— Наверное, я это переживу, — ответила она.

— Да, — холодно сказал Вард, — я тоже так считаю.

Сирену разбудил долгий печальный гудок паровоза. Это прибывал ночной поезд из Денвера. Скоро он опять уйдет и увезет Варда. Сирена повернулась на кровати, ударила кулаком по подушке. Она не переживала из-за этого, ее задело только то, что Вард так легко с ней расстался. Он мог хотя бы прийти попрощаться. Или он решил, что все, что произошло между ними вчера днем в горах, можно назвать прощанием? Но она не видела, чтобы Вард особо сожалел об отъезде, и ей сделалось обидно.

Интересно, как он себя поведет, если она оденется и придет на станцию его проводить? Обрадуется или разозлится? А может, ему вообще все равно? Иногда ей казалось, что Вард испытывал к ней какие-то чувства; иногда она начинала думать, что он держит ее у себя просто ради удобства, чтобы она грела ему постель и снимала напряжение после бессонных ночей за игорным столом.

Нет, она не опустится до такого. Он, чего доброго, еще подумает, что она огорчена его отъездом, что ей захотелось отправиться с ним. Ей будет очень хорошо здесь одной. Первым делом она как следует выспится; шум внизу немного утих — танцевальный зал уже закрылся.

Такая мысль понравилась Сирене, но ей все равно не спалось. Она лежала и слушала, как хрипло кричали кукушки на шахтах Скалистой горы. Потом опять послышался гудок паровоза.

Этот день без Варда показался ей очень длинным. Санчо принес завтрак, которого с избытком хватило бы на двоих, и, как всегда, оставил его за дверью. Он, наверное, узнал об отъезде Варда и к ленчу уже не появился. Несколько раз Сирена выходила в холл посмотреть, не идет ли Санчо, убеждая себя, что это просто оплошность и ужин ей обязательно принесут вовремя, а то и пораньше. Санчо будет просить прощения, кланяться до земли и горько раскаиваться за то, что оскорбил такого важного клиента, как Вард. Ей нужно лишь немного подождать.

Наступил вечер, Санчо все не появлялся. Проголодавшись, Сирена оделась и спустилась в бар.

— Посмотрите, кто пришел! — воскликнула Перли, приветствуя Сирену поднятым бокалом. — Чему обязаны такой честью?

Несмотря на поздний час, в баре находилось немало посетителей. К стойке то и дело подходили мужчины, чтобы взять хлеб, мясо, сыр и орехи. Этот обычай Вард привез из Нового Орлеана. Направляясь в освещенный зал, Сирена, проходя мимо Перли, отвернулась. Несколько мужчин посмотрели в ее сторону. Звон бокалов и шум разговоров позволяли Сирене говорить, не опасаясь, что ее могут услышать.

— Я пришла спросить, не видел ли кто Санчо. Он не принес мне ленч, а теперь опаздывает с ужином.

— А ты хочешь есть?

Сирене не понравилась улыбка, появившаяся на лице Перли.

— Ты угадала, — ответила она.

— Боюсь, мне придется тебя огорчить. Тебе собирались приготовить к ленчу рагу из ягненка, но оказалось, что это любимое блюдо Отто. Бедняга не смог удержаться, он до того проголодался, что слопал все за минуту.

— А ужин? — спросила Сирена, сжав губы.

— Тушеная говядина, — скорчив недовольную гримасу, сказала Перли. — Отто она не понравилась, и он ее выбросил.

— Выбросил?

— Ага.

— И что же мне есть?

— О, у тебя огромный выбор. В городе есть несколько забегаловок. Только не ходи к Санчо. Он, как дурак, настаивал на том, чтобы принести тебе другой кусок говядины, и Отто пришлось растолковать ему, что ты не хочешь есть. Он, пожалуй, немного перестарался. Знаешь ли, Отто не любит китайцев. Он всегда советовал Санчо уехать из города, здесь плохо относятся к кули.

— Он… он жив?

Сирене нравился этот маленький улыбающийся желтокожий человечек, который всегда старался ей угодить.

— Да, но готовить он несколько дней не сможет.

— Честно говоря, — медленно проговорила Сирена, — мне негде поесть. У меня нет денег.

Перли расхохоталась.

— Какой же Вард все-таки скупой! Однако мне кажется, ты знаешь, как это уладить.

— Я не понимаю, — Сирена догадалась, куда клонит Перли, но не хотела подавать виду.

