Может, он упал в густой подлесок? У дороги заросли были очень густые. Его, видимо, сочли мертвым или вообще не заметили.

Услышав какой-то звук, он открыл глаза.

Еще одна лодка приближалась к плоту. В ней сидел молодой болотник, а перед ним в середине лодки стояла полная корзина моллюсков.

Корнуэлл сел.

— Вы, должно быть, Джиб? — спросил он.

— Верно, — ответил Джиб. — Рад, что вы в порядке.

— Меня зовут Марк Корнуэлл. Мне сказали, что вы спасли меня.

— Рад, что мог это сделать. Я поспел как раз вовремя. Вы голыми руками сражались с волком. Помните это?

— Очень смутно.

Джиб выбрался из лодки и перенес корзину на плот.

— Прекрасная еда, — сказал он. — Любите?

— Да.

— Такую, как у миссис Друд, вы нигде больше не попробуете.

Он подошел и остановился рядом с Корнуэллом.

— Мы с Друдом ходили туда утром и нашли семь тел. Снято все ценное. Ни ножа, ни кошелька. И товары все исчезли. Даже седла с лошадей. Работа бандитов.

— Вы уверены? — возразил Корнуэлл.

— Как это?

— Послушайте, вы спасли мне жизнь. Я в долгу перед вами. Все что я могу вам дать — это правда. Друд расспрашивал меня, но я ему ничего не сказал.

— Можете верить Друду, — сказал Джиб, — и любому болотнику тоже. И не нужно мне ничего рассказывать.

— Мне кажется, что нужно. Я не торговец. Я студент университета. Я украл из университетской библиотеки документ, и один гоблин предупредил меня, что мне лучше бежать, так как этот документ у меня захотят забрать. Поэтому я заплатил торговцам и отправился с их караваном.

— Вы думаете, что на караван напали, чтобы избавиться от вас или получить документ? Они его забрали у вас?

— Не думаю, — сказал Корнуэлл. — Снимите с меня правый ботинок.

Джиб повиновался.

— Там что-то есть.

— Вот он, — сказал Корнуэлл.

Он с трудом развернул пергамент и повернул его к Джибу.

— Я не умею читать, — сказал Джиб. — Ни один болотник не умеет.

— Это латынь, — пояснил Корнуэлл.

— Не пойму, как он остался у вас. Ведь вас должны были обыскать.

— Нет, не должны были. Они думали, что документ и так у них. Я спрятал копию у себя в комнате, но так, чтобы ее можно легко было найти.

— Но если вы оставили копию…

— Неточную копию, слегка измененную, но зато в самом важном. Если бы я изменил очень сильно, они могли бы заподозрить неладное и догадаться о подлоге. Вряд ли это могло бы произойти, но все-таки… Им был нужен не документ, а я. Кому-то нужно было меня убить.

— Вам не следовало бы доверять мне, — сказал Джиб.

— Нет, следовало. Ведь если бы не вы, я бы уже был мертв. Если же я останусь у вас, то и вы тоже можете оказаться в опасности. Поэтому подвезите меня к берегу и я исчезну. Если же про меня будут расспрашивать, то скажите, что вы меня никогда не видели.

— Нет.

— Что «нет»?

— Я не отвезу вас на берег. Никто не знает, что вы здесь. Никто вас тут не видел, а я никому не говорил, что вы тут. Во всяком случае, сейчас они считают вас мертвым.

— Вероятно.

— Вы останетесь с нами, пока не поправитесь, а потом можете идти, куда захотите.

— Я не могу ждать долго. Передо мной далекий путь.

— И передо мной тоже, — сказал Джиб.

— И вы? Я думал, что ваш народ никогда не покидает болот. Друд говорил мне…

— Обычно так и есть. Но в горах жил старик-отшельник. Перед смертью он дал мне книгу и ручной топор и попросил отнести их некоему епископу из Башни…

— На северо-запад отсюда?

— Так сказал отшельник. Вверх по реке на северо-запад. Вы знаете об епископе из Башни?

— Слышал. Это на границе с Дикими Землями.

— Дикие Земли? Не знаю. Может, Зачарованные?

— Верно, — сказал Корнуэлл. — Я иду туда.

— Значит, мы можем идти вместе?

Корнуэлл кивнул.

— До Башни, да. Но я пойду дальше.

— Вы знаете дорогу? — спросил Джиб.

