Любовь подстерегала его на соревнованиях первенства по Облсовпрофу. Игра была трудная - мешал порывистый ветер, но институтская команда все же победила. Молодой великан выслушал восторженные приветствия болельщиков с присущей ему скромностью и совсем уж собрался идти в раздевалку, когда его остановил низкий девичий голос.

- Как ты думаешь,- спросил голос за его спиной,- он с такой высоты девушек видит?

Афанасий обернулся - перед ним стояли две юные женщины. Он не успел ни рассмотреть их, ни тем более ответить - циничный ветер в мужском порыве поднял девичьи юбки, и он увидел четыре стройные ножки - скажем точнее, он увидел только две, будто отлитые из какого-то светящегося материала. Потом он не мог вспомнить, что раньше ухватил его взгляд: серые ли глаза, искрящиеся солнцем, тяжелые ли струи белокурых волос или эти вспыхнувшие перед ним ноги, нескромно обнаженные наглецом ветром. Девушки, прижимая к бедрам подолы платьев, стояли розовые от смущения.

- Таких девушек, как вы,- сказал он, обращаясь прямо к блондинке,видно с любой высоты!

- Смотри, а он еще и остроумный! - сказала блондинка таким тоном, как будто она была по меньшей мере его тетей.

Так и состоялось их знакомство. Немного позже тренер, большой специалист по женскому вопросу и авторитет в команде, заметив Настю (так звали новую знакомую), произнес: "Такие красотки в девках не засиживаются". А перед этим он сказал: "Ого!"

Девушки с умом выбирают очкариков, лучше рано полысевших, еще лучше кривобоких или хромых.

И не ошибаются: из таких вырастают кандидаты наук, мыслители, владельцы автомобилей. Для девушек со вкусом высокий рост полностью заменяет юноше ум и частично остальные достоинства. Благодаря добрым феям и волшебникам Афанасий был силен, добр, порядочен и пр. (см. стр. 394), и Настя, наделенная не только вкусом, но и умом, уже с третьего свидания начала смотреть на него снизу вверх с восхищением и каким-то еще чувством, которое мы не беремся определить точно. Ей было чрезвычайно уютно в огромных лапах молодого великана, когда он говорил ей: "Моя маленькая!" Да и кто другой мог сказать это девушке ростом метр семьдесят восемь сантиметров?

Они встречались каждый вечер, причем успеваемость каждого из них резко повысилась. В сказках так бывает. Однажды, перед последним экзаменом сессии, Настя пришла очень расстроенная.

- Что случилось? - обеспокоенно спросил Афанасий.

- Да опять с дедом неприятности! - сказала она.

Чугунов как-то упустил из виду, что у его любимой есть семья, дом, может быть родители. К нему на свидание она приезжала в автобусе номер четырнадцать.

- Слушай,- попросил он,- расскажи мне о твоей семье. Я же о тебе ничего не знаю.

- У меня есть дед, бабушка, мама, отчим, дядьки и тетки! - ответ был исчерпывающим.

- А где отец? - спросил он бестактно.

- Мама его бросила, когда я еще была маленькой, и вышла замуж за Упыревского.

- Кто это - Упыревский?

- Да мой отчим. Доцент Борис Сергеевич Упыревский. Он тогда был молодым, подающим надежды ученым, работал в Институте переливания крови над диссертацией "Замена . крови физиологическими растворами сложного состава",- она зябко передернула плечами.

- Ну, черт с ним. А что с дедом?

- У деда склероз. Старческая болезнь.

- Он что, здорово старый?

Она посмотрела на него с некоторой иронией.

- Здорово старый,- потом помолчала и добавила: - Но он очень добрый, и я его люблю... Надо бы его подлечить от склероза. Ведь есть же какие-то средства, а?

- Конечно есть! - выпалил великан.- И мы чтонибудь найдем!

- Послушай, Афоня! - после некоторого молчания нерешительно сказала она.- Приходи к нам после сессии в субботу. Дедушка и бабушка хотели с тобой познакомиться.

- А мама? - спросил он.

- Ну, и мама. Правда, ей с отчимом сейчас не до нас. Они ищут деньги на "Жигули". Так придешь?

- Приду,- твердо пообещал великан.

Настя побоялась рассказать любимому правду о своей семье. Как это часто бывает, истина была совершенно неправдоподобна и нуждалась в оформлении правдоподобной ложью.

Дело было в том, что, когда нашу прекрасную планету начали посыпать суперфосфатами и инсектицидами, насекомые, птицы и-звери потянулись в города. Лощади уступили в неравной борьбе вонючим, трясущимся от ярости тракторам, собаки украсили жизни человеконенавистников, и только прекрасноокие коровы, согнанные в резервации, продолжали оживлять поскучневший пейзаж.

Поскольку не стало непроходимых чащ и таинственных болот, а глубокие пещеры заполнились банками изпод рыбо-крупяных консервов "Завтрак туриста", вслед за животными потянулись в города склонные к выпивке лешие, карьеристы водяные, малообразованные ведьмы, напористые провинциальные черти и хамоватые русалки. Они селились у городских родственников, вступали в кооперативы и плодили потомство со стойкими генетическими признаками. Настя принадлежала к третьему поколению этого боевого отряда - в ней было немного и от ведьмы, и от русалки. Последнее, впрочем, не отличало ее от подруг и привлекало мужчин.

В первую же субботу после отлично сданной сессии Афанасий стоял у двери с латунной табличкой "Бессмертновы". Квартира помещалась в бельэтаже прекрасного старого дома. Дверь открыла Настя, одетая во что-то голубое, все в цветочках и кружевах, что носило название домашнего халатика. Она позволила не растерявшемуся от восхищения великану поцеловать себя, затем взяла за руку и привела в большую комнату. Здесь она посадила его в старинное кресло, рассчитанное на великанов, и села сама.

- А где предки? - спросил он, надеясь в душе, что все ушли по магазинам или, лучше, разъехались в длительные командировки.

- Бабушка и дедушка в кухне,- предупредила она.

Афанасий осмотрелся. Комната была просторной и не очень светлой. Стены украшали копии картин. На самой светлой стене висела огромная картина, изображавшая лесную чащу, реку и голубоватых русалок с цветочными венками на головах. У окна великан заметил туалетный столик, заваленный косметикой. Помада, например, была сложена в картонной крышке изпод торта. Около столика на стене висели репродукции на тему "Леда и лебедь". Большинство из них были до того фривольны, что он покраснел.

- Это бабушкины,- сказала Настя, смутившись.- А это дедушкины,- и она показала на противоположную стену комнаты.

Еще багровый от смущения великан перевел взгляд. На второй стене висели окантованные цветные изображения чудовищ и уродов. Здесь ползали драконы необычных форм, человекообразные существа с членистыми конечностями, пили кровь из трупов вурдалаки.

- Брейгель,- говорила Настя, показывая на очередную картинку.- Босх, Замирайло, Ропс.

Афанасию даже показалось, что при звуках ее голоса химеры и гидры на репродукциях зашевелились и глаза некоторых из них глянули на него.

- А что они вдвоем делают на кухне? - спросил он, отворачиваясь от стены.

- Дедушка печет пироги, а бабушка ругается с соседкой.

- У вас много соседей?

- Нет. Одна старушка... Старая квартирная ведьма.

- Квартирная ведьма? - удивился великан.

- Я не говорила...- растерянно произнесла Настя.- А-а, это он заговорил!

Афанасий повернул голову в направлении ее взгляда и вдруг увидел Глаз. Глаз был большой, не менее двадцати сантиметров по горизонтали, с чистым голубоватым белком и живым черным зрачком. Он стоял на черной мраморной подставке посреди серванта, между семью слонами, приносящими счастье, и какими-то амулетами скорее всего людей каменного века, и спокойно глядел на гостя.

- Что это? - пробормотал юноша.

- Глаз,- сказала Настя без тени юмора.- Дедушка его привез с Востока. Говорят, это третий глаз Шивы. Он все знает, все понимает, но никогда ни во что не вмешивается, ничего не делает и даже не советует, что делать. С тем, кто ему понравился, он разговаривает. Как сейчас с тобой! Направленная телепатия...