- Вас, господин министр, видимо, удивляет мой визит, - сказал он. Действительно, до сих пор я работал над проблемами, далекими от вашего ведомства. Быть может, вы слышали о "лучах жизни"?
- Нет человека, который не слышал бы о вашем великом изобретении! - с пафосом ответил министр.
- И нет человека, который взялся бы его осуществить! - раздраженным тоном возразил Чьюз. - Находят его и дорогим и ненужным. В стране миллионы безработных, тесно, не хватает пищи - к чему же уничтожать болезни?
Моррисон молчал. Он недоумевал, какое отношение все это имеет к нему и его министерству.
- Но ведь люди - не животные, - продолжал профессор. - Они могут увеличить количество пищи, и наука обязана помочь в этом. Вы знаете, конечно, что мои лучи уничтожают микробов. Если же повысить их интенсивность, ими можно уничтожать и более крупные организмы. Ими будут уничтожены вредители полей никакими другими средствами вы не достигнете таких результатов. Не знаю, насколько именно снижают сейчас урожай вредители, но уверен, что цифра изрядная. Не правда ли?
- Да, порядочная, - подтвердил Моррисон, удивленный неожиданным оборотом дела. - Но...
- Но это еще не все! - не слушая, с увлечением продолжал Чьюз. - Вы знаете, господин министр, когда я открыл свои лучи, они, к моему ужасу, не только не вредили микробам, а, наоборот, были очень полезны для них. Под их действием микробы размножались гораздо быстрее. Вскоре, однако, я выяснил, что стоит увеличить интенсивность облучения, и оно станет смертельным для микробов. И вот теперь я вспомнил о лучах, полезных для микробов. Я испробовал их не на микробах, а на кроликах, мышах, крысах. И представьте, результат оказался тот же! Все они выросли вдвое быстрее, чем обычно, и вдвое быстрее принесли потомство! Вы понимаете, что это значит, господин министр?
Моррисон молчал.
- Есть все основания полагать, что эти более слабые лучи оказывают такое же действие на всех животных. Не правда ли, настоящие "лучи жизни"? Подумайте, что можно с ними сделать! В каких-нибудь несколько лет "лучи жизни" во много раз увеличат поголовье скота. Но и этого мало! - Чьюз вскочил. - А что, подумал я, если они подействуют также и на растения? Ведь солнечные лучи полезны как животным, так и растениям. Я попробовал и... вы догадываетесь? Да, да, они также ускоряют рост и созревание растений. Мы сможем снимать два-три урожая в год. Подумайте, сколько пищи! А говорят: "тесно на земле"! Нет, господа, вы забыли, что человек - не зверь, он имеет науку, она спасет его! Но настоящая наука, а не ваша человекоистребительная чушь!
Все это старый ученый прокричал в состоянии крайнего возбуждения. К удивлению Моррисона, старик обращался уже не к нему, а к кому-то в раскрытое окно. Это было ужасно нелепо, потому что за окном на высоте многих этажей не могло быть никого, кроме голубей.
- Простите, я несколько погорячился, - сказал Чьюз, придя в себя и снова опускаясь в кресло. - Я хотел рассказать вам еще об одном удивительном свойстве лучей. Лучи, убивающие микробов, совершенно безвредны для более крупных организмов, более того - они-то как раз и стимулируют их развитие. Таким образом, лучи, содействующие развитию домашнего скота, вместе с тем ликвидируют эпизоотии, гак как уничтожат микробов, клещей, мух... Лучи, убивающие полевых вредителей, в то же время ускорят вызревание хлебов. Вы видите, какое благоприятное сочетание!
Чьюз посмотрел на Моррисона. Тот продолжал молчать.
- Но сознаюсь, господин министр, - сказал после некоторой паузы профессор, - я изменяю своим принципам, сообщая вам это. Я лично не сомневаюсь, что все именно так, как я говорил. Но, видите ли, не все нужные опыты проделаны. И вот тут-то, господин министр, необходимо ваше содействие. Надо произвести облучение целых стад и полей. Не беспокойтесь, - поспешно добавил профессор, наученный горьким опытом, - никаких особенно больших ассигнований со стороны министерства не потребуется. Кое-какие средства у меня есть, и я обращу их на опыты. Что же касается уничтожения Y-лучами полевых вредителей, то тут вообще можно уже приступать к практической работе. Опытами это уже проверено, и я продемонстрирую их вам с тем, чтобы министерство земледелия рекомендовало мой способ фермерам. Необходимо будет начать производство прожекторов средних размеров. Об этом я позабочусь вместе с господином Мак-Кенти.
- Рекомендовать фермерам? - переспросил Моррисон, до сих пор упорно молчавший. - Вы ручаетесь, что лучи безвредны для растений?
- Не просто безвредны, а полезны, - подчеркнул Чьюз.
- Жаль! Лучше бы они уничтожали не вредителей, а посевы.
Чьюз не понял. Он подумал, что ослышался.
Моррисон, между тем, продолжал:
- Мы, возможно, и проведем ваши опыты, профессор. Но только не в этом году, а позже... может быть, в следующем... или через несколько лет... вообще, когда будет более подходящая конъюнктура.
- Конъюнктура? - спросил профессор в явном недоумении. - Что вы имеете в виду?
- Что ж, тут никакого секрета нет... Скоро все заговорят об этом... Мы вступаем, профессор, в полосу депрессии.
- Я не очень внимательно слежу за газетами, - возразил Чьюз, - но все же знаю, что, по мнению печати, затруднения носят временный характер, перспективы, в общем, благоприятны...
- О, эти успокоительные заверения - лишь тормоза при спуске с горы, усмехнулся министр. - Мы-то успокаивать себя не можем. Все признаки перепроизводства налицо. Товары не находят сбыта, цены падают. Министерство уже наметило необходимые меры. Они помогут выправить положение. Мы намечаем заключить с фермерами контракты на сокращение посевов пшеницы на три миллиона гектаров. Разработаны и другие планы. Придется уничтожить излишки поголовья: до шести миллионов поросят и около миллиона свиноматок Я это говорю для того, профессор, чтобы вам стало совершенно ясно, насколько сейчас несвоевременны ваши опыты...
- Позвольте, - воскликнул Чьюз, - в стране миллионы безработных!
- Это другая сторона депрессии, - спокойно сказал министр.
- Но как же можно говорить об излишках, более того, как можно уничтожать пищу, когда миллионы людей голодают?
- Безработные не могут поглотить излишков, - возразил министр. Покупательная способность безработных низка.
- Неужели такая позорная вещь, как намеренная порча пищи, снова может повториться? - все более волнуясь, сказал Чьюз.
- Да, процветание длилось долго, и нам стало казаться, что оно и не кончится. Что делать! Не в наших силах удержать его.
- Варварство! - не выдержал Чьюз.
- По-человечески я вас понимаю, - как можно спокойнее сказал министр. - Но будьте объективны, и вы сами поймете, как наивно ваше негодование. Это все равно, как если бы профан (простите!), попав в операционную во время ампутации, назвал бы хирурга злодеем...
- Когда у людей нет аргументов, они заменяют их аналогиями! - со злобой бросил Чьюз. - Может быть, ампутация - несовершенный метод, и медицина, придет время, заменит его лучшими средствами, но сегодня это все-таки лечение. А уничтожение пищи - это не лечение, это самая отвратительная, позорная болезнь.
- А как бы вы поступили? - не скрывая своего раздражения, спросил министр. - Позвольте поинтересоваться, что сделали бы вы на моем месте?
- Отдал бы пищу безработным.
- Я вам сказал: у них нет денег.
- Бесплатно.
- Бесплатно?
Министр уставился на Чьюза. На мгновение он потерял дар речи, но вдруг, не выдержав, расхохотался.
- Вот так мера! Да на другой же день все бросят работу. Зачем работать, когда кормят даром! Нет, профессор, достаточно и того, что безработный получает пособие. Многих и это развращает...
- А мясо бросать в море можно? Вы согласны кормить бесплатно рыб, лишь бы не людей!..
- С вами трудно говорить, профессор, - министр откровенно сердился. Рабочие, даже безработные, - это покупатели, понимаете, это рынок. А море - не рынок. Выбрасывать пищу в море иногда и целесообразно. Но выбрасывать пищу бесплатно на рынок - это безумие! Поймите же, цель разумной политики в том, чтобы ликвидировать излишки, удержать цены от падения, а вы предлагаете снизить их до нуля!