— К Башне? Нет, только общее направление. Есть карты, но не очень надежные.

— У меня есть друг, — сказал Джиб, — Хол из Дуплистого Дерева. Он много путешествует. Может быть, согласится пойти с нами и показать дорогу.

— Хорошенько подумайте, прежде чем принять решение, — сказал Корнуэлл. — Меня уже пытались убить, могут попытаться еще.

— Но ведь вас считают мертвым!

— Да, конечно, сейчас это так. Но на пути будет много глаз и много языков. Нас заметят и о нас будут говорить.

— Если Хол пойдет с нами, то мы будем пробираться без дорог, пойдем лесом. Мало кто нас сможет увидеть.

— Похоже, что вы хотите идти со мной, даже зная…

— Мы, болотники, народ робкий, — сказал Джиб. — Вне болот мы не чувствуем себя в безопасности. Мне хочется идти с вам и с Холом…

— Вы хорошие друзья с Холом?

— Он мой лучший друг. Мы часто бываем друг с другом. Он моего возраста, но сильнее меня и знает лес. Он ничего не боится, ходит на поля и огороды…

— Похоже он подходящий попутчик.

— Да, — сказал Джиб.

— Вы думаете, что он пойдет с нами?

— Пойдет. Он не из тех, кто уходит от приключений.

Гном Снивли сказал:

— Значит, вы хотите купить меч? Зачем он вам? Он не для таких, как вы. Вы вряд ли сумеете его поднять. Он для человека. Это не игрушка, а оружие бойца.

— Мы с вами давно знакомы, — сказал Джиб в ответ. — Вы знаете нас, болотников, и народ Холмов. Могу ли я с вами говорить по секрету?

Снивли дернул ушами и почесал затылок.

— Могли бы и не спрашивать. Мы, гномы, не болтуны. Мы деловые создания, а не сплетники. Мы слышим многое, но никому не говорим об этом. Болтун создает плохую репутацию, а нам не нужны неприятности. Вы хорошо знаете, что мы из Братства — гномы, гоблины, эльфы и все остальные — живем в мире людей, с их молчаливого согласия, лишь потому, что занимаемся лишь своими делами и не суемся в другие. Инквизиция рыщет вокруг, но редко действует против нас, как будто мы невидимки. Но стоит нам стать немного заметнее — обязательно найдутся доносчики, и тогда начнется ад. Может, вам и не следует мне ничего рассказывать, если это связано с опасностью для нас?

— Не думаю, — ответил Джиб. — Если бы я так думал, то не пришел бы. Мы, болотники, в вас нуждаемся, и вот уже много лет вы честно ведете дела с нами. Вы, конечно, слышали о нападении на торговый караван два дня назад?

Снивли кивнул.

— Грязное дело. Наш народ похоронил их.

— Вы похоронили то, что осталось от них, сравняли могилы с землей, а мертвых животных оттащили далеко в болото. Не осталось следов случившегося.

Снивли снова кивнул.

— Это хорошо. Конечно, пропажу каравана обнаружат, и власти начнут расследование. Но, я думаю, не очень тщательное, потому что здесь, на границе, чиновники чувствуют себя неуютно… Если найдутся явные доказательства случившегося, то они начнут искать виновных, а это плохо. Никто из живущих здесь — ни люди, ни мы, гномы, ни вы, болотники, ни народ Холмов или Братства — никто не хочет, чтобы здесь рыскали кровавые псы ищейки инквизиции.

— Мне не нравится, что мы не смогли произнести нужные слова над их могилами, — добавил Джиб. — Мы не знаем этих слов. Даже если бы мы их знали, у нас некому было их произносить. Мы похоронили их неисповеданными.

— Они и умерли неисповеданными, — отозвался Снивли. — Но в любом случае все это глупость.

— Возможно, — согласился Джиб, — но не большая глупость, чем наши обычаи.

— Это возвращает нас к вопросу о мече.

— Не все были убиты, — сказал Джиб. — Я наткнулся на караван сразу после нападения и нашел одного живого. Это ему нужен меч.

— Понятно. У него был, видимо, меч, но его отобрали нападавшие.

— И меч, и нож, и кошелек. Убийцы забрали товары и ограбили тела. Но мне кажется, что у него был не очень хороший меч, хотя и достался он ему от его предков. И теперь ему нужен другой меч.

— У меня есть и другие мечи, кроме этого, — сказал Снивли.