- Папка, а может, все-таки помаленьку и без парохода дойдем до места?
Не дождавшись ответа, Варя ушла. Подсела к девушкам, которые грелись возле костра. Там они долго разговаривали меж собой и на все лады рассчитывали: сколько же еще надо дней плоту, чтобы одолеть оставшиеся пятьсот километров! И получалось: не так-то уж много... И от сознания того, что сделано много и остается значительно меньше половины - хотя, быть может, окажется и трудней, - светлели лица девушек. Луша заговорила о возможном шторме, но тут же ее все подняли на смех: мало ли они выдержали всяких ветров и штормов!.. Ну, пусть прибавится еще один, перетерпим... В крайности, к берегу на денек приткнемся. Не вечно будет дуть ветер, у него сила ослабнет обязательно прежде, чем у людей... И Варя засмеялась вместе со всеми: ей очень понравились эти слова.
А прогноз Верхне-Тумбасовской метеостанции начал оправдываться уже на следующий день. Утро началось огненно-красной зарей. По небу поплыли разрозненные угловатые облака. На западе, словно выжидая удобное время, чтобы подняться и проглотить солнце, встала черная туча. Уж тут всякий скажет, что быть ветру с дождем.
И действительно, прошло немного времени - и покатились по Енисею беляки и заходили, заворочались крайние пучки бревен.
Превозмогая слабость, Евсей Маркелыч встал, вышел из шалашки, окинул привычным взглядом небо, реку, берега...
- Худо дело, - пробормотал он. - По приметам-то ровно бы так: за сутки этакая туча кругом земли обернется, а завтра встретит крепким дождем. Может статься, еще и со штормом.
Ирина Даниловна, угадав его тревогу, спросила:
- Под берег от шторма нам будет где встать?
Евсей Маркелыч обвел рукой кругом:
- Теперь, пока Верещагинский мыс не пройдем, где же ты станешь? Видишь, какие пески. Пока отстоишься - с головой замоет. Надо было становиться в Верхне-Тумбасове.
Варя этот разговор не слышала. Она сидела в шалашке, обдумывая, рассказать ли сегодня отцу о прогнозе погоды. Ее томило, угнетало то, что она не сказала ему об этом вчера. Вдруг прогноз правильный и надо было сразу что-то решать? Все-таки лоцман всему голова. Ему выбирать, что и когда надо делать. И не находила себе места, никак не осмеливаясь теперь заговорить с отцом. Может быть, с Александром лучше сперва посоветоваться? Он ведь тоже немало видел всяких опасностей, он смелый. Что он скажет? А коли на то пошло, так стать на прикол всегда успеется...
Александр был на лоцманской вахте, стоял на гулянке. Теперь с Ириной Даниловной они чередовались каждые четыре часа. Холодно там, наверху. Но Евсей Маркелыч по-прежнему держится своего правила: без глазу не оставлять плот ни на минуту. Так он сорок лет плавил лес, так будет и на сорок первом году. Не было за сорок лет аварий, не должно быть и на сорок первом году.
Варя решила ждать, когда сменится Александр. Но тут вошел Евсей Маркелыч с Ириной Даниловной. Взбираясь к себе на постель, он сказал девушкам:
- Ну-ка, дочки, пройдитесь с Ириной по всему плоту, хорошенько проверьте каждый пучок. Где ослаб - подкрепите, лежень проверьте особо. У якоря весь трос перебрать, просмотреть, не подвел бы в лихую минуту. А завтра быть, кажется, делу...
И тревожно ёкнуло сердце у Вари.
Заданного Евсеем Маркелычем урока хватило до самого вечера. Косой дождь с ветром хлестал все время, пока девчата работали на плоту. Всех промочило до нитки. Посиневшие, но довольные - просмотрели, проверили каждый пучок, подправили каждое крепление, - девушки уже в сумерках собрались у маленькой железной печки, поставленной в шалашке недалеко от входа. В Стрелке завхоз рейда бросил ее под нары, шутя:
- Пока пользуйтесь. Новую закажу - "Сплавщик" привезет.
Теперь эта печка казалась им краше солнца.
- Вот так деньки начались, девушки! - растирая над печкой негнущиеся, красные руки, говорила Поля.
- Дальше от огня руки держи, не то с пару зайдутся, - посоветовала ей Агаша.