— Послушай, крошка, — проговорила Перли, сразу сделавшись серьезней, — если ты хочешь есть, оставь свою спесь в неприступной башне, в которую Вард тебя заточил, и немного поработай с остальными в баре. Думаю, для начала ты можешь исполнить пару номеров на сцене.

— Ты же знаешь, как Вард относится к таким вещам, — ответила Сирена. — Его отъезд ничего не меняет.

Перли допила ликер и поставила бокал на стойку. Ее голубые, почти прозрачные глаза светились торжеством.

— Ты напрасно так считаешь. Мы с Вардом говорили вчера об этом. Твои способности безвозвратно погибнут в его комнатах. А потом, это слишком эгоистично с его стороны — беречь тебя только для себя одного. Когда я ему об этом сказала, он согласился, что тебе лучше спуститься и развлечься немного, выпить. Нам нужно как-нибудь оживить представление, показать гостям новое лицо, не говоря уже о новой форме. В «Золотом горне» выписали девчонку прямо из Парижа и теперь нахваливают се на каждом углу. Она, конечно, Парижа и в глаза не видала, но кого это волнует? А тебя можно представить как новинку из Лондона. Мужчины любят экзотику; хочешь, назовем тебя Маленькая Египтянка?

— Если ты думаешь, что я буду развлекать твоих клиентов на сцене или где-нибудь еще, то ты ошибаешься!

— Неужели? Значит, ты вовсе не голодна?

— Я могу найти другую работу.

— Нет, — сказала Перли, склонив голову, — это вряд ли. В этом городе тебе могут предложить только то же самое, что сейчас предлагаю я. А если я тебя отпущу, Вард, чего доброго, решит, что я тебя выгнала. Я не могу этого допустить.

— Не понимаю, как ты сможешь меня удержать. — Повернувшись, Сирена направилась к двери.

— Отто! — коротко бросила Перли.

Тот поднялся из-за столика и двинулся к Сирене. Не желая, чтобы к ней прикасался этот вышибала, она остановилась и, обернувшись, взглянула на надменное лицо Перли.

— Ну что, поняла? — спросила та с неприятной улыбкой. — А теперь перейдем к делу, дорогая. Надеюсь, ты прислушаешься к голосу разума. Ты, наверное, можешь представить, что произойдет, если я разрешу Отто проводить тебя обратно наверх. Он не тот человек, которого могут остановить женские вопли. А если ты и дальше будешь упрямиться, так Отто здесь не один. А потом, существуют и другие пути сделать тебя посговорчивее. Ты когда-нибудь пробовала наркотики? Это очень неприятно, когда тебе дают их против твоей воли. А в таком состоянии женщина полностью теряет над собой контроль. Пока она без сознания, с ней можно делать все, что угодно. — Перли опять улыбнулась. — У меня никогда не было наркотиков, но я знаю, где их можно достать.

Сирена испугалась не на шутку. Неужели у нее совсем не оставалось выбора?

— У меня бы все равно ничего не получилось, даже если бы я все-таки заставила себя. У меня ничего нет, кроме этого платья. Не думаю, что этим привередливым старателям понравится видеть меня каждый день в одном и том же наряде.

— Ты права, — согласилась Перли, окинув взглядом костюм Сирены. — Я дам тебе что-нибудь из моих вещей. Тебе они подойдут. Конечно, кое-что придется перешить. А может быть, посмотришь в своем саквояже? Я могу его принести.

— В моем саквояже? — переспросила Сирена. Ей показалось, что она ослышалась. Она уже почти забыла о нем.

Перли взяла другой бокал и посмотрела на Сирену с недоброй усмешкой.

— Вард, этот дьявол, спрятал его в кладовой. Не знаю только почему. Наверное, хотел одеть или раздеть тебя на свой вкус.

— Так он здесь уже давно?

— Его привезли следом за вами. На другой день. Тебе его принести?

— Да, — кивнула Сирена.

— Хорошо. Я пошлю за ним. Спускайся, когда будешь готова. Я скажу, чтобы тебе отнесли поесть. — Перли подняла бокал и сделала глоток. — Надеюсь, ты будешь готова к концу представления?

Вещи, лежавшие в саквояже, оказались в полном беспорядке. В них явно кто-то рылся. Сирену нисколько не удивила пропажа денег и еды. Вынимая платья одно за другим, она пыталась кое-как их расправить. С тех пор как она видела их в последний раз, они показались ей странными, безнадежно устаревшими, как будто с тех пор прошли годы. Годы, за которые она из девочки превратилась в женщину.