Тот человек в ее комнате застал его врасплох только потому, что он не предусмотрел такой возможности, не подготовился к ней. Ему следовало провести Джолетту дальше по коридору и попросить ее подождать, а затем вернуться одному.

Кто бы то ни был, его действия были безумием, опасностью для всего дела. Кое-кому придется отвечать за это, когда со всем будет покончено. А пока он должен подумать о стоимости ущерба, причиненного в отеле. За это он нес ответственность.

Значит, она носит дневник с собой. Он так и думал. Повернув голову, Роун посмотрел на небольшую сумку из мягкой кожи, лежавшую на постели. Удостоверившись, что дверь в ванную комнату закрыта, он потянулся за сумкой. Порывшись внутри, он извлек оттуда пачку бумаг, скрепленную резинками. По-видимому, это и был дневник.

Сняв резинку, Роун открыл первую страницу. Записи в дневнике выглядели слишком старыми, их почти невозможно было понять. Странно, что такая маленькая вещь могла создать столько проблем. Может быть, потом она ему даст почитать дневник. Если нет, он выберет удобный момент и сделает это сам.

Доносившийся из ванной шум льющейся воды смолк. Роун положил дневник обратно в сумку. Опустился на свою кровать и откинулся на подушку, подложив руки под голову. Он так и лежал, глядя в потолок, когда из ванной комнаты появилась Джолетта, окутанная облаками пара. Мокрые пряди волос щупальцами струились по ее плечам и груди, порозовевшее лицо, лишенное косметики, выглядело юным. Она ступала по полу босыми ногами, и, насколько он мог судить, под шелковой ночной рубашкой у нее ничего не было. Блестящая ткань мягко струилась вдоль ее тела, обрисовывая его плавные изгибы, когда она двигалась, складывая одежду аккуратной стопкой на прикроватной тумбочке.

— Все в твоем распоряжении, — весело сказала она.

Роуну пришлось напомнить себе, что она имела в виду ванную. Он хотел было перевернуться на живот, но подумал, что это движение выдаст его желание скрыть тот эффект, который она на него произвела. Как это глупо. У него скорее всего ничего не получится. Но если уж начало положено, придется продолжать.

Некоторое время он колебался, принимать ли ему душ. Может быть, лучше так и остаться лежать на кровати, не двигаясь, и вариться я собственном поту. Девушка была такой чистой, юной, такой прекрасной своей свежестью, что он не посмеет даже приблизиться к ней, будучи столь грязным. Впрочем, сейчас годится любое средство, чтобы удержать его на расстоянии.

Хотя нет, он этого не вынесет. Того же эффекта можно добиться с помощью холодного душа.

Джолетта уже спала, закинув руку за голову, когда он вернулся в комнату. Или очень искусно притворялась. Ее грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию, от ресниц на щеки ложились длинные тени.

Роун забыл взять с собой в ванную комнату пижаму. Закрепив на поясе полотенце, обмотанное вокруг бедер, он прошлепал босыми ногами к своему чемодану, лежавшему около кровати. Поглядывая на Джолетту, молодой человек достал из чемодана пижаму, отутюженные складки которой говорили о том, что он ею не пользовался, а захватил ее на случай необходимости.

Держа в руках пижамные брюки, Роун выпрямился. Потом, словно что-то его притягивало, подошел к кровати, на которой спала Джолетта. Двигаясь очень осторожно, он медленно опустился перед ней на одно колено.

Рассеянный желтый свет струился из ванной комнаты, освещая лицо девушки. Она казалась такой беззащитной, что у него защемило сердце, когда его взгляд упал на темное пятно синяка и полоску пластыря на лбу у самой кромки волос. В порыве нежности он протянул руку, собираясь погладить ее, но рука замерла в воздухе. Словно завороженный, Роун смотрел на бархатную кожу, нежные изгибы губ. Они рождали в нем соблазн, жаркими волнами приливавший к голове. Интересно, что бы она делала, если бы он лег рядом с ней и разбудил ее своими поцелуями?

Роун тихонько чертыхнулся. Такие жертвы ради благих намерений! Он быстро встал. От резкого движения коленный сустав хрустнул так громко, словно кто-то щелкнул хлыстом. Он замер, испугавшись, что она сейчас откроет глаза и увидит его стоящим перед кроватью.

Медленно тянулись минуты. Роун покачнулся на онемевших ногах. Он очень устал. Казалось, он не спал по-настоящему целую вечность, и, может быть, пройдет столько же времени, прежде чем он сможет снова уснуть.

Вернувшись в ванную комнату, он быстро натянул пижамные брюки, выключил свет и, стараясь ступать как можно тише, прошел к своей кровати. Нырнув под пуховое одеяло, Роун вытянулся во всю длину и долго лежал, прислушиваясь к дыханию девушки. Она дышит так тихо? Или она ушла?.. Он приподнял голову, вглядываясь в темноту широко открытыми глазами.

Нет, она здесь, она все еще спит. И все еще прекрасна.

Она все еще не принадлежит ему.

И надо же было такому случиться, что две самые болтливые вдовушки из их группы видели Роуна и Джолетту выходившими вместе из его номера на следующее утро. Конечно, можно было избежать этой встречи. К тому времени молодые люди уже позавтракали и совершили утреннюю прогулку вокруг ближайшего квартала. Потом они зашли в комнату Джолетты за ее чемоданом и оставшимися вещами, поскольку этим утром уезжали из гостиницы.

Она вполне могла бы донести свои вещи сама, думала Джолетта, идя к автобусу. Но нет, Роун настоял на том, чтобы тащить ее коричневую клетчатую сумку вместе со своим тяжелым чемоданом из черной кожи.

Многие пассажиры понимающе улыбнулись, когда они вошли в автобус. Роун держался беспечно, не обращая внимания на оказанный им прием, но Джолетта не могла оставаться равнодушной. Ей было неприятно думать, что эти люди обсуждают между собой ее интимную жизнь, возможно, даже уже представляют себе ее в постели с Роуном. Она не имела предрассудков по поводу отношений между мужчиной и женщиной, но считала, что некоторые аспекты этих отношений не должны быть предметом интереса посторонних людей.

Когда они уселись на свои места, Джолетта заметила, что кое-кто из пожилых женщин смотрит на Роуна своими выцветшими глазами с явным восхищением. Его сухощавое лицо со свежевыбритыми щеками, томными от сна глазами и чарующей улыбкой приветливо поворачивалось сначала к одной даме, затем к другой.

Сиденье было явно тесноватым для его широких плеч и длинных ног, но Джолетта уже привыкла к тому, что он занимает так много места, за что он неоднократно извинялся. Может быть, на нее против воли действовало воображение окружавших ее людей, но, почувствовав прикосновение его плеча к своему плечу, она не могла удержаться от размышлений по поводу того, каким он мог быть любовником. Прежде всего галантным, подумала она, вежливым, остроумным, возможно, изобретательным. Уголок ее рта дрогнул при мысли об этом.

— В чем дело? — встревожился Роун.

— Ничего, — отозвалась Джолетта. — Вам не жарко? Наверное, я слишком тепло оделась сегодня, или солнце светит с этой стороны.

Автобус доставил их в Италию вовремя. Поздний обед планировался в Лугано, вблизи швейцарской границы. Водитель высадил их у озера, и гид назвал несколько ресторанчиков и кафе на близлежащих улицах. Роун и Джолетта быстро перекусили баклажанами под сыром «Пармезан», запивая их красным тосканским вином в честь прибытия к итальянской границе. Затем они направились к парку, расположенному неподалеку.

Оказалось, что окруженный каменной стеной и живой изгородью из вечнозеленых растений парк когда-то был частным владением. Раскинувшись вдоль берега озера, он представлял собой тихий уголок, где пение птиц заглушало доносившийся из-за стен шум машин. Старые деревья, окутанные прохладой высокогорного озера, вместе с видневшимися в сероватой дымке облаков вершинами гор создавали ощущение тишины и покоя. Солнечные лучи заметно пригревали, тогда как в тени деревьев воздух оставался холодным, и его наполняли запахи цветочных клумб. Вдали по прозрачной голубизне озера скользила моторная лодка, вздымая за собой белопенную дугу.