- "Деньки"! - сказала Ксения. - Деньки как деньки. Лучших не ждите осень. Не на юг, а на север плывем.
- Все-таки почему же так сразу? - пряча руки за спину, спросила Поля.
- Это тебя сегодня сильнее всего промочило, вот и показалось, что сразу. Давно уже так.
- Нет, недавно. Сегодня первый день.
- Давно...
Девчата заспорили, словно это имело значение.
В шалашку вошел Александр. Его так и перетряхнуло короткой дрожью. Он тоже протянул руки к огню.
- Ну, чего вы ворчите? - спросил он, через силу улыбаясь. - Почему холодно? Потому что вы сами стали холодные. Песен не поете, не пляшете, вот и стали застывать. Верно?
- Поди сам попляши! - язвительно прошептала Ксения.
- Почему бы и нет? Пойду, - сказал Александр.
- Под дождем?
- Дождь перестал. Ну, кто со мной?
Никто не двинулся с места.
Александр все же растормошил девушек.
После ужина он выскочил первым и разжег большой костер. К огню потянулись и остальные. Утихающий ветер порывами трепал длинные языки пламени. Огонь выманил из шалашки и Евсея Маркелыча. Он никак не мог примириться с тем, что ему нужно лежать. Подумав, он полез на гулянку: хоть час постоит. Александр, подзадоривая девчат, плясал больше всех.
Вдруг его кто-то потянул за руку. Он оглянулся - Варя.
- Саша, надо поговорить, - запинаясь, сказала она.
Горячая волна обдала Александра: Варя впервые назвала его Сашей.
- Пойдемте сюда, что ли, в шалашку, - сказала она и быстро скрылась за дверью.
В шалашке было темно. Железная печка погасла. Запах жилья за эти многие дни и ночи, проведенные здесь, Александру показался родным. Вот так пахнет всегда в своем доме...
- Варя, - окликнул он вполголоса и ощупал рукой ближние нары, - где вы?
- Я здесь, - отозвалась она из дальнего угла. - Идите сюда.
Теперь глаза Александра немного привыкли к темноте. В профиль расплывчато рисовалась на стене шалашки откинутая назад голова девушки.
- Саша, что я наделала! - В голосе Вари звучала тревога.
- А что?
- Я знала, какая будет завтра погода, и отцу ничего не сказала.
- Ветер стихает, - успокоил ее Александр. - Погода будет хорошая.
- Нет, - с усилием выговорила Варя, - завтра будет шторм.
- Шторм? - недоверчиво переспросил Александр. И решил отшутиться: - Ну и что же? Как говорят, без шторма на море не бывает, а Енисей - брат морю...
- Нет, вы ничего не знаете...
И Варя передала ему свой разговор по прямому со Стрелкой.
- Нехорошо, конечно, что сразу Евсею Маркелычу вы не сказали. Но ведь все равно нам шторма не избежать бы, - подумав, заметил Александр. - Если будет - он будет везде.
- Да, везде, - с ударением проговорила Варя. - Везде. Но не везде можно плоту отстояться от шторма. Вчера там, может быть, было и можно, а здесь определенно нельзя.
И на это возразить было нечего.
- Отец крепко беспокоится, сами вы видели, - заговорила снова Варя. Почуял, что будет шторм. Только он понял это сегодня, а я знала вчера. А сегодня плот на отстой уже негде поставить - пески.
- Проскочим, - все еще стараясь казаться беспечным, сказал Александр.
- Если бы так! А не успеем? - И вдруг с ожесточением: - Чего я такая упрямая? Все хотелось, чтобы плот до места дошел обязательно!
- И хорошо, что упрямая, Варенька. - Он нашел ее руку. - И не только упрямая, ты и смелая. И плот наш дойдет. Дойдет! Ты верь!
- И дура же, дура я какая! - в отчаянии говорила Варя, не отнимая своей руки. (Они оба не заметили, как перешли на "ты".) - И чего я никому, даже тебе не сказала?.. Думала: часто ошибаются синоптики - чего зря отца расстраивать, больной он. Что же мне делать теперь?
- Варенька!..
Варя затихла. Долго сидела молча. Потом подняла голову и твердо сказала:
- Ежели что случится, одна я во всем виновата.
- Варенька, может быть, и страшного нет ничего...
А у костра, за стеной шалашки, девушки по-прежнему шумели и хохотали, затеяв какую-то игру.
