- Поможешь мне мальчишку на второй этаж поднять.

- А этот как же, не сбежит? - хлопнул дверцей водитель.

- Сбежит, и хер с ним, нам главное, чтобы он мальчишку не увидел. Потом отвезем его в главный корпус: здесь всего одна койка, да и та - для "большого человека"... Халат одень, а то пиздюлей надают!

- Да ладно, и так сойдет, с водилы спрос маленький.

Они занесли носилки с Ваней в лифт и уехали. "Все пропало! - схватился за волосы Федор. - Остается только смотреть по телевизору, как из Вани будут выкачивать кровь". И тут его осенило: он прыгнул на раскаленную вольфрамовую нить и, превратившись в электрон, промчался со скоростью света по проводам, оказавшимся на самом деле безбрежной рекой, и влился с потоком электричества в электронно-лучевую трубку телевизора... его швырнуло на экран, и он размазался по его внутренней люминесцентной поверхности слабым пятном сознания.

Федор резко проснулся и, припомнив услышанный в полусне разговор, надел халат водителя; морщась от боли, натянул на голову жесткую крахмальную шапочку и посмотрелся в зеркало заднего обзора: видок был что надо, только лицо замазано кровью. Он вытряхнул на сидение содержимое попавшейся под руку аптечки и, отыскав пузырек со спиртом, протер лицо смоченной в нем ваткой. Затем он вышел из машины и хотел вызвать лифт, но только он протянул руку к кнопке, как сверху послышался грохот неавтоматической железной двери, кнопка загорелась красным, и шахта загудела приближающимся гулом. "Неужели, водитель так быстро возвращается?! Придется его вырубить". Федор снял со стены тяжелый огнетушитель, положил его на грудь и встал так, чтобы оказаться за дверью, когда она откроется... Дверь открылась, и из лифта вышла женщина с непривлекательно озабоченным лицом.

- Вай! - вскрикнула она, увидев за спиной человека с занесенным над ней огнетушителем.

- Чего вы кричите?! - сказал Федор как можно более спокойно, водружая импровизированное оружие обратно на стену. Я из хозяйственного управления, проверяю срок годности пенной жидкости в огнетушителях.

- Ох, а я так напугалась, что чуть ведро не выронила, женщина перехватила другой рукой ведро с водой.

- А вы тут убираетесь? - спросил Федор, подумав про себя: "А ведь это, пожалуй, и есть та самая "вредная женщина".

- Да, - вздохнула женщина, поправляя белую косынку на голове. - Заставляют влажную уборку делать, а горячая вода только на втором этаже... В холоднойто руки мерзнут, а они и так хлоркой разъеденные...

- Одевайте резиновые перчатки, - посоветовал Федор, поспешно ретируясь в лифт.

- Я просила в "хирургичке", так не дали! - крикнула женщина в опустевшую шахту через решетчатую дверь.

Кабина лифта остановилась на втором этаже, и Федор увидел в окошко ее деревянной створки приближавшегося по коридору водителя. "Что делать?!" Федор надвинул шапочку на глаза и быстро вышел, пригнув голову. Поравняться с водителем он все же не решился и свернул в дверь с табличкой "М" - мужской туалет для персонала. Хлопнувшая за Федором дверь тут же вновь распахнулась, и вслед за ним зашел злополучный водитель. Федор подошел вплотную к писуару и, уперев лицо в кафельную стену, расстегнул дрожащими руками ширинку для видимости.

- Закурить случайно не найдется? - раздался за его спиной громкий голос.

- Свои иметь надо! - неожиданно для себя буркнул Федор.

Водитель недобро хмыкнул, но ничего не ответил и молча зашел в кабинку с унитазом.

- Гляжу в озе-о-ра синие, в поля-а-х ромашки рву, - запел он под звон расстегиваемого брючного ремня.

Федор сплюнул в писуар и поспешил выйти в коридор. Коридор заканчивался застекленной дверью, через которую просматривался еще один коридорчик, устланный зеленым ковром и заканчивающийся, в свою очередь, глухой стеной с портретами двух Ильичей - Ленина и Брежнева. Перед дверью возвышался специалист узкого профиля с широкими плечами, прямо-таки "шкаф" двухметрового роста. "Все ясно, - сказал себе Федор. - Раз перед дверью телохранитель, то за дверью должно быть само "тело". Стоять посреди коридора на виду у охранника было глупо и опасно, поэтому Федор пошел в сторону той самой двери, надеясь по дороге свернуть куда-нибудь еще. Проходя мимо одного из кабинетов, дверь в который была приоткрыта, Федор уловил настороженным ухом знакомый голос. Он присел возле двери, сделав вид, что завязывает шнурок, и стал подслушивать.

- Ты хоть группу крови сверил? - спросил тусклый женский голос.

- Конечно, Майя Геннадиевна, сразу как только его... взяли, - ответил недавний попутчик Федора. - Не верите?

- Ты мне этот детский сад брось: веришь - не веришь. Верю, но проверю. В случае чего головой отвечать придется, а у меня дети. Раздень его, пока не проснулся, а я инструмент приготовлю.

"Теперь они от него не отойдут, - стал быстро соображать Федор. - Можно их, конечно, нейтрализовать, но останется "шкаф", а его голыми руками не возьмешь... Главное для меня внезапность, значит, нужно оказаться в таком месте, где появление постороннего наименее вероятно. Хорошо бы пробраться в палату к "телу", Ваню ведь рано или поздно туда привезут на прямое переливание..." Федор поднялся и неспешным шагом двинулся дальше по коридору. "Шкаф" стоит ко мне левым боком и, скорее всего, лицом к хозяину, значит, палата с "телом" на левой стороне". Времени на раздумья больше не было: Федор открыл последнюю перед "шкафом" дверь с левой стороны коридора, успев прочитать на ней "Процедурная", и обнаружил за ней широкоплечего детину, увлеченно массажировавшего обнявшую кушетку пухленькую медсестру в задранном до подмышек халате.

- Что здесь происходит, товарищи? - строго спросил Федор. Как ваши фамилии?

- Зачем же сразу фамилии, - виновато улыбнулся детина, натягивая халатик на белые ляжки сестры.

- Он мне искривление позвоночника лечит, - встала с кушетки сестра, пряча покрасневшее лицо. - Вы не подумайте чего-нибудь...

- Идите помогите Майе Геннадиевне, - сказал Федор, закладывая руки за спину.

Детина с сестрой обошли застывшего посреди комнаты Федора и быстренько удалились. "Интересно, за кого они меня приняли?" улыбнулся Федор, когда захлопнулась дверь. Он выглянул в открытое окно и заметил в предвечерних сумерках прогуливавшегося по дорожке вдоль дома коротко стриженого крепкого парня в больничной пижаме. "Этому "больному" только на медведя с ножом ходить вместо зарядки", - усмехнулся про себя Федор, продолжая осмотр местности. К облюбованной внешней охраной дорожке вплотную подступал небольшой лесок, за которым возвышался огромный главный корпус. Федор осторожно высунул голову в окно и посмотрел направо: окно в палату с "телом" было открыто... "Большой человек" любит свежий воздух, возрадовался Федор, замечая под окнами карниз шириной в полступни, - но как бы он ему не повредил!" Он снял ботинки, чтобы не скользили ноги, и, взяв со столика резиновокрасную грушу клизмы, забросил ее в кусты за дорожкой. Охранник обернулся на шум и полез в кусты проверять, в чем дело, а Федор не мешкая, вылез в окно и, распластавшись по стене, прошел по карнизу к соседнему окну. Ухватившись за раму открытого окна, он заглянул в палату и удивился своему везению: серолицее "тело" почивало с низким храпом на широкой кровати, а его персональная сиделка смотрела по включенному на минимальную громкость телевизору юмористическую передачу "Терем-теремок", почти вплотную придвинувшись на стуле к экрану. Федор влез на мраморный подоконник, бесшумно слез с него на паркетный пол и, пройдя несколько шагов на цыпочках, залез под кровать. При этом он задел ногой за железную утку - утка металлически крякнула, и Федор замер, но сиделка, по-видимому, ничего не услышала, потому что уже в следующую секунду довольно хмыкнула в ответ на какую-то теремковскую шутку. От нечего делать Федор стал прислушиваться к телевизору и уловил обрывок диалога двух бессменных участниц передачи Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны.

- Вот я и говорю, он стреляет как Телль, - кокетливо заявила Вероника Маврикиевна.