— Скажите мне побыстрее, — произнес он, когда наклонился чтобы поставить котел на пол, — вы здесь по собственной воле или нет?

Вообще-то ничего не было удивительного в том, что он спросил об этом после того, как Мак-Каллаф, находясь под пристальным взором суровых глаз Рольфа, намеренно туманно изложил причины пребывания Анджелины здесь и заинтересованность Рольфа в судьбе Клэр. Анджелина колебалась, не зная, что ответить, она вспомнила свое расставание с тетей, отсутствие выбора и диктат собственного сердца.

— Да, — наконец, тихо произнесла она.

— И все-таки я не могу побороть свои сомнения.

— Мне кажется невероятным, что такая женщина, как вы, путешествует с человеком, подобным этому принцу, живет с ним.

Его слова были для нее одновременно горьким и целебным лекарством. В прежние годы они с Джимом часто гуляли вместе, он провожал ее по лесной тропе в монастырскую школу и назад в особняк де Бюи. Время от времени ей казалось, что Джим нарочно подстерегает ее на дороге, слишком часто он появлялся в поле ее зрения — в том же самом месте, где находилась она — с задумчивым видом ведя лошадь под уздцы. Во всяком случае это не могло быть случайностью. Но потом он вынужден был уехать вместе со своей семьей. Вскоре до нее стали доходить слухи, что Джим занялся незаконной торговлей рабами, стал членом банды Лафитта в Галвез-Тауне, занимавшейся пиратством — грабежом морских судов, направлявшихся в Испанский Техас, и затем нелегально ввозившей рабов в Соединенные Штаты через Ничейную Землю — этот черный ход для различного рода контрабанды. Анджелина не верила слухам вплоть до сегодняшнего дня, когда ей все стало ясно. Иначе, как объяснить, почему Джим был на короткой ноге с человеком, который контролировал все ходы и выходы на нейтральной территории?

— Я ничего не могу поделать. Человеческая жизнь изменчива, и сами люди часто сильно меняются.

— Но не вы. Я хочу поговорить с вами, Анджелина.

Она выдавила из себя улыбку.

— Нам не о чем говорить. Спросите Андре, он вам объяснит все, что касается меня. И тогда, может быть, вы поймете.

— Я сделаю это, — сказал он. А затем, помолчав немного, добавил. — И все же, я бы очень хотел помочь вам. Если я могу хоть что-то сделать для вас, вам достаточно только сказать об этом.

— Мне ничего не надо, — ответила она, но в голосе ее сквозила неуверенность.

— В Сент-Мартинвилле вы жили вместе с тетей, насколько я помню. Может быть, мне следует вернуть вас в ее дом? Я был бы счастлив… — он осекся, видя, что она решительно покачала головой. Но затем постарался зайти с другого бока. — Тогда хотите я передам записку? Я доставлю все, что вы сочтете нужным написать или сообщить на словах, по назначению.

Анджелина задумалась: может быть ей стоит сообщить мадам де Бюи новости о Клэр? Нет, лучше воздержаться от этого, пока судьба кузины не прояснилась, и она находится все еще в опасности.

— Спасибо, Джим. Я ценю вашу готовность оказать мне услугу. Но я не нуждаюсь в ней.

Для дальнейшего разговора у них не оставалось времени. К ней вплотную подошли Оскар и Андре, каждый со стопкой грязной посуды в руках. Это было так ново для нее, что она с удивлением оглянулась назад — на сидящих за столом. Она увидела, как Рольф, отпуская короткие и ядовитые замечания, организует разбойную братию на уборку за собой стола после ужина. И недовольные неуклюжие разбойники нехотя собирают свои тарелки и миски, чтобы отнести их к мойке. Он встретил ее взгляд, сидя за длинным, заваленным посудой столом, — его ярко-синие глаза были совершенно серьезны, когда он взирал на результат своих усилий. Преследуемая им цель была достигнута — он нарушил уединение Анджелины с ее бывшим приятелем, который так добивался разговора с ней.

Впрочем враждебные отношения между Рольфом и Джимом не могли укрыться и от Мак-Каллафа. Он наблюдал за обоими мужчинами с хитрым выражением в карих глазах. Ничто не могло сравниться с его приветливостью и дружелюбием, когда он вовлек обоих в разговор о различиях в ведении охоты в Европе и в Соединенных Штатах, о повадках разных животных, их количестве и разнообразии видов, о методах охоты и оружии.

— Джим, покажи принцу Рольфу свой нож, — сказал Мак-Каллаф, обнажая в улыбке желтые зубы.

— Мой нож? — Боуи вынул его из ножен, висящих на боку и полускрытых длинной полой сюртука. Он подержал его в руке таким образом, что в остро-наточенном лезвии заиграли серебряные блики, а затем начал подбрасывать его на ладони, ловя за рукоять.

— Можно мне? — спросил Рольф, не отрывая взгляда от ножа, который явно привлек его внимание, и протянул руку.

— Конечно, — отозвался Джим и передал нож Рольфу.

Это было уникальное оружие. Его смертоносный клинок достигал в длину восемнадцати дюймов, между ним и рукояткой, была приварена железная поперечина, чтобы рука не соскальзывала на заточенное лезвие. На клинке по центру тянулся желобок, сам клинок был заточен до кончика, образовывающего опасное острие. Рольф взвесил нож на ладони, попробовал, где у него расположен центр тяжести, и наконец, сделал заключение:

— Превосходное оружие, похоже на род короткого меча с поперечиной. Чувствуется, что его изготовила рука мастера, хотя довольно примитивными инструментами.

— Мне его сделал один негр-кузнец на плантации отца старым напильником, — не спеша сообщил Джим. — Я хочу заказать еще один такой, если мне встретится на пути мастер, превосходящий старого негра.

Мак-Каллаф кивал головой, переводя взгляд с одного на другого.

— Во всей округе никто лучше Джима не обращается с ножом или кинжалом, — произнес атаман. — Вы, Ваше Высочество, конечно, прекрасно деретесь ножом, но вам далеко до этого парня.

Анджелина, которая в это время намазывала гусиным жиром руки, кожа которых покраснела от грубого щелочного мыла, используемого для мытья посуды, замерла на месте и затаила дыхание. В притворно добродушных словах Мак-Каллафа, звучал вызов, который Рольф в силу своего гордого нрава, вынужден будет принять. Вступить же в состязание с Джимом означало подвергнуть свою жизнь невероятной опасности. Ходили слухи, что еще в своей юности Джим убил на подобных поединках несколько человек. Отказаться же от поединка означало уронить себя в глазах не только разбойников, но, может быть, и своих телохранителей.

Рольф взглянул на Боуи, который, в свою очередь глядел сейчас на шотландца, хмуря лоб.

— Да, без сомнения он обладает полезным в этих местах и в это время искусством.

— А ты сам, конечно, воображаешь себя мастером в этом деле, или, по крайней мере, твои люди считают так. А у тебя разве нет желания померяться силами с Джимом, с лучшим среди нас?

— На твою потеху? — спросил Рольф. — Но я не нахожу причин доставлять тебе подобное удовольствие — по крайней мере, это не входит в мои обязанности гостя по отношению к тебе, как к гостеприимному хозяину. Или ты хочешь, чтобы я сам потворствовал твоей жажде одержать чужими руками верх надо мной?

— Ты просто боишься, что кто-то окажется сильней тебя! — заявил главарь, побагровев от сознания того, что его раскусили: Рольф угадал главный мотив Мак-Каллафа, заключавшийся в жажде реванша над ним за поражение в недавней схватке.

— Это тоже не исключено.

— Но подумайте только, какой это будет поединок! Вам же самим необходимо выяснить, кто из вас сильней, кто из вас лучше?

Рольф взглянул на Джима с легким насмешливым выражением, таящимся в глубине темно-синих глаз.

— Как вы думаете, стоит ли нам, сойдясь лоб в лоб, кромсать и крушить друг друга? Вот так запросто без особой причины? Станем ли мы с вами проливать свою кровь ради лавровых венков сомнительного достоинства?

— Я не ссорился с вами, — произнес Джим, подняв на Рольфа честный взгляд, — и не ищу ссоры.

Затем он взглянул в сторону Мак-Каллафа, на его суровом лице читалось осуждение.

— Единственно, чего я жажду, это поединок с испанцем, с Дон Педро.

Заявление Боуи было встречено подбадривающими криками, одобрительным свистом и хлопаньем в ладоши. Все решили, что в его лице приобрели превосходного союзника. И вот сдвинув стулья и развернув карты местности, участники военного совета собрались за столом, чтобы выработать план, единственной целью которого являлось обнаружение нынешнего места пребывания испанца и его шайки.