— Ты работаешь в Virtual Bridge? — поразился я. — Ты испытываешь на мне виреафоны? На живом человеке? Смотришь как они отражаются на половой активности, что-ли? Это разве законно?

— Погоди, — вздохнула она огорчаясь что я ее перебил. — В общем-то ты прав — я испытываю на тебе виреафоны и это незаконно о отношению к живому человеку, только ты не живой человек…

Я промолчал, в который раз за этот вечер теряясь в догадках — или она сошла с ума и надо вызывать скорую, или мне все это снится и тогда показаться врачу надо мне.

— Я работаю тестером. Для тестирования изобретений, любых — от лекарств до автомобилей, мы создаем виртульных подопытных и ставим на них опыты.

Никто не думал что они могут быть чем-то большим, чем подопытные. Ты один из них, ты ненастоящий.

Она замолчала но я не проронил ни звука. Теперь было абсолютно ясно кто-то тут сошел с ума и надо было либо бежать от нее либо сидеть тихо и ждать что будет дальше. Она продолжила:

— Для тестирования был создан реальный прототип прибора и я не имела права его одевать. Я должна была испытывать его только на тебе, виртуально…

Но… в общем я попробовала.

Тут она стала говорить неожиданно быстро, как бы извиняясь или пытаясь мне что-то объяснить, я не привык видеть ее такой, я не мог понять о чем она, только назойливая мысль с каждым ударом пульса стучала мне по лбу, повторяя что она меня не любит.

Она несла что-то о невхождении в контакт, кодексе тестеров, о смещении приоритетов и приводила какие-то цифры и чьи-то высказывания. Я потерялся в этом потоке. Я держал в руке бутылку, чувствуя влажную прохладу стекла, я ощущал привкус пива во рту, мне захотелось есть и опять зачесалась задница. Мое сознание отказывалось соглашаться с тем что я, обладающий таким букетом ощущений могу быть ненастоящим. Сквозь мысли донесся ее голос:

— …к примеру — ты ешь три раза в день примерно в одно и то же время, ты спишь по восемь часов и регулярно ходишь в туалет. Ты создаешь программы подобные тебе, они практически тождественны твоей реальности цикличны и ограниченны. Сам подумай — похож ты на человека?

— А как люди себя ведут — ставят опыты на себе подобных? — злобно спросил я сам не зная почему — мне вовсе не хотелось ее обидеть, и продолжил тупо разглядывать засохшее на столе пятно от кофе. Оно напоминало очертания Австралии.

— Австралии не существует, — сказала она. — Твой мир всего лишь программа, в которой задано что имеется Австралия и оговорено в каком месте она находится.

— Но я могу туда поехать, — упрямо возразил я.

— Ты можешь поехать куда я тебя пошлю.

Я промолчал. Конечно я иногда задумывался о том как чувствуют себя программы в виртуалке, но мысль, высказанная Ангелиной была либо порождением ее интеллекта (тяжелый перелет может) либо с ней все-таки поговорили нео-буддисты.

— Ты — игра моего интеллекта. Нео-буддисты игра моего интеллекта.

Весь этот мир игра моего интеллекта.

Она размахнулась и бросила в меня неизвестно откуда взявшейся Теркