- Шагай сюда, лейтенант. Избавился от пленного?
А мы баньку сообразили. Красота, понимаешь... Ты закуси вначале.
Вторая женщина была здесь. Ее глаза с каким-то сиреневым отливом и пухлые, яркие губы делали лицо очень молодым. Но Андрей, заметив морщинки на белой, красивой шее, подумал, что ей лет тридцать и она старше Самсонова, которому не больше двадцати пяти.
- Твоего сержанта в госпиталь отвезли, - говорил капитан.
- Как он? - спросил Андрей, тоном стараясь показать суровость бывалого воина.
- Жив будет... И ты молодец, лейтенант. Сам пропадай, а других выручай. Это по-нашенскому! Садись вот рядом с Ниной Владимировной.
Она, с улыбкой взглянув на Андрея, подвинулась ближе к Самсонову. И капитан едва заметно мигнул ему. На столе была рассыпана вареная картошка, лежал зеленый лук и ломти хлеба. Неровное пламя керосиновой лампы, видимо заправленной бензином и присыпанной у фитиля солью, освещало земляной пол горницы, широкую печь и деревянную кровать, накрытую рядном.
- Спят все, артиллерией не побудишь. Хозяйка в погреб ночевать ушла, капитан, взяв за горлышко бутыль, разлил по стаканам жидкость. - Перед банькой...
- Там бабушка сидит одна, - сказал Андрей. - Ее надо позвать.
- Звали, - махнул рукой Самсонов, - не идет.
- У нее сын убит, - грустно добавила Нина Владимировна. - Летчик. Ехала к нему в гости, но только похоронить могла.
- А ты хитер, - засмеялся вдруг Самсонов.
- Почему?
- Гляжу, твой радист в баню идет на пару с Ниной Владимировной. У меня дух перехватило. Вот, думаю, черти в лаптях!
- Она такой же боец, как и все, - ответил Андрей. - Не понимаю, что вы думали.
- Ага, сразу в контратаку идешь? Да-а... Глазищи у нее, как омут, весело подмигнул капитан. - Ну, пьем за яростных, за непохожих!
- Я не пью.
- Это брось! Что надо самогон! Убьют, ничего не будет. Трын-травою порастем.
- Нет, в самом деле не пью, - оправдывался Андрей.
Самсонов что-то шепнул на ухо Нине Владимировне. Она засмеялась тихо, как от легкой щекотки, приподняв плечо, и голой до локтя, с ямочками у кисти, рукой потянулась к стакану.
- Теряй невинность, лейтенант, - потребовал Самсонов. - Для мужика первая стопка и есть конец невинности... Сегодня пируем, а завтра на фронт. Направление в дивизию я уже получил.
Он покосился на высокую грудь женщины, белевшую в вырезе цветастой кофты, и разом проглотил самогон.
- А веселая штука, братцы, жизнь. Скоро вот подтянут резервы. Двинем вперед... И вы, Нина, отыщете мужа.
- Не знаю, - тихо сказала она. - Я и не любила его.
Вышла рано замуж, думала, так полагается. Наверное, так бы и жила .. Он слишком благоразумный. Даже мебель, как началась война, отправил на московскую квартиру. Ничего нет ужаснее, если человек всегда благоразумный. Иногда проснусь, и тоска - выть хочется А не знала отчего.
- Да-а, - протянул Самсонов и опять, мигнув Андрею, смело положил руку ей на плечо. - А бывает, что любовь, как ветер, налетает.
Она не отодвинулась, только наклонила голову, и пальцы, сжимавшие стакан, как бы ослабев, скользнули по стеклу.
Андрей почувствовал, как румянец заливает его щеки, торопливо встал, не зная, куда деть руки, начал расправлять гимнастерку.
- Я пойду... Надо умыться хотя бы.
- Баня теплая, - усмехнулся капитан. - Выйдешь - и направо...
Задев плечом за косяк, Андрей вышел из хаты.
"Нашли время, - думал он. - Когда такие события!
Это же пошлость . А, собственно, какое мне дело до чьей-то жены? Вел себя, как мальчишка".
Старуха была все там же. Ее сухие, натруженные, с узлами вен руки лежали, точно плети, на коленях, и от лица веяло жгучим горем.
"Что ей сказать? - опять подумал Андрей. - Нет ведь слов, чтобы утешить. И сколько еще таких матерей будут сидеть по деревням, глядеть в пустоту, ничего не видя и ничего не ожидая, кроме своей смерти...
Надо письмо маме отослать, и сегодня же".
Обогнув хатку, Андрей разглядел покосившийся сруб Около него маячила длинная фигура Лютикова.
- Ну что? - спросил Андрей. - Говорят, Власкж жив будет.
- Еще как! - Лютиков опустил топор, которым собирался расколоть полено. - Не поверил доктор, что мы его столько возили. В силу ихней науки полагалось моритуру играть. А сержант им - фигу... Где наша бригада, не слыхать?
- Нет, - вздохнул Андрей и добавил: - Сумел узнать только, что в окружение попали.
- Воюют, значит, - сказал Лютиков. - Баниться можно. Я топил, чтоб не остыла.
- Как бы еще гимнастерку постирать, - неуверенно сказал Андрей.
- Да просто... Тропинка вот. За кустами ерик, там и радистка стирает. Добегите.
- Ладно, - согласился Андрей. - Добегу.
Тропинка эта вилась меж грядок с луком и помидорами. Ветер угнал тучи. Звезды, будто умытые, пронизывали ночь трепетным светом Андрей услыхал плеск воды за кустами высокой черемухи, свернул и раздвинул ветки Белизна нагого девичьего тела остановила его.
Услыхав шорох веток, радистка быстро повернулась. Она стояла по колено в черной воде, у ног виднелись блестки звезд. И вдруг, разбрызгивая эти блестки, Ольга шагнула на берег, даже не пытаясь закрыться мокрым бельем Часто вздрагивали ее небольшие острые груди Какая-то порывистость была и в застывшей сейчас фигурке И так, будто ей нестерпимо это мгновение, она резко закинула голову назад ..
Андрей почувствовал, как у него заколотилось сердце и гонит кровь, туманя мозг И затем возникла мысль, что надо сделать к ней только два шага Но сам вдруг, испугавшись этой мысли, попятился, ломая кусты, бормоча извинения, хотя и сознавал, что все слова его не имеют никакого смысла, а имеет смысл лишь поразившая его красота девичьего тела и те чувства, которые были в нем.
"Надо же... Надо же..." - говорил он самому себе, шевеля пересохшим языком, ступая в грядки у тропинки. Ему хотелось вернуться к ручью, и поэтому он шагал еще быстрее. Только у самой баньки остановился.
- Нету ее? - спросил Лютиков.
- Обойдусь, - глубоко вздохнув, стараясь унять непонятную дрожь, сказал Андрей - Это не к спеху.
- А банька форс-мажор, - похвастался Лютиков. - Я и веник соорудил.
VI
В тесной, жаркой баньке Андрей исхлестал веником костлявую спину Лютикова, но тот все повторял:
- Еще малость У-у.. О-о. По хребту... Амброзия!..
Когда, уставшие, разомлевшие, они сели прямо на скользкий пол, Андрей спросил:
- Как ты раньше жил?
- Да всяко... Немного беспризорничал. Катался под вагонами Осенью к югу, весной - назад. Пока в детдом не забрали. Там год лишь держался.
- Почему?
- Книги у воспитателей тибрил. Отправили в колонию.. Сбег и в тюрьму попал.
Лютиков рассказывал неохотно, вялым голосом и, черпая пригоршнями воду из деревянной шайки, лил себе на впалый живот, где синий орел держал в когтях женщину, а с бедер к ней тянулись, разинув пасти, две змеи Если он шевелил ногой, то змеи двигались Сверху было выколото: "Нет любви без страданья"
- А в тюрьме только одну книжку нашел Словарь иностранный Половину листов искурили. Выменял за две пайки хлеба... Как святое писание, читал.
Помолчав немного, ой сказал:
- Одеваться будем? Я сапоги припас, какие из чемодана взяли. Новенькие. Эти-то развалились.
От его неожиданной заботливости у Андрея щипнуло в горле. Он вдруг понял, что на войне все оценивается по иному, чем в обычной жизни, счету.
- Зачем же мне? - проговорил он. - Носи сам.
Но Лютиков молча, как бы считая, что разговаривать тут не о чем, вытащил из-под лавки новенькие, с ремешками поверх голенищ, на мягкой каучуковой подошве сапоги.
Андрей так же молча натянул их.
- Впору, - заметил довольный Лютиков. - Старые тут оставим. Хозяйке сгодятся на обутки ребятам. Их у нее четверо. Один другого меньше. Только картошкой и перебиваются. Мужик у нее то ли пропал, то ли в лесу с бандитами.
