— Ты судишь их очень строго, Сирена. Но ты уверена, что не изменишь свою точку зрения? Тебе ведь понравился наш сегодняшний ужин, а это лишь крупица того, что могут дать человеку деньги.

— Меня на это не купишь, Натан! Если ты решил показать, что можно сделать, имея деньги, то помоги людям — тем, кто в этом нуждается.

— Хорошо, Сирена. С чего предлагаешь начать?

Столь поспешная уступчивость удивила ее, но Сирена быстро взяла себя в руки.

— На те полторы тысячи долларов, которые ты обещал заплатить за сведения об обстоятельствах гибели Лесси, можно построить дом для женщин — дом, куда они могли бы прийти, когда им больше некуда деться, где они получили бы горячую пищу и теплую постель, где могли бы прийти в себя и встать на ноги или хотя бы вновь обрести душевное равновесие. Он не должен походить на те заведения, которые открывают проповедники и всякие праведники, считающие, что просто слушать их речи недостаточно, чтобы отплатить им за помощь. Женщины там будут сами помогать друг другу.

Потом ты можешь построить приют для детей-сирот, пансион для стариков и пострадавших на приисках шахтеров.

— Это благотворительность, Сирена. Большинство из тех, кто ее примет, постараются воспользоваться ею для того, чтобы подмять под себя тех, кто послабее.

— Это не так, по крайней мере не совсем так. Не так давно мне самой понадобилась твоя помощь: без нее я могла бы умереть. Но я благодарна тебе, Натан, и я не стремлюсь жить за счет твоей благотворительности до конца дней.

— Да, — горестно вздохнул он, — к моему огромному сожалению.

Их спор на этом не закончился. На следующее утро Натан пришел к ней и с улыбкой на худом лице протянул какой-то документ на толстой белой бумаге.

— Что это? — спросила Сирена, пристально посмотрев на мужа, прежде чем взять документ.

— То, что ты хотела, — ответил он.

С этими словами Натан вручил ей купчую на землю — участок в городе между деловым и жилым районами. Увидев проставленную внизу сумму, Сирена нахмурилась.

— Я ничего не понимаю, — сказала она.

— Земля, на которой ты можешь построить дом для нуждающихся женщин и для чего-нибудь еще, что тебе захочется…

— Пять тысяч долларов? Это обошлось в пять тысяч?

— Ты говорила, это очень хорошее вложение денег.

— Но не в таком количестве! Я не имела в виду такую сумму!

— Теперь в Криппл-Крик земля стоит дорого. Ты обратила внимание, что купчая составлена на твое имя? Надеюсь, ты не станешь против этого возражать? И еще мне бы хотелось, чтобы этот дом носил твое имя. Я не желаю, чтобы обо мне заговорили как о владельце приисков, который заботится о бездомных женщинах. Это поможет мне избежать неприятных недоразумений.

— Значит, ты решил построить такой дом?

— Да, сегодня утром состоялась его закладка. Стройка должна закончиться к концу января, я уже нанял рабочих.

— Натан! — воскликнула Сирена, заглянув ему в глаза. — Это же замечательно! Ты так добр!

Вместо ответа он наклонился к ней и прижался губами к ее рту. Губы Сирены оказались сухими и горячими. Поцелуй был недолгим, но когда Натан выпрямился, Сирена увидела, что он покраснел.

— А ты так красива. Я никогда еще не видел тебя такой красивой, как сейчас.

— Пожалуйста, ты же обещал… — пробормотала Сирена.

— Да, обещал. Какой же я дурак, — сказал он и улыбнулся, хотя глаза его сделались печальными.

