-- Должна уже! -- ответил Иван, не вставая с кровати в голубой спальне.

-- Пойдем?

-- Айда, только пива захвати побольше!

Силин, слышавший все до последнего звука, торопливо пополз обратно к люку. Это был его шанс, да еще какой!

Убедившись, что голоса и музыка на этаже смолкли, Нумизмат открыл люк и, прихватив пустую бутылку, начал спускаться вниз. Оказалось, что он не зря опасался "червячной" процедуры. Из короба он вылез нормально, но вот зацепиться за полку не удалось. Ослабевшие пальцы не удержали тело, и Силин с грохотом свалился на пол. Там он пролежал минут пять, не меньше. От слабости кружилась голова, болело ушибленное плечо, а кроме того, Силина волновало, не услышал ли кто странный грохот на втором этаже. Убедившись, что никто не спешит ему на помощь, Михаил осторожно приоткрыл дверь ниши.

Все было тихо и спокойно, где-то далеко играла музыка, доносящаяся до второго этажа совсем слабо. Как раз музыка в этот момент очень мало интересовала Силина. Выбравшись из ниши, он прикрыл дверь и, покачиваясь от слабости, побрел в ванную. Повернув вентиль, Михаил несколько секунд смотрел, как хрустальная струя воды разбивается о голубоватую поверхность раковины, словно не веря в реальность этого видения. Наконец он подставил под струю рот и пил, пил, пил, жадно, ненасытно, неотрывно. Лишь когда желудок его раздулся до такой степени, что, казалось, вот-вот лопнет, Силин оторвался от струи и посмотрел на себя в зеркало.

Собственный облик ужаснул его. Глаза впали, щеки, и без этого не сиявшие румянцем, провалились, что еще больше подчеркивалось недельной щетиной. Осторожно потрогав разбитую бровь с засыхающей кровью, Нумизмат невесело усмехнулся: "Да, мне скоро и стрелять не надо будет. Люди, только взглянув на меня, со страху умирать начнут."

Умыв лицо и наполнив бутыль, Михаил посетил соседнее с ванной комнатой заведение. Естественные отходы удивили его своими малыми количествами. "Тут и на анализы бы не хватило", -- решил он, натягивая трико. Это прозаическое раздумье прервал донесшийся из розовой спальни прерывистый сигнал зуммера. Силин насторожился, первой его мыслью было, естественно, бежать. Он выбрался из туалета, зуммер по-прежнему надрывался, но Нумизмата неумолимо тянуло посмотреть на картину произведенного "отрывающимися" разбоя. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше и, секунду поколебавшись, бесшумным, стелющимся шагом пробрался к открытым дверям спальни. С порога Михаил оценил безнадежно измятую постель, сброшенное на пол нежно-розовое покрывало, многочисленные бутылки на маленьком журнальном столике. А зуммерила, надрываясь в своем рвении, небольшая рация типа "уоки-токи", забытая беспечными охранниками на полу. Но основное внимание Силина сразу устремилось на полбатона московского белого хлеба среди частокола бутылочного изобилия.

Нумизмата даже затрясло от вида этого простого натюрморта. Ноги сами понесли его вперед. Он схватил хлеб и впился зубами в его мягкую, ноздреватую мякоть. И тут же в коридоре послышался топот ног, не давший Михаилу почувствовать вкус божественного продукта. Выход оказался отрезан, и Нумизмату не оставалось ничего другого, как нырнуть под розовое плато любви четы Балашовых.

А побеспокоил его Лысый. Именно он так долго и безуспешно дозванивался до своих коллег. Вбежав в спальню и найдя там только следы их пребывания, парень чертыхнулся и помчался обратно. Как он и думал, обе пары были в бассейне. Несмотря на прогрессирующую плешь, он был ровесником остальных парней, но, как говорили его коллеги: "брат Буратино, немного деревянный". Вид двух обнаженных див, с картинным видом разлегшихся на краю бассейна, несколько смутил его, но потом он обернулся к парням, все еще блаженствующим в голубоватой воде, и закричал по-детски обиженным голосом:

-- Ну Серег, я же просил рацию с собой брать?! Я вас вызываю-вызываю, и ни фига!

-- Что случилось-то? -- спросил Сергей, переворачиваясь на спину. Он никак не мог вырваться из плена своей мокрой нирваны.

-- Шухер, вот что случилось! Балашовы сегодня в десять прилетают.

С обоих охранников мигом слетела вся истома. Иван вообще от неожиданности перестал грести и, уйдя под воду, хлебнул изрядную порцию воды. Он еще отплевывался, а Сергей уже вылезал из бассейна.

-- Какого хрена им надо, они же еще три дня должны отдыхать.

-- Пацан заболел, простудился, -- терпеливо объяснил Лысый, продолжая коситься на обнаженных красоток.

-- Черт, это хреново! -- решил Мотыгин.

-- Часов в восемь должен приехать Ерхов с обслугой и запасами продуктов, -- продолжал пугать Лысый.

-- А сейчас сколько? -- спросил Иван.

-- Пять.

-- Так, Верка и Элен наверх, быстро наведите там шухер, заправьте кровати, и чтобы на полу не осталось ни крошки, ни соринки. Я приберу здесь, а ты, Ванек, попробуй остудить сауну.

-- Как?

-- Ну отключи тэны, залей все водой! Давай-давай, не стой!

Когда полчаса спустя оба парня поднялись наверх, кровать была уже заправлена, бутылки и остатки провизии уложены в сумки, да и девицы спешно облачались в свои мини-наряды.

-- Все собрали? -- сразу принялся командовать деятельный инициатор пьянки.

-- Да все, все!

-- А там? -- Сергей кивнул в сторону голубой спальни.

-- Я сейчас, быстро! -- метнулась в прорыв рыжеволосая Элен.

Когда казалось, что все собрано и в спальнях установлен изначальный порядок, все та же рыжая Элен схватилась за свою роскошную гриву:

-- Ой, заколки нет!

-- Какая заколка? Большая она?

-- Ну черепаховая такая, пришла я с ней.

-- Ты в сауну ее не брала?

-- Нет, ты что! Мы же туда совсем голые пошли.

-- А, черт бы тебя побрал с твоей заколкой! Ищите! -- велел Сергей, становясь на колени и заглядывая под кровать. Через полминуты он вылез из-под итальянского чудовища и с досадой спросил: -- Ну что, не обнаружили?

-- Нет, -- хором ответили девицы, перетряхивая постель.

-- Ладно, если мы ее не нашли, значит, и никто не найдет. Заправляйте обратно и двигаем отсюда.

Вскоре дружный топот четырех пар ног подсказал Силину, что ночные хозяева "розового замка" отбыли восвояси. К этому времени Михаил съел уже половину доставшегося ему хлеба и раздумывал над судьбой остального своего "золотого запаса". Огромное количество выпитой воды все-таки заставило отложить горбушку про запас, в желудке и без того чувствовалась тяжесть с небольшой резью. Ощущение сытости несколько расслабило Нумизмата, больше того, настроило его на лирический лад. Захотелось спать и не думать ни о чем. А еще он понял самое главное: Балашовы наконец-то оставили блаженную Швейцарию и начали движение в расставленную им ловушку. 20. ЦЕРЕМОНИИ КИТАЙСКИХ БОГДЫХАНОВ.