– А мне наплевать! – крикнул аббат. – Нельзя богохульствовать, говоря про распятие!

Смерть, настигшая великанов, была ужасна. В полутьме трудно было толком разглядеть, что с ними случилось, но Харкорту показалось, что они изуродованы так, будто кто-то хотел вывернуть их наизнанку, но не успел.

Небо быстро расчищалось – последние бегущие по нему облачка становились все реже. Воздух был промыт и свеж, кипарисы стояли прямо и неподвижно, и кругом было совсем тихо – ветер больше не шумел в их кронах. Гроза прошла, наступило затишье.

– Ты знаешь, куда идти? – спросил Харкорт Иоланду. – Можешь показывать нам дорогу? Нам надо перейти реку и направиться прямо на запад.

– Могу, – ответила она. – Прошу следовать за мной.

Первые лучи рассвета застигли их у подножья высокого холма, до половины заросшего лесом, а выше покрытого каменистой россыпью.

Ночной переход дался им тяжело. Перейдя реку, они брели в темноте по широкой долине. Местами приходилось продираться через лес, а на открытых местах в высокой траве скрывались ямы с водой и трясины. Смертельно усталый и невыспавшийся, Харкорт из последних сил продвигался вперед, с трудом заставляя себя передвигать ноги. Временами он оказывался впереди аббата и Шишковатого, временами отставал от них, и приходилось делать усилие, чтобы их догнать. Иоланда порхала где-то впереди – она, казалось, не чувствовала усталости.

Они почти не разговаривали между собой: слишком велико было утомление и одолевала сонливость, так что на разговоры не хватало ни дыхания, ни сил. Поговорить было о чем, у Харкорта накопилось множество вопросов, но пришлось отложить их на более подходящее время. Он пытался размышлять про себя обо всем, что произошло, но голова у него была слишком тяжелой от усталости, и мысли путались.

Возвышающийся впереди крутой холм они увидали, как только небо чуть посветлело. Когда они наконец достигли его подножья, до восхода солнца было еще далеко, и только утренняя заря освещала местность.

Харкорт посмотрел вверх, на лысую вершину холма.

– Надо бы подняться туда, – сказал он. – На самую макушку. Оттуда мы сможем оглядеться, увидеть, не гонится ли кто-нибудь за нами и что вообще происходит вокруг.

– Никто за нами не гонится, – сказал аббат. – Те, кто за нами гнался, лежат мертвые на острове.

– Я в этом не так уверен, – возразил Шишковатый. – Кое-кто из них мог уцелеть и отправиться за нами вдогонку.

– У них на это духу не хватит, – сказал аббат. – После того, что там было, им в голову не придет за кем-нибудь гнаться.

– Мне не дает покоя одна мысль, – сказал Шишковатый. – Великаны – либо те, кто остался в живых там, на острове, либо те, которые их там найдут, – могут толком не понять, что произошло. Они могут решить, что это мы перебили великанов на острове, и возжаждать нашей крови. Я бы предложил поступить так, как сказал Чарлз, и подняться на холм.

– Но там совсем голое место, – возразил аббат. – Нам негде будет укрыться.

– Будем скрываться между камнями, – сказал Харкорт. – Отсюда они кажутся небольшими, но я думаю, там найдутся и валуны приличного размера.

– Ну, ладно, – сдался аббат. – У меня, правда, ужасно болят все мышцы, но давайте поднимемся.

Они забрались на холм, низко наклоняясь вперед, помогая себе руками, а иногда и просто становясь на четвереньки. Валуны на вершине, как и ожидал Харкорт, оказались громадными, некоторые были величиной с амбар или конюшню. Холм был выше, чем им сначала показалось, и когда они достигли вершины, перед ними открылась вся окружающая местность. Солнце стояло уже на ладонь над горизонтом, и день после вчерашней грозы обещал быть ясным.

Аббат без сил плюхнулся на землю, прислонившись спиной к валуну.

– Присаживайся, – позвал он Харкорта, похлопав по земле рядом с собой. – Посмотреть на тебя, так ты вымотался не хуже моего.

– Ты всегда слишком быстро выдыхаешься, – сказал Харкорт.

Он был бы рад усесться рядом со своим другом аббатом, но боялся, что если сядет, то тут же заснет.

