Федор засмеялся, а Павло побагровел и погрозил Шуряку кулаком:

- Будешь сам теперь бегать, куда барабашки скажут, а я пешком пойду, ноги не казенные!

- Забудем распри, братья! - сказал высоким слогом повеселевший Шуряк. - Огонь покажет нам дорогу! - театральным жестом он выдернул провод с капсулой, бросил на землю и растоптал, как змею.

- Так что, уже горит? - усмехнулся Федор.

- Пока нет, но скоро будет. Все за мной! Ориентир стоэтажная собачья будка!

Они двинулись к небоскребу, до которого, казалось, было рукой подать, но это только казалось... Шли молча - и так уже порядком друг другу надоели, а тут еще и говорить о чем-то... Барабашки тоже особо не шумели, просто имитировали многоголосье толпы, шарканье ног по тротуару, шум автомашин, вой полицейских сирен, стук отбойного молотка на перекрытых участках дороги и прочие беспорядочные звуки, составляющие уличную какофонию центральной части любого крупного города.

- Слушай, командарм, а чего мы идем-то? - спросил вдруг Павло.

- Не понял! - остановился Шуряк.

- Чего мы идем, говорю, как юные следопыты?! - посмотрел на него Павло, как на дурака.

- Опять не понял! - Шуряк посмотрел на Павло, как на сумасшедшего.

- Какие трудности? - подошел Федор поближе, чтобы в случае возникновения драки разнять приятелей.

- Я говорю, чего мы идем-то?! - кивнул Павло на стоящие по краю улицы автомобили. - Ты, Федя, какую марку предпочитаешь: "Форд", "Мерседес", "Жопорожец"?

- Ты - гений! - по-дружески пихнул его кулаком в плечо Шуряк. - Берем вон тот зеленый "Кадиллак" - я мелюзгу водить не умею! Слушай, Паша, ты случайно ломика с собой не прихватил? подергал Шуряк запертую дверцу облюбованной им машины.

- То-то я гляжу, у тебя "броневик" без дверей! - покачал головой Павло. - Учись у профессора!

Павло поковырялся в замке извлеченной из кожаного футляра проволочкой и легко открыл дверь. "Сам поведу!" - пролез он на место водителя. Шуряк и Федор уселись рядом с ним на широком первом сидении. Едва Павло вставил свою волшебную отмычку в замок зажигания, послышались ровные обороты двигателя.

- Как часы работает! - удовлетворенно сказал Павло и ударил по "газам", чтобы эффектно сорвать машину с места, но... двигатель все так же потихоньку тикал, "как часы". - Что за черт!

- Так ты, Паша, не на ту железку давишь! - весело сказал Шуряк.

- Не учи отца... дальше знаешь? - проворчал Павло, начиная нервничать.

- Ты ведь, Паша, на тормоза жмешь! - еще веселее сказал Шуряк.

- Как на тормоза?! - Павло ударил по соседней педали, и машина оглушительно взревела, но с места не стронулась.

Сквозь рев двигателя послышался истерический хохот Шуряка.

- Чего регочешь!? - разозлился Павло.

Шуряк жестами попросил Федора дать ему выйти из машины, отошел на безопасное расстояние, чтобы Павло не смог его достать, и крикнул сквозь смех:

- Заправься сначала, автолюбитель!

Павло с Федором посмотрели на топливомер: стрелка была на нуле.

- Тьфу! - плюнул в сердцах Павло на приборную доску. - Я этим барабашкам точно их бараньи башки поотрываю! И с тобой еще разберусь, вражий подпевала!

- Давай мириться, Павел Егорыч! - подошел Шуряк к вылезавшему из машины Павло. - Хочешь, прощения попрошу? Дяденька, прости засранца!

- Да пошел ты! - широко замахнулся Павло увесистым кулаком.

- Ну вот и помирились! - Шуряк бросился на шею Павло и радостно похлопал его по спине, как будто тот не размахнулся для удара, а распростер объятия для встречи.

- Ладно, шпана недорезанная, вернемся - поговорим! - Павло все еще злился, но уже не был агрессивно настроен.

Кончилось все тем, что они выпили по 50 граммов спирта "для поднятия жизненного тонуса" и благополучно добрались до небоскреба на подобранном на обочине микроавтобусе. Здесь для начала Шуряк обошел вокруг дома со своим пеленгатором - пусто; затем они поднялись на лифте на третий этаж, где раньше жила старушка - тоже пусто.

- Может, она в квартире сидит? - предположил Федор.

- Дверь-то на ключ заперта, - возразил Шуряк, - не могла ведь она в замочную скважину пролезть!

- Пойдем на улицу шукать! - сказал Павло. Все трое двинулись к лифтам, и тут Шуряк остановился с криком "есть"!

- Что есть? - обернулся Федор.

- На жопе шерсть, - скептически ухмыльнулся Павло.

- Она там! - показал Шуряк на двери лифта.

- Что же мы ее не видели, когда сюда ехали? - задал резонный вопрос Павло.

- Так тут же две кабины лифта, - не сдавался Шуряк, - она во второй сидит! Вот, смотрите! - он показал Павло и Федору мигающую лампочку.

- Сейчас проверим, - серьезно сказал Павло, вызывая второй лифт.

Через некоторое время послышался характерный звук останавливающегося лифта, а сразу за ним - обрадованный звонкий лай.

"Я же говорил!" - закричал Шуряк, нетерпеливо напирая сзади на загородившего двери Павло. Створки дверей раздвинулись, и Павло под напором Шуряка шагнул в кабину лифта... "А-а-а!!" - в гулкой лифтовой шахте раздался душераздирающий крик. Федор заглянул через плечо Шуряка и увидел, что Павло в кабине нет... да и самой кабины тоже нет! Со дна шахты доносились человеческие стоны и собачий скулеж... "Быстрее!" - закричал Шуряк Федору, срываясь в другой конец коридора, к лестнице, но не добежав до нее, он резко свернул в открытую дверь одной из квартир.

"Ты чего?!" - закричал Федор, устремляясь за ним. Не ответив, Шуряк ухватился за ручку внутренней двери и потянул вверх, снимая легкую фанерную дверь с петель. Федор помог ему и, подхватив вдвоем дверь, они сбежали по лестнице в подвал. На дне шахты лежал, скрючившись, Павло, и никакой собачки, конечно же, там не было...

- Как ты, Паша? - подскочил к нему Шуряк.

- Убью, паскуда! - застонал Павло. - Нога у меня сломана!

Шуряк с Федором погрузили Павло на дверь, как на носилки, и вынесли по лестнице в просторный холл небоскреба.

- Надо ему шину наложить, - сказал Федор.

- Я тебе счас наложу! - завопил Павло. - Вправляйте кость, идиоты, а то через два часа срастется через жопу - буду до самого дома кандыбать!

Шуряк схватился было за сломанную ногу, но тут Павло закричал истерическим криком: "Наркоз, наркоз!" Шуряк дал ему фляжку со спиртом, и Павло выпил все до капли, не отрываясь. "Погоди, пусть примется..." - прошептал он, закрывая глаза. Федор сел на грудь Павло и наступил ему коленями на руки, чтобы тот не дергался, и Шуряк на удивление быстро вправил кость. Павло потерял от боли сознание и уснул под "наркозом".

- Не нравится мне это, - задумчиво сказал Шуряк, накладывая на ногу шину - оторванный от кресла подлокотник.

- Что именно? - спросил Федор, вытирая пот со лба.

- Да то, что барабашки электричеством балуются... Теперь полная безнадега, придется домой ни с чем возвращаться.

- Нам бы тоже поспать не мешало перед обратной дорогой.

- Да, ты спи, Федор, а я покараулю, потом сменимся.

Федор разлегся на мягком кожаном диване под кудрявым деревом в кадке и тут же уснул... Уснув, он очутился за своим рабочим столом: голова его лежала на раскрытой книге "Остров пингвинов", на страницу со вступительной статьей вытекала из приоткрытого рта слюна. В комнате никого больше не было. Он вытер рот и посмотрел на часы - 12:50, до конца обеденного перерыва 40 минут, значит, есть еще время сходить в столовую. В столовой Федор взял компот с пирожком (остальные блюда суп-харчо, котлеты и биточки - были небезопасны для здоровья) и подсел за столик у окна к заводской честнодавалке Тамарке по прозвищу Томка-Котомка, скучавшей в одиночестве с биточком за щекой.

- Привет! - кивнул ей Федор. - Что-то народу сегодня в столовой на удивление мало, не все работают в субботу, что ли?

- А ты чего здесь? - спросила Томка вместо приветствия.

- А где мне быть? - ответил Федор вопросом на вопрос, надкусывая пирожок.