Эвинд попытался остановить совершенно излишнее для него проявление служебного рвения, но девушка уже вступила в разговор с невидимым собе-седником:
- Мая Иввис, здесь флагман Эвинд... Что? Да, разумеется... Как вам будет угодно. - Она отсоединилась и все с той же улыбкой подняла глаза на Эвинда: Мой флагман, мы искренне просим вас не отказывать и воспользоваться гостеприимством космопорта Редет II, пока оформляется ваш заказ. Вам достаточно пройти вот в эту дверь...
Эвинд оглянулся. Овальный люк обычного гравилифта с несколькими кодовыми значками на нем.
- Я предпочел бы просмотреть каталог в том углу. - Теллариец кивнул на столик информа и несколько кресел напротив административной стойки.
Девушка чуть помедлила, затем рассмеялась:
- Конечно, вам не хочется тратить время на изъявления преданности какого-то совершенно незнакомого человека, мой флагман... Но вряд ли посетители нашего отдела будут докучать вам меньше, чем милейшая мая Иввис! Смотрите, вас, кажется, уже узнали, на вас оглядываются...
Из двух зол нужно было выбирать меньшее, и Эвинд перестал колебаться.
- Надеюсь на вашу помощь,. Грайра, - прочел он имя на карточке девушки и шагнул к гравилифту.
Едва отворилась неширокая дверь, Эвинд оказался в затемненном помещении без окон лицом к лицу с тремя вооруженными шокерами людьми. Темно-серая полуброня на них была перечеркнута узкими, как струны-удавки, полосками красной меди. Серые мгновенно заключили Эвинда в грамотный треугольник, силовые наручники соединили спереди его запястья.
Гравилифт вздохнул еще раз, впуская в ловушку стройного имперца в малиновой форме субмайораСтражей Крови. Взгляды Эвинда и Лат Аввакина встретились.
- Мне жаль, что я принужден встречаться с вами при подобных обстоятельствах, мой флагман, - с непроницаемым выражением на лице проговорил суб-майор.
Возможно, он действительно имел это в виду. Многие на Двенадцати Созвездиях и вправду любили своего героя-талисмана, даже Стражи Крови. Но это не помешало бы им выполнять свой долг.
- Вряд ли это дело будет из тех, о которых вам доставит удовольствие вспоминать в конце карьеры, - жестко бросил Эвинд.
Но Аввакин не принял вызова.
- Я сам думаю так же, - бесстрастно вымолвил он. - Я до конца хотел надеяться, что в отношении вас напрасно даю ход стандартным процедурам дознания. К сожалению, ваши действия после разговора с этим Шадом Ронисом никак нельзя толковать двояко.
- Какие мои действия? Мой развод с женой? То, как я решил воспользоваться своим законным отпуском?
- То, что вы узнали о готовящемся мятеже и даже не задумались предупредить его или известить о нем.
Руки Стражей удержали рванувшегося вперед Эвинда.
- Каких темных богов?
Аввакин, останавливая, вскинул ладонь:
- Нам известно все, что происходило с вами после того, как вы покинули медотсек Стражи Крови. Лечебная пленка на вашем плече - это следящий мик-рочип. Мы все-таки раскрутили вашего телларийца, Эвинд, как я и обещал вам. Жаль, что ему удалось сбить вас с толку.
Бывший флагман сглотнул закупоривший комок горло:
- То, что вы говорите, - ложь!
Страж Крови легка пожал плечами:
- Это уже не имеет значения, не так ли, Эвинд? В любом случае каждый из нас сделал свой выбор. И, кстати, ваша попытка вмешаться ничем не помогла бы Телларе. Мы упредили мятежников. Сеть гипно-излучателей стоит на орбите над их головами уже несколько дней, и даже самые ярые из телларииских "патриотов" строчат сейчас доносы на самих себя. Возможно, Великий Дом даже не станет наказывать их. Те из мятежников, кого не убьет возбужденное в их сознании чувство вины за измену своему сюзерену, сделаются самыми преданными и пылкими защитниками дела Империи. А если гипноизлучатели останутся над Телларой подольше, верность Императору внедрится не только в мозги - в гены еще не рожденных. Такие меры следовало бы применять почаще... Жаль, излучатели стоят слишком дорого, чтобы окружать ими каждый из вновь присоединенных миров.
"Моя Теллара мертва.
Я опоздал".
Невозможно было предположить, будто Страж Крови лжет - так же как немыслимо было принять жуткое содержание его слов.
- Не-ет! - Сила ненависти швырнула тренированное тело вперед прежде, чем рассудок подал сигнал к атаке. Солдаты Аввакина одновременно вскинули шокеры... но валящий с ног П-разряд не коснулся Эвинда, заслонившегося телом субмайора. Тел-лариец выхватил шокер Аввакина, пораженного залпом собственных людей, и трижды нажал на спуск, прежде чем Стражи Крови успели выстрелить в него вновь.
Тяжело дыша, Эвинд убедился, что ждать атаки больше нечего, наклонился над Аввакином и, при помощи его ид-кода деактивировав наручники, с отвращением сбросил их на грудь субмайора.
И что теперь?
Эвинд оглянулся на распростертые тела, загромождавшие пол маленького помещения. Лат Аввакин был мертв - об этом говорили застывшие черты его лица и стеклянные глаза; дыхание остальных Стражей Крови поддерживали лишь системы жизнеобеспечения их тяжелой брони. Почему?.. Ведь при арестах мощность разрядников выставляется на "S", а не на "М" - шок, а не смерть! Эвинд взглянул на оружие штурмовиков. Регуляторы мощности были сдвинуты на крайнюю красную отметку.
Намеренно раскрывая флагману страшные и жестокие тайны имперской безопасности, Аввакин пытался сломать, раздавить его? Или, напротив, заставлял его взорваться, оказать сопротивление, чтобы можно было застрелить его на законных основаниях? Арестовать и судить Того Самого Эвинда за измену, даже при наличии самых веских доказательств, в любом случае гораздо труднее, чем просто убить его, списав это на несчастный случай. Чем руководствовался Аввакин, приказывая своим Стражам выставить смертельную мощность разряда, - давал Тому Самому Эвинду последний шанс спасти честь или стремился сбросить ответственность с себя?
Наклонившись, Эвинд вынул вибронож из чехла одного из солдат.
Ткань одежды разошлась под лезвием мгновенно, поддеть пенопластырь, закрывающий вчерашний ожог, оказалось труднее. Кровь потекла ручьем - пленка приросла к коже, она должна была заменять ее собой до тех пор, пока рана внутри не заживет и не закроется. Чип наверняка уже сообщил коллегам Аввакина о провале попытки взять мятежника тихо, пусть хотя бы они не знают, что беглец намерен делать дальше.
