Графа Карвура настолько охватила страсть к бледнокожей Каролине Риз, что он этой ночью совсем забыл наведаться в коровник. Получилось так, что он проснулся рано на рассвете, тотчас же возбудился и не медля ни секунды овладел женщиной еще раз, прежде чем она успела стряхнуть с себя остатки сна.

В ее покорности и женственности было что-то такое, что действовало на Гизля в высшей степени возбуждающе, особенно после всех этих корявых крестьянок, к которым он так привык за последнее время.

Секс взбодрил графа, он быстро умылся, окунувшись в бадью с холодной водой, после чего позавтракал кашей и молоком. Затем он отправился на осмотр коровника и его содержимого.

Дождь прекратился, и поместье теперь окутывал толстый слой тумана. Где-то мычали быки. На полях усердно трудились крестьяне. Дожди в этом сезоне начались рано, и земледельцы были заняты посадкой пшеницы, сои и картофеля.

Граф несколько раз глубоко вдохнул свежий, бодрящий утренний воздух, полный деревенских запахов. Совсем скоро, сказал он себе, вся эта скука останется позади. Он снова станет прежним графом Гизлем Карвуром, проводящим зиму во Френтана-Бич, а на лето переезжающим в Кара-Сити.

Гизль поправил рубашку, вылезшую на спине из-за пояса, и принялся набирать комбинацию на дверном замке. Она открылась, издав при этом свой обычный звуковой сигнал. Оказавшись внутри коровника, граф не удержался и заглянул в смотровое отверстие. Сердце бешено заколотилось у него в груди.

Искусственная матка инкубатора была пуста! Изумленный Карвур бросился к экрану стоявшего на столе компьютера. На нем все еще сохранялось изображение инопланетной твари.

Карвур проверил микрокомпьютер, но его вспомогательный экран не показывал никакого сигнала тревоги. Ничего необычного замечено не было. И тем не менее его находка исчезла.

Что же, черт побери, произошло? Может быть, существо умерло или испарилось в течение ночи? Карвур сжал руками голову и закричал в бессильном гневе.

Его бесценную находку вырвали у него из рук. Его мечты восстановить былое положение в обществе потерпели крах. Вдруг спина графа покрылась холодным потом. Он понял, что же произошло. Кто-то взломал помещение и украл его находку. Компьютер каким-то образом вывели из строя и скрылись с украденным в то время, пока он забавлялся в постели с этой милашкой-профессором.

Гизль поклялся жестоко отомстить ворам. Предательство совершил кто-то из его ближайшего окружения. Он еще раз поклялся кровью своих предков, что заставит похитителей болтаться на виселице. Это крестьяне, чертовы бездельники-крестьяне с их закоренелыми предрассудками и суеверием!

Они всегда старались ограничить его суверенные права, а теперь они еще и обокрали его, отобрали его последний шанс разбогатеть!

Карвур в ярости закрутился на месте, потом замер. В коровнике, кроме него, находился еще кто-то.

Нечто находящееся вне пределов его представления о мире вспорхнуло в сторону с поспешностью давно проголодавшегося существа. Гизль увидел белесое, похожее на стручок создание примерно трех футов в высоту и шести футов в толщину. Оно бежало, перебирая своими многочисленными длинными похожими на веретено конечностями. Еще секунда – и оно набросилось на графа. Граф попытался оказать сопротивление этому маленькому, но проворному агрессору и попробовал ударить его. Но тут его лодыжку наподобие лассо обвило прочное красное щупальце, а затем последовал рывок. Не успев среагировать, граф упал спиной на пол, больно при этом ударившись. Стручкообразное тело непонятного существа сразу набросилось на него. Новые руки, вернее щупальца, обвили туловище графа. По прочности они не уступали проволоке, и их объятие было ужасающе крепким.

Карвуру удалось высвободить одну руку. Он ухватился ею за белесый стручок и на какое-то мгновение сумел оторвать его от своего тела. Стручок был весь покрыт толстым слоем теплой слизи. Рука графа бессильно соскользнула, щупальце обвило его запястье и принялось пригибать его к земле. Вторая рука Гизля была полностью блокирована, прижатая щупальцами в запястье, локте и предплечье. Было невозможно сдвинуть ее даже на дюйм.

Теперь стручок плотно прижимался к графу и все новые и новые щупальца обвивались вокруг его шеи. Карвур скорчился от боли и завертелся с безумной силой, однако все его попытки высвободиться были безуспешны. Он ударялся то здесь, то там об пол, сбил подставку-треножник с видеокамерой, врезался в основание инкубатора, но существо все крепче и крепче сжимало его в своих жутких объятиях.

Графу всего лишь раз удалось приподняться и встать на колени, но он тут же был опять притянут назад и прижат к полу. Становящаяся с каждой секундой все более густой паутина щупалец покрывала теперь все его лицо, затрудняя дыхание. Остальные щупальца принялись разрывать на нем рубашку. Он почувствовал, как склизкое стручкообразное тело приникло к его животу. Графу показалось, что оно словно трепещет от желания.

Издавая пронзительные вопли ужаса, Карвур дергался из стороны в сторону, но высвободиться никак не мог. Щупальца проникли в его уши, затем в рот и нос, затем в анус и пупок и наконец, в кончик его пениса.

Его крики достигли кульминации, затем, вдруг резко оборвавшись, когда щупальца скользнули глубже внутрь тела, превратились в рычащие стоны. Другие щупальца, имевшие острые черные кончики, подобно острым клешням вонзились в живот и грудь. Иглообразные отростки больно впились в его плоть, где молниеносно нащупали нервные сплетения. Все более тонкие отростки ответвлялись от черных кончиков щупалец и вгрызались в главные нервы, одновременно уничтожая и занимая их место. Невообразимая боль пронзила тело Карвура.

Когда существо подобным же образом атаковало нервные окончания графа в горле, груди, животе и, наконец, в позвоночнике, боль достигла апогея. Тело Гизля обмякло и обессиленно дернулось, как загнанная до смерти лошадь. Иногда оно выгибалось и подскакивало с пола, словно рыба, прыгающая по дну рыбацкой лодки.

Последней настала очередь мозга. Из всех пыток эта была самой мучительной. Гизль все чаще терял сознание и, когда высшие участки головного мозга оказались отрезаны от остальной нервной системы, провалился в спасительный обморок.