– Тоже верно, - согласилась Вика. - Но, вообще, с этими деньгами нам надо быть очень осторожными.
– Еще как осторожными! - сказал Стасик. Он помолчал несколько секунд и проговорил. - Я... я уже нарвался.
– Как?! - Вика испуганно оглянулась в сторону комнаты родителей и понизила голос. - На какую сумму?
– На двести долларов, - угрюмо сообщил Стасик. - Я хотел их обменять, чтобы у нас были деньги на все, что мы захотим, а в обменном пункте без паспорта не меняют. Один мужик сказал мне, что знает обменный пункт, где паспорт не требуется, повел за собой, а потом просто отнял деньги, да ещё по морде съездил... - говоря это, Стасик потрогал разбитую губу. - Так что я тоже сейчас хорош.
– Ничего, - сказала Вика. - За одного битого двух небитых дают.
– Но я этого мужика запомнил, - хмуро сообщил Стасик. - И не думаю, что он куда-нибудь денется. Он ведь не будет меня бояться!
Он умолк. Перед его глазами смазанными обрывочными картинками промелькнула вся сцена: мужик, выдирающий деньги у него из кармана, едва они завернули в подворотню ("Так ближе, кусок срежем через дворы", запоздало прозвучал в его ушах голос мужика), он сам, отчаянно пытающийся сопротивляться, нависающая над ним одутловатая морда, его хриплый выдох: "Я на помощь позову..." - "Не позовешь! У родителей, небось, баксы украл, а то чего не кричишь..." - после того, как мужик издевательски прохрипел это ему в ответ, Стасик из последних сил попробовал повиснуть у него на шее, вцепился в воротник, затрещала ткань старого пальто, голос мужика: "А, сука!.." - удар - искры из глаз - при том, в первый момент, больше горечи и обиды, чем боли - и Стасик с трудом приходит в себя в грязном сугробе, из губы и носа хлещет кровь, оставляя пятна на снегу, щека ободрана о зернистую ледяную корку, образовавшуюся на снегу после недавней оттепели...
Стасик так остро переживал по новой весь этот эпизод, что даже забыл, что держит в руках телефонную трубку.
– И что ты собираешься делать? - не без тревоги спросила Вика.
Стасик, прежде чем ответить, свободной от трубки рукой приподнял матрац и с большим смаком поглядел на спрятанные под матрацем большой охотничий нож и "макаров".
– После этого я взял ещё несколько сот долларов и купил... ну, сама понимаешь, что. Это оказалось совсем просто. Я убью его! - произнес он с той же горячностью, с какой сутки назад говорил о самоубийстве.
– Ты что!.. - откликнулась Вика. - То есть, я хочу сказать, без меня ничего не предпринимай. Не смей, слышишь! Пока мы не увидимся! Если что, я пойду с тобой. А может, этого пока и не надо.
– Надо, - сказал Стасик. - Только по-умному. Так когда мы увидимся? Я так... - он сглотнул. - Я так тебя хочу!
– Я тебя тоже, - сказала Вика. - Приходи ко мне.
– Но ведь твои родители...
Вика хмыкнула.
– Тебя считают приличным мальчиком. Я скажу, что ты придешь помочь мне с физикой. Они так уткнулись в телевизор, что в комнату не войдут. Хочешь нервы пощекотать, занявшись любовью у них под носом?
Вика сама не понимала, откуда из неё все это лезет. Еще вчера она бы ни за что не предложила такого.
– Хочу, - сказал Стасик.
13
Картины наслаивались одна на другую, и трудно было отличить сон от яви, видения от реальности. Стасик поднял голову, тупо поглядел вперед. Он лежал на снегу, в крови... Мужик его сбил? Или... Когда мужик отнимал у него деньги, у него не было пистолета в руке...
...Откуда эти обнаженные мужчина и женщина, которых вот-вот перекусит чудовище?..
...Лицо Вики нависало над ним... Вика задрала юбку и оседлала Стасика, на стуле перед письменным столом, с разложенными на столе учебниками. Ее лицо светилось вдохновением, почти равным вдохновению творца. И она чутко прислушивалась при этом, не скрипнут ли кресла в гостиной: если родители пойдут ставить чайник в рекламной пятиминутке, то вполне могут заглянуть в комнату. Стасик всхрипнул, почти всхлипнул, и Вика, поднявшись с него, оправила юбку...
Мерзкие чудовища... Обнаженные люди, сгорбленные, машущие руками, с перекошенными лицами... Фрагменты "Страшного Суда" Босха...
... - Больно целоваться, - прошептала Вика.
– Да, нам обоим.
В этих двух фразах был приговор мужику, разбившему Стасику губу...
...Любовников, одержимых похотью, похожие на тараканов твари отрывали друг от друга раскаленными щипцами...
...Они заехали в камеру хранения на самом ближнем к их району вокзале и поставили в автоматическую ячейку сумку с долларами. Да, так было надежней всего.
– Каждые три дня будем менять ячейку, - сказала Вика, и Стасик согласился с ней...
...Они долго следили за мужиком, пока он, расставшись с собутыльниками, не пошел через пустырь, мимо забора и бетонных труб стройки...
...Бесы Босха тащили кого-то в ад, в огненную дыру... ...Все расплывалось перед глазами Стасика, и этот кусок картины превращался во внутренность крематория. Двое озверевших от жара работников заправляли в печь чей-то гроб... Черты лица покойника все время менялись, это была то Катька, то странный сообщник бандитов Наум Самсонович, то кто-то третий...
...Мужик перестал нагло ухмыляться в лицо Стасику, увидев у него в руке пистолет, и, побледнев, попятился. Стасик выстрелил три раза. Мужик захрипел и упал. Приподнявшись на локтях он порывался ползти, порывался что-то крикнуть, но сил крикнуть ему не хватало.
Вика, ровным шагом подойдя к мужику, всадила охотничий нож ему в горло. Отскочив, чтобы её не забрызгало кровью, она смотрела, как мужик корчится и затихает...
...Отвратительные твари с самыми страшными орудиями пыток, обнаженные грешники, заламывающие руки...
Милицейский свисток. Выстрелы на пустыре привлекли внимание проходившего неподалеку патруля. Не повезло. Обычно на пустыре можно было хоть бомбы взрывать - никто бы ничего не услышал - или постарался бы не услышать.
– Спрячься, - бросил Стасик Вике, увидев, что патруль бежит к ним. - А я потаскаю их по проходным дворам и уйду...
...Мертвый пес лежал на снегу - таком чистом, таком непохожем на городской...
...Один из милиционеров оказался самым резвым. А Стасик, сбившись, угодил в тупик.
– Брось пушку, пацан, - повторял милиционер, осторожно, медленными шагами, идя ко Стасику. - Брось пушку. Брось. И так натворил достаточно.
Уже приближались остальные патрульные. Стасик тупо, будто ничего не видя и не слыша, смотрел на милиционера, а потом так же тупо нажал курок.
Милиционер упал, схватившись за живот.
И сразу же другие преследователи открыли огонь. Что-то больно обожгло Стасика...
...Они приближались к нему, лежащему на снегу, и в его помутненном сознании они превращались в чудовищ Босха - болотно-зеленых и угольно-черных, пауков и тараканов размером с человека и с клешнями на передних, поднятых лапах, в гигантских пиявок, готовых высосать всю его кровь...
Но пока они держались в отдалении. Они все ещё боялись его.
Стасик перевернулся на спину, поднес дуло пистолета к виску. Едва он двинул рукой с пистолетом, они снова стали стрелять, и он так и не успел понять, какая пуля поставила для него точку: его собственная или одного из патрульных.