Земельный участок оказался не единственным подарком. Натан каждый день что-нибудь приносил Сирене. Это совсем не расточительство, заявлял он, когда она пыталась отказываться. Неужели она никогда не слышала о двенадцати днях перед Рождеством? Ей надо радоваться, что она не получила ни одного непрактичного подарка, например, какой-нибудь саженец груши или живого лебедя. Впрочем, однажды он все-таки принес ей птичку, канарейку в позолоченной клетке. У нее был изумительный голос и несколько серебряных перышек. Потом Натан подарил Сирене заколку — тоже в форме птички, флакончик духов на атласном шнурке, золотую ручку, чернильницу с отделением для промокательного песка, коробочку с визитными карточками, на которых она увидела свое новое имя, выведенное витиеватыми буквами На другой день он преподнес в подарок женское ландо от Бредли с синим корпусом, откидывающимся верхом и серебряной отделкой. Затем Натан подарил ей рояль от «Стейнвай энд компани» из Нью-Йорка, с массивными круглыми ножками и блестящей полированной крышкой, сказав, что теперь она может петь под его аккомпанемент.

— Рождество начинается все-таки в первый день Рождества, — слабо возражала Сирена.

— Ради бога, Сирена, — засмеялся Натан, — мы можем отмечать Рождество хоть каждый день.

Но на двадцать пятое декабря он тоже кое-что для нее приготовил. Проснувшись, Сирена увидела в ногах кровати целую кучу коробок самых разных размеров и форм, перевязанных голубыми атласными лентами. Экономка стояла рядом, с утренним кофе на подносе. Заодно она сообщила, что мистер Бенедикт просит разрешения позавтракать вместе с ней. Сирена милостиво согласилась, и он появился в комнате, одетый в синий халат с бархатными отворотами. Сирена приветствовала его теплой улыбкой. На нем был тот самый халат, который она надела во время поездки из Колорадо в пульмане Натана, или, по крайней мере, очень похожий на него.

Увидев, что Сирена ничем не выражает недовольства, Натан посмотрел на коробки, а потом принялся пристально разглядывать одну из них с видом наигранного недоумения.

— Что это у нас тут? Думаю, тебе лучше объяснить, в чем дело, до того как принесут завтрак.

Судя по размерам коробки и замечаниям Натана, Сирена догадывалась, что там лежат. И она действительно не ошиблась. Разорвав упаковку из оберточной бумаги, она извлекла капот из черного шелка, собранный на спине в складки и расшитый голубыми лентами. Вместе с капотом она обнаружила ночную рубашку из черного шелка и пару черных туфель на высоком каблуке.

— Ты уверен, что респектабельные леди носят именно такую одежду? — спросила Сирена, приподняв бровь.

— Абсолютно. Как раз это они и носят, если у них, конечно, красивая шея и кожа, не говоря уже о фигуре. Ты наденешь его?

Он кивнул головой в сторону стоявшей в углу ширмы. Сирена нерешительно посмотрела на ширму, потом на капот. На этикетке с крошечными вышитыми буковками стоял знак знаменитого парижского салона. Сирена не могла побороть искушения примерить капот. Она взглянула на экономку, стоявшую перед кроватью. Откинув одеяло, Сирена выбралась из постели и прошла за ширму. Миссис Энсон взяла коробку, капот и поспешила следом.

Одевшись и стоя рядом с миссис Энсон, расчесывавшей ее шелковистые волосы, Сирена наконец осознала, что с ней случилось, как легко она привыкла ко всей этой роскоши, к тому, что ей всегда готовы услужить, куда бы она ни повернулась. Это оказалось удивительно просто.

Когда она вышла из-за ширмы с расчесанными на прямой пробор, струящимися по плечам волосами, Натан тут же поднялся с кровати.

— Ты превзошла все мои ожидания, — проговорил он восхищенным шепотом.

— Это просто глупость, вот что это такое, — ответила она небрежным тоном, однако в ее глазах появился веселый огонек.

— Тебе не нравится?

— Нравится — не то слово, но только мне опять придется тебя благодарить. Все это выглядит так, будто ты рассчитываешь на немедленное проявление моих чувств!

Натан изобразил на лице важное выражение.

— Не могу с тобой не согласиться. У меня есть одно предложение. Давай отложим выражение благодарности до тех пор, пока ты не откроешь все коробки. Тогда тебе придется проявлять чувства всего один раз. Давай подумаем, как ты можешь отплатить за все мои труды, так чтобы тебе не пришлось слишком много говорить. Придумал: ты нальешь мне чашку кофе.

— Договорились, — согласилась Сирена, пожимая протянутую ей руку, и опять забралась в постель.