Одна из девиц облевала Моржу брюки. Саша Пылесос утром 15-го носил их в химчистку.
14-го Морж поил Нитина и Кузнеца в пивбаре "Жигули". Нитин и Кузнец требовали по три поездки в Париж со старушками каждому. Плюс каждому по музыкальному центру "Панасоник" и по шубе от Кардена. Морж согласился оплатить по одной поездке в Париж со старушками или по две без старушек. Поладили на том, что Нитин и Кузнец поедут в апреле в Париж со студентками Маналовой и Забараловой.
16-го Саша Пылесос водил Моржа в баню в мотеле "Ольгино". Морж посылал Сашу Пылесоса за студенткой Шнеерсон. Саша Пылесос ездил за ней на "Чайке" Перова. Перов давал Павлинскому свою "Чайку" бесплатно на все три дня. Студентка Шнеерсон потом заблевала всю машину. Морж дал шоферу два доллара за беспокойство.
Морж и Анисова уехали 16-го "Стрелой".
Копии протоколов и фактур прилагаю".
Судьбу Лены решили два обстоятельства .
Первым делом , она проманала семинар руководителей коммерческого радиовещания , который "Арта Габшет" проводила в Париже в гостинице Лютеция . Сам Париж Лена разумеется не проманала . Не проманала она и гостиницу Лютеция , где одноместный номер стоил фирме организатору три тысячи франков в день . Вот только вместо заседаний , прений и докладов , она трое суток просидела в брассери "Жиль Кретьен" на Сен -- Дени пропив там кроме суточных и командировочных так же и те доллары , что Ира большая , Ира маленькая и Ирочка насовали ей с поручениями привезти "этого , того и всякого такого" .
Вторым славным делом , которое Лена совершила по возвращении из Парижа , было то что она напрочь забыла , о том что в пятницу из Франции в Питер должна была прибыть машина с оборудованием для студий вещания и производства . Причем она даже забыла накануне сказать об этом Сереже Серову .
Результат был ужасен .
Шофер из фирмы трансевропейских перевозок , нанятый "Артой Габшет"в шестнадцать часов в пятницу прибыл на своем четырнадцатитонном грузовике "Скания" на питерскую таможню . Там его, разумеется никто не ждал . Лена со всеми Ирочками схиляла из офиса еще в пол третьего . И что самое хреновое , по своей дурости , она в кои то веки , отпустила Сережу , так как он отпрашивался у нее еще три дня тому назад ... Шофер Фернан -- Оливье напрасно названивал в пустой офис ... Никто трубку не брал . Шоферу вместе с грузовиком предстояло просидеть на таможне весь остаток пятницы , субботу и все светлое божье воскресение .
Положение шофера осложнялось еще тем , что в понедельник у него кончалась виза , и кроме того в понедельник утром он должен был прибыть в Варшаву под загрузку нового клиента ...
В понедельник утром , истерически плачущий шофер дозвонился -- таки до офиса , Сережа Серов в какие -- нибудь пол -- часа организовал растаможивание груза ...
А уже во вторник Морж своим распоряжением , присланным из Москвы по факсу , отстранил Лену от руководство питерским филиалом , временно до утверждения его советом учредителей , назначив директором Сережу Серова .
Приказ No1 --к
Уволить к ебеньевой матери Ирочку большую , Ирочку маленькую и просто Ирочку .
Генеральный директор Радио Моржо в Ленинграде С.Серов
Чесать яйца в присутствии русских Морж приучил себя довольно быстро. Русских же приучить к тому, что в их присутствии можно громко пукать, застегивать ширинку и ругаться матом, было делом еще более быстрым. Русские вообще оказались ребятами покладистыми. С ними, как выяснилось, можно делать все, что захочешь. Они за "железным занавесом" так истосковались по иностранцам, им так хотелось после социалистического равенства, хоть чуточку хлебнуть капиталистических отношений, что, захоти мосье Павлинский плюнуть кому-нибудь из русских коллег в лицо - проблем не было. Только стоило это по-разному, в зависимости от конкретного случая. ьНапример, наблевать за шиворот шоферу "Чайки" с Центрального телевидения стоило десять франков наличными, а удовлетворение эксгибиционистской потребности показать жопу директрисе ленинградского филиала, когда она приходила к нему в гостиницу с докладом, - вообще ничего не стоило: Морж просто пообещал ей стажировку во Франции. Удовлетворение же более существенных потребностей, таких, скажем, как потырить государственные денежки или попользоваться на халяву государственным оборудованием, не заплатить, когда платить полагается, такие вещи у русских стоили чуточку дороже. Поездку эконом-классом в Париж на пару дней, магнитофончик, брелочек в виде Эйфелевой башни...
Павлинский и Анисова сидели у себя в офисе на четвертом этаже бетонного бункера в Останкино и пили пиво. Приемник, настроенный на волну радио "Моржо", доносил развязный, с хрипотцой голосок: "Паа-ад этт-туу песню Джонни Холидея, что сейчас звучала на нашей волне, ххаа-арашшо трахаться на диване с любимой девушкой, а под следующую песню Джо Дассена хорошо сосать минет..."
Морж, засунув руку себе в штаны, морщась от удовольствия, чесал промежности.
- А что, Анисова, - промурлыкал он по-французски, - денег много в этом квартале заработали?
- Пятьсот тысяч франков, ваше превосходительство, - тоже по-французски отвечала мадам.
- А расходы какие были?
- Какие расходы? - удивленно вскинула брови мадам. - Мы ж не платим ни за что: передатчики за счет Башни, студии и зарплата за счет Бункера... Так что, мосье Павлинский, восемьдесят один процент от названной суммы - ваши.
- Мне не нужны проценты, - каркнул Морж. - Я должен взять все.
- Но позвольте! - нервно вскрикнула Анисова. - Российские совладельцы тоже имеют право на свои проценты от прибыли!
- Ха-ха-ха, какая прибыль, нет никакой прибыли! - рассмеялся Морж. - Мы ее, эту прибыль, всю засунем в статью расходов предприятия, все сто процентов, все денежки сами заберем и никому ничего не дадим.
- Этому нас в МГИМе не учили, - засомневавшись, пробормотала мадам. Мы этого не понимаем.
- Да чего там понимать, я выставлю радиостанции счет от "Арты Габжет" на все пятьсот тысяч - скажем, за оказание консультаций по правильному пользованию пластинками Джо Дассена. Приедет из Парижа мой кореш, покрутится здесь пару деньков для блезира, а ты акт напишешь: мол, приезжал гранспециалист, учил наш персонал, как пластинки из конвертов доставать, Морж пукнул и, хлебнув пива, закончил мысль: - И никакая налоговая ни за что не зацепится, а то платили бы налоги с прибыли, а так - сульмон ле такс сюр волянд ажюте, мон шер.