– Я смотрел в оба, – сказал Шишковатый. – Драконов не видно. По крайней мере, до сих пор не было видно. Если бы Нечисть разыскивала нас, она выслала бы на разведку драконов. Или гарпий. Или еще каких-нибудь летающих существ.

– Должно быть, как раз про эти места говорил коробейник – что за большой рекой мы повстречаемся с гарпиями, – сказала Иоланда. – Драконов они, скорее всего, посылать не станут, это ленивые создания и далеко летать не любят. А гарпий послать могут.

– Пойдем посмотрим, – сказал Шишковатый Харкорту. – До макушки осталось всего несколько шагов. А потом будем по очереди стоять на страже, а остальные смогут поспать.

Аббат развязал свой мешок и принялся доставать оттуда еду, уже жуя что-то с аппетитом.

– Никогда не ложусь спать на пустой желудок, – едва выговорил он: так у него был набит рот, – если только могу его чем-нибудь наполнить.

– Я буду сторожить первая, – предложила Иоланда.

– Нет, – ответил Харкорт. – Первый буду я. До полудня продержусь, а потом разбужу кого-нибудь еще.

Слишком большой риск, подумал он, доверить Иоланде стоять на страже. Ему тут же стало стыдно от этой мысли – ведь Иоланда с самого начала верно им служила. Однако это она, ни о чем не предупредив, привела их туда, где обитают Древние; она встала рядом с Шишковатым перед алтарем; она много раз бывала на Брошенных Землях и знала, что коробейник – чародей. Помня обо всем этом, Харкорт решил, что довериться ей было бы глупо.

– Нет, – повторил он. – Я буду первый, а Шишковатый – второй.

– Очень тебе признателен, – сказал аббат. – Хотя, может быть, все равно этим бы кончилось. Если уж я сейчас засну, все фурии ада не смогут меня разбудить до самого вечера.

Попугай, сидевший на плече у аббата, издал пронзительный крик и, потянувшись, отщипнул кусочек от ломтя хлеба, который аббат поднес ко рту. Он зажал его в когтистой лапе и принялся клевать.

– Эта птица, кажется, собирается прирасти ко мне навеки, – проворчал аббат. – Он вроде как избрал меня своим хозяином. Не скажу, чтобы я был в восторге. Мне-то от него какая выгода, если не считать клещей, или блох, или что там на них водится. Может быть, кто-нибудь согласится его со мной поделить?

– Нет уж, спасибо, – ответил Шишковатый.

Попугай проглотил последнюю крошку хлеба и выговорил:

– Берегитесь великанов! Остерегайтесь проклятых великанов!

– Это его первые слова с тех пор, как мы покинули то место, где его нашли, – сказала Иоланда. – Может быть, это что-то значит?

– Он не сказал ничего особенного, – возразил Харкорт. – Про великанов мы и сами знаем. И без него остерегаемся.

– Он просто передразнивает человеческую речь, – сказал Шишковатый. – Сам не понимает, что говорит.

– И все же, все же… – сказал аббат. – Устами младенца…

– Ты совсем уже спятил, – огрызнулся Шишковатый и сказал Харкорту: – Давай поднимемся на макушку и оглядимся вокруг.

Лежа рядом на вершине холма, они принялись осматривать окрестности.

Река шла сначала на север, потом сворачивала к западу. На севере и западе оба берега ее занимали луга, посреди которых лишь кое-где стояли группы деревьев. На юге и юго-западе вдоль реки тянулись невысокие пологие холмы, покрытые редким лесом. На востоке стоял густой лес, через который они только что прошли, чтобы выйти к реке.

– Вон там, прямо на север от нас, пасется табунок единорогов, – сказал Шишковатый. – Больше никого не видно.

– А, теперь вижу, – сказал Харкорт. – Сначала я их не заметил. А вон там, немного восточнее, небольшая стая волков.

Они лежали неподвижно, только время от времени поворачивая головы. Наконец Харкорт сказал:

– Всё как будто в порядке, беспокоиться нечего. Я останусь здесь, а ты бы вернулся вниз и немного отдохнул. Я тебя разбужу около полудня.

– Чарлз, у тебя, наверное, есть вопросы. По поводу этой ночи. Я пока не хотел бы говорить на эту тему с остальными, но ты имеешь право знать.