– Похоже, никакой связи с Испанией нет, сэр. Три телефонных номера в Париже, но без фамилий; повторяется двадцать одна фамилия, номера английские. Я уже был на телефонной станции, дал задание операторам регистрировать все звонки и передал список Спецслужбе, чтобы немедленно установили наблюдение. – Умолчав о том, до какой степени на руку иску оказался принятый недавно закон о телефонных разговорах, Дандас положил перед Сайксом принесённый список.

– Так кого же все-таки надо брать под подозрение? – спросил Сайкс, бегло проглядев список.

– Чаще всего повторяются пять фамилий, сэр. Уильямс, Дэвис, Белл, Престон и Харви. У меня уже есть о них сведения. Хотите взглянуть?

Сайкс отрицательно покачал головой, повернулся на стуле и бросил рассеянный взгляд в окно. Затем жестом указал своему заместителю на стул. Дандас, нетерпеливо взглянув на часы, сел.

– Как я уже говорил, – назидательно произнес Сайкс, глядя в пространство, – у нас сейчас совсем особая ситуация. Мы не можем допустить даже попытки покушения.

– Вы хотите сказать, что мы должны немедленно арестовать всех подозреваемых?

– Это не так просто, – сказал Сайкс, не столько отвечая на вопрос, сколько объясняя самому себе. – Есть три пути, Брайан. Во-первых, наблюдать и ждать. Во-вторых, отпугнуть террористов очень большой охраной. И в-третьих, взять под стражу всех подозреваемых под любым предлогом. Первый путь слишком опасный, второй и третий привлекут слишком большое внимание. – Он снова повернулся на стуле и, подняв брови, уставился на Дандаса.

– В таком случае, – неуверенно начал Дандас, – мне кажется, мы должны всех их задержать… если, конечно, найдем. Но мы ведь даже не знаем, все ли они в этом списке, и вообще ничего не знаем наверняка.

Сайкс продолжал глядеть на своего заместителя, потом кивнул.

– Ладно, займитесь пока другими делами, – сказал он, обернувшись и посмотрев на электрические часы, висевшие на стене над ним. – Оставьте мне фотографии остальных подозреваемых.

Зазвонил телефон, и Дандас поспешил вернуться к себе в кабинет, недоумевая, почему шеф так неожиданно отпустил его. Он был уверен, что у Сайкса уже созрел в голове какой-то план, и скрежетал зубами от досады, что его не посвятили во все тонкости операции. Он успокаивал себя тем, что Сайкс, по-видимому, хочет сначала все обговорить с заместителем комиссара. Да, в этом весь Сайкс, подумал он. Умный бюрократ всегда обеспечит себе тылы.

Несмотря на то, что у Евы была с собой карта Парижа, они долго искали дом по тому адресу, который им дал Нил Форбс. Дом стоял очень высоко, на откосе, за Итальянскими воротами. Ева и Брук проехали мимо и из предосторожности поставили машину метрах в двухстах от дома. Район был мрачный, несмотря даже на яркий летний закат. А каково же здесь зимой! – невольно подумалось Бруку, когда они проезжали мимо куч мусора, заборов в лохмотьях старых афиш, огораживавших строительные площадки. Даже чахлые деревья с белесой от пыли листвой выглядели неуместным излишеством в этом унылом месте, точно их посадили здесь по ошибке. Отдаленный шум машин, доносившийся с boulevard peripherique[21], и пронзительные крики играющих детей только подчеркивали царившую здесь мерзость запустения.

Бетонные стены дома были сплошь разрисованы. Лифт не работал. Голоса отдавались в подъезде гулким эхом.

– Хорошо, что квартира на пятом этаже, – заметила Ева. – Могло быть хуже.

Брук что-то пробурчал в ответ. Он плохо представлял себе, что будет дальше. Ему вдруг нестерпимо захотелось не иметь к этому делу больше отношения – хорошо бы удалось покушение в Англии. Но он понимал, что его настроению в значительной мере способствовала давящая неприглядность этого места.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Ева, и Брук невольно улыбнулся – так она запыхалась, преодолевая лестничные марши.

У двери Ева быстро взглянула на него и нажала кнопку звонка. Внутри послышались шаркающие шаги, на миг стихли. Брук машинально поднял взгляд на «глазок». И в ту же секунду дверь отворилась; крупный бородатый мужчина молча, движением руки предложил им войти. Он заговорил, только когда запер за ними дверь.

– Salut[22], – улыбнулся он. – Я Марк Росси. – Сложением он походил на кузнеца: рубашка была явно тесна ему – пуговицы на груди, казалось, вот-вот оторвутся. В густой черной бороде пробивалась седина, а загрубевшая кожа на лице напоминала кожуру апельсина. Брук подумал, пожимая ему руку, что лет ему, пожалуй, около сорока.

– Мигель вас ждет, – сказал Росси по-английски с сильным акцентом. – Проходите вот сюда.

Комната была скудно обставлена дешевой мебелью в стиле пятидесятых годов, зато Брука поразило обилие книг. Они лежали повсюду – стопками на полу, на полках, даже на стареньком телевизоре.

Ева с интересом разглядывала Мигеля, пока их представляли ему. Нил немало ей о нем рассказывал. Участники Движения, не знавшие его лично, хорошо знали о его боевых подвигах. В семнадцать лет Мигель участвовал в осаде Мадрида, а после поражения республиканцев ушел в горы с партизанами и продолжал там воевать. Один его брат погиб во время гражданской войны в Испании. А пять лет спустя другой брат умер во время допроса в гестаповских застенках после того, как группа maquisards[23] под командованием Мигеля пустила под откос фашистский состав с боеприпасами в департаменте Дордонь.

Имея за плечами такую жизнь, Мигель состарился прежде времени, но глаза его молодо блестели, и, пожимая гостям руки, он тепло улыбался. Он был невысокого роста, худой, с желтоватым морщинистым лицом и седыми редкими волосами, но прежняя сила еще ощущалась во всем его облике. Ева подумала, что у таких людей старость и не должна быть немощной; ее восхитило его раздумчивое и вместе с тем полное оптимизма спокойствие. Он никогда не будет жалким старикашкой, доживающим свой век в дешевом кафе и ублажающим себя воспоминаниями и ложными надеждами.

– Как поживает ваш молодой шотландский друг? – спросил он Еву, строя английские фразы медленно и грамматически безупречно.

– Прекрасно, – ответила Ева. Ей было неловко оттого, что она отнимает время у Мигеля, – стоявший рядом Марк Росси даже не скрывал своего нетерпения.

– Он был очень осторожен по телефону, – одобрительно проговорил Мигель. – Я сам с ним не разговаривал, но мне передали.

– Так вы не знаете, почему мы здесь? – не без удивления спросила Ева.

Мигель отрицательно покачал головой.

– Нил просто предупредил нас о вашем приезде. Он сказал всего одну фразу, из которой мы поняли: готовится что-то серьезное.

Ева сообщила им о намеченном на завтра покушении. Она объяснила, что они с Бруком приехали в Париж якобы на отдых – надо же оправдать то, что сказал Брук, выясняя передвижения Иньесты, а кроме того, они здесь на случай необходимости – в качестве «резерва». За все это время Брук не проронил ни слова, предпочитая оставаться в тени.

– Да, этот случай упускать нельзя, – согласился Мигель, когда Ева кончила говорить. – Я только на прошлой неделе слышал от одного товарища из Южной Америки о том, что у них творится. Пытки, убийства, хотя газеты и кричат о «либерализации».

Брук с удивлением отметил, что в голосе Мигеля было не столько возмущение, сколько покорность судьбе. Но вскоре он понял, что хозяева, по-видимому, приглядываются к нему.

– А ваш партнер? – спросил Росси. – Это он добыл информацию?

Интересно, подумал Брук, почему Ева смутилась при слове «партнер»?

– Да, – ответила она.

– Когда же вы отправляетесь? – спросил Мигель.

– Завтра утром, как можно раньше.

– Тогда надо не мешкая заняться делом, – сказал Росси. – Где ваша машина?

– Мы оставили ее за углом.

– Хорошо, – кивнул он. – Сейчас отгоним ее в гараж. У нас есть другая, вы можете ею воспользоваться. Она не будет так бросаться в глаза.