк разорвал упаковку, тут же бросил ее, превратил робота в грузовик. Посмотрел на спальник.

— У тебя что, кровати нет?

— У меня протечка.

— А что это?

— Ну, когда с потолка течет. Пойдем, покажу.

— А это интересно?

— Кому как.

Протечка Ярополка не заинтересовала.

— А можно я с тетей Лахидой поиграю?

— Ну, это уж как она захочет…

С трансформером в руке Ярополк деловито скрылся в “светелке”.

Отсутствовал он довольно долго. В “светелке” монотонно бубнили голоса. Лантхильда что-то рассказывала. Ярополк время от времени задавал вопросы. На каком языке они общаются? Сигизмунд боялся входить — чувствовал, что будет там лишним.

Посидел на кухне, покурил. Вернулся в гостиную. Постоял перед портретом деда. Заглянул в “светелку”.

— Ярополк, идем кушать.

Ярополк отмахнулся от отца, как от надоедливой мухи.

— Ярополк. Мама велела, чтобы ты покушал.

На это детсадовец не отреагировал. Лантхильда только посмотрела на Сигизмунда странным взглядом, однако и она не сдвинулась с места.

Когда настало время возвращать дитё матери, Сигизмунд решительно разлучил сладкую парочку. Ярополк воспротивился. Сигизмунд сурово сказал Лантхильде:

— Надо.

— Наадо, — сказала Ярополку Лантхильда.

Ярополк уныло поплелся к выходу и, думая, что отец не видит, показал ему язык.

На обратном пути Сигизмунд спросил отпрыска:

— О чем вы так долго разговаривали?

— Тетя Лахида столько всего знает про “трансиков”! Этого в мультах нет. Этого никто не знает.

Час от часу не легче. Лантхильда увлекается трансформерами. А самое ужасное — что от Ярополка, что от Лантхильды связного рассказа ведь не добьешься. Недаром они общий язык нашли. Птичий, надо полагать.

— А что она тебе рассказывала?

— Ну… я не все понял… Она рисовала… Там был один трансик, ну, его убили… то есть, он ПОДЗОРВАЛСЯ… Но не совсем. У него еще блок питания работал. Он приходил и всех убивал. Ну, ему хотели отключить блок, но он не отключался. Тогда ему ноги вместо рук приставили, а руки — вместо ног. А голову оторвали и выбросили. Вот он приходит такой безголовенький — и на руках прыг, прыг…

Ярополк зашелся смехом.

Шалея от безнадежности, Сигизмунд прекратил расспросы.

Допрос Лантхильды дал немногим больше. Она ожидала, что он будет ее расспрашивать. Засуетилась, выложила перед ним рисунки.

Рисунки, сделанные в обычной девкиной манере, лаконичные и выразительные, по содержанию были таковы, что у Сигизмунда, когда он вник в содержание, мороз пошел по коже.

В принципе, это был готовый комикс. Страшок.

Некий человек, убитый, видимо, за какие-то нехорошие дела, не желал, подобно всем благонамеренным покойникам, мирно лежать в могиле, а вместо этого каждую ночь вылезал и творил разные непотребства. В основном душил. Иногда вырывал сердце. И никакие средства не могли его успокоить. Петуха на могиле зарезали — по нулям. Свиина завалили — никакого эффекта. Бомжа какого-то на потеху гадкому мертвецу хлопнули — хоть бы хны. Вылазит, подлец, и пакостит.

Но тут нашелся дошлый и небрезгливый, до странности похожий на него, Сигизмунда. Закопался в могилу, вытащил труп (труп был нарисован устрашающе подробно, с оскаленными зубами и выпавшими глазами). Отрубив у трупа руки и ноги, “Сигизмунд” меняет их местами. Затем отрезает голову и бросает ее в реку тем эпическим жестом, каким Стенька Разин имеет обыкновение кидать княжну.

На следующей картинке безголовый труп скачет на руках по дорожке, а вороны его клюют.

THE END.

Режиссер и продюсер — Стивен Спилберг. По роману Стивена Кинга. В роли трупа — Стивен Сигал.

Очень смешно.

Лантхильда сидела с горделивым видом и явно ждала, что ее похвалят.

А что, ругать ее? Все дети любят страшки.

— В общем так, Лантхильд, — сказал Сигизмунд. — Если Наталья по поводу этих дел наезжать будет — тебе отбрехиваться.

Подумав немного, Лантхильда поинтересовалась: не от Натальи ли суннус у Сигизмунда.

— Йаа. Угадала.

Лантхильда погрузилась в думы.

Досмотрев передачи и мимолетно взгрустнув о пропавшей куда-то хорошенькой девушке из “Автомига” (передача, впрочем, тоже пропала), Сигизмунд выключил телевизор и растянулся на спальнике. Собрался спать.

Лантхильда все еще бродила по квартире. Водой в ванной шумела, потом чайником на кухне брякала. Привычные успокаивающие звуки. Как быстро, оказывается, можно привыкнуть! Еще месяц назад спроси Сигизмунда — успокаивало бы его, что по квартире кто-то шляется? И самое смешное, что не просто лялька какая-нибудь — а невесть кто. Ходячая белобрысая тайна. Куда ни ткни — все в девке странно. Ведь ничему объяснения как не было, так и нет. Впору самому в Хальвдана-селедочника уверовать.

А что, если он, Сигизмунд, рехнулся? Вопрос, конечно, интересный… Любопытно, может человек сам выяснить — рехнулся он или не рехнулся?

Затем мысли переползли на привычную тему: деньги. Опять кончились. Однако ни волнения, ни интереса эта тема не вызвала.

От денег сонный ум закономерно перебрался к Наталье и ее парчовому платью “для коктейлей”. Но похождения бывшей благоверной не способны были взволновать погружающийся в дремоту мозг. Сигизмунд заснул…

Спал он, видимо, недолго. Пробудился оттого, что дверь в комнату приоткрылась. На полу нарисовалась желтая полоска света, протянувшаяся от порога к спальнику.

Сигизмунд приподнялся на локте. На пороге маячила Лантхильда, с головой закутанная во что-то белое.

Стояла неподвижно и совершенно безмолвно.

— Что, не спится? — спросил ее Сигизмунд.

Она не ответила.

— Ну, что ты? Приснилось что-то страшное?