- Вот что мы имеем, - повторил выступающий в третий раз и аудитория зашевелила задами.

- Отчизна в опасности, - наконец съехал с мертвой точки разведчик, но снова замолчал.

- Ну, быштрей, - прошамкал президент, прожевывая застывшую колбасу, - я ж, елки-палки, на хоккей опоздаю... - и состроил рожу премьеру, который вновь неодобрительно сверкал на него острыми кавказкими очами.

Министр спорта, ощущавший себя в кабинете совершенно лишним, так как абсолютно не разбирался ни в политике, ни в экономике, а попал сюда из-за боязни быть смещенным министром трудовой занятости, быстренько набрал телефон федерации хоккея и забубнил осторожно в трубку:

- Барханыч, але, Барханыч, перенеси матч... да, перенеси его, ну, на час-полтора сдвинь... Придумай что-нибудь. Вызови милицию, пусть стадион шмонают на предмет взрывчатки, скажи, звонок был, потом уладим. Давай, Барханыч, действуй, не начинай до особого распоряжения.

- Я попрошу угомониться зал, - строго заявил фсбэшник, обвел присутствующих морозным лунным взглядом, те прижухли.

- Вот так значит, господа, - продолжил он после изучения собравшихся, мы имеем, что имеем. Положение сложное, но принимаются все меры. Все возможные меры. Других мер принять нельзя. Других мер просто нет. Оттого тревожно на нашей душе. Сможет ли выстоять российская юная демократия, спрашиваю я? И отвечаю - да, конечно, сможет. Но для этого мы должны принять все возможные меры. Мы их принимаем. А это что значит, товарищи? Это значит, что мы на верном пути, господа. Другого пути мы не имеем и иметь никогда не будем. Мы готовы противопоставить любому чрезвычайному положению нашу чрезвычайную готовность. Меня часто спрашивают, а есть ли для этого порох в пороховицах, я отвечаю..

- В пороховницах. - поправил министр обороны.

- Что? - не понял выступающий.

- Я говорю, в пороховницах, в по-ро-хов- Ницах!

- В НИЦАХ? - изумился директор, - в каких Ницах?

Министр отвернулся, но фсбэшник смерил его долгим мертвенным взглядом.

- Вот вам пожалуйста, - взвизгнул он, - пока я отстаиваю национальные интересы державы, наша армия глядит в сторону Ницы. То есть в сторону Италии. Вот вам предательство на самых высших эшелонах власти.

- Давай к делу, - бросил премьер.

- А вас, господин Дудаев, я попрошу завтра быть у меня с докладом, разошелся выступающий, даже покраснел от гнева.- мы вас для чего поимкормим? Для чего, я спрашиваю, и поим здесь, и кормим здесь, одеваем то ж? Молчишь? А я скажу - что бы твои шакалы с бомбами по Москве не шастали! А они, между тем, никак не угомонятся. Из-за них и стену отгрохали, а итог? Вот доложите мне, какого черта? Какого черта, я спрашиваю, им надо?

- Да будет тебе, - попытался вставить реплику министр обороны, но тут же не обрадовался.

- А с твоим ведомством особый разговор, - вскипятился докладчик, скоро все солдаты друг друга перестреляют, а офицеры перевешаются. Сам не можешь порядок навести, спроси у коллег, неужто не поможем? Отработаем стратегию, выработаем, так сказть, тактику. А не надо, вот не надо умничать только, умничать это мы тута все сумеем, я ведь прав, товарищи?..

Коллектив дружно закивал и заподдакивал. Не вовремя задремавший министр культуры, с перепугу ошибся и глуповато захлопал в ладоши, шикнули - он чуть не умер.

- А у меня концепция завершена, - решил защититься оборонщик, - вот она концепция развития вооруженных сил на предстоящие полвека. - он кивнул на пару листочков с несколькими строчками из крупных букв, - армия удачно сочетает контрактную основу и призывную. Сначала бойцы призываются в действующие войска, проходят обучение, служат, а через двадцать пять лет решают, остаться ли им по контракту служить или вернуться на гражданку уже в совершенстве владея воинскими специальностями. Сейчас мы с министром образования решаем вопросы поступления бойцов в ВУЗы на льготной основе после совершения ими гражданского долга... А тех, кто не отслужит и на порог университета не пускать!

- Сколько лет вы сказали, сколько они у вас будут дрыгаться ? заинтересовался глуховатый министр труда

- Двадцать пять

- Это как при царе-батюшке было, не ново, не ново, хорошо бы новые формы найти, оригинальные...

- Ну можно, например, двадцать шесть с половиной, или двадцать семь. Учиться ведь сейчас есть чему, электроника, суперкомпьютеры и все такое... Но замечу, что все новое, это ведь хорошо забытое старое. Уже нами просчитаны все плюсы и минусы. Главный плюс - мы можем говорить о состоявшейся, наконец, и успешно завершившейся армейской реформе. И еще - в короткие сроки мы доведем наши войска и по количеству, и по состоянию до уровня китайской армии.

- А ты сказал и минусы есть, - подал голос президент.

- Совершенно верно, есть, - министр обороны задумался, мелко шевеля губами, видимо, что-то напряженно про себя просчитывая. - не то, чтоб минусы... Видите ли нам не удается никак сохранить баланс питания и снабжения армии в прежних рамках. Очень жаль, но потребуется увеличение бюджета. Я утром вам докладывал, господин президент.

- Да, да, верно.

- Живые все-таки они твари, видите ли, кушают, пьют, курят. Ничего не поделаешь. - тяжело вздохнул министр обороны, - но ведь кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую.

- Уж лучше чужую - дешевле, столько нигде в мире не жрут, - злым полушепотом прошипел министр финансов, но вслух спросил осторожно - сколько же вы хотите?

- Да небольшое совсем увелечение, - военный вновь зашелестел еле слышно губами, - так, до ста процентов...

- Это чего сто процентов? - насторожился финансист.

- Чего-чего... годового продукта, есесвенно, - и министр жадно посмотрел на коллегу, финансист побелел. - Что вы вечно режете бюджет, режете, режете! Не режьте - пожалейте граждан! Раз у нас все военнообязанные, то и деньги в полном ВВП - наши, а мы порешаем, кому чего...

- Да зачем вам деньги? - выступил министр труда, - один черт, ваши офицеры на всю зарплату водку глотают...

- Эт потому они водочкой балуются, что всем остальным мы их обеспечили, - загордился министр обороны и жадно возрился на толстую дергающуюся от жаркой крови вену финансиста. Даже облизнулся.

Директор ФСБ по-прежнему возвышался над всеми. Он был весьма раздражен тем, что разговор ушел в противном направлении. Разведчик надул губы и крутил ими во все стороны, давая понять окружающим , что страшно раздосадован.

А оборонщик и не думал останавливаться. Он рассказал о необходимости применения высокоточного оружия, о новых технологиях уничтожения врага, а потом ткнул в листы пальцем и выпалил:

- Надеюсь моя стратегия - только начало следующей большой военной реформы России. Только первый шаг к созданию мощной современной победоносной армии, солдатами которой рано или поздно станет все население великой державы!

В кабинете даже муха замолкла, перестала жжужать, то ли от страха, то ли от шока. В таком состоянии находились почти все присутствующие.

- Это как? -осторожно поинтересовался министр труда. Военный обрадовался вопросу и хотел продолжить спич, но перебил президент.

-Хватит! Сейчас до мордобоя догвримся, гляньте, он же гибнет от ненависти.

Все обернулись на забытого главного разведчика. Тот стоял синий, совсем нелепый.

- Продолжайте доклад, товарищч- ухмыльнулось первое лицо страны.

Но разведка не собиралась идти на мировую. Бесцеремонно прерванный докладчик демонстративно уселся, вызывающе закурил.

- Я вот кумекаю, кумекаю, - плотоядно глядя вокруг сказал он, народищу уйма! И все умны, умны - глупеньких нет. А как до дела дойдет, так сразу валят в безопасность, помоги да выручи - обосрались, обделались, струхнули. И я с двумя калеками и рублем ржавым в кармане вытаскиваю, вытягиваю, обеляю! А потом меня втаптывают, втаптывают, втаптывают! В грязь! В грязь! В грязь! А я страдаю, фибрами страдаю, а мне плюют в самую пресамую морду верблюжьей слюной. Что ж ототрусь, и на этот раз ототрусь, не привыкать. Да ведь надоест когда-нибудь отираться-то, надоест!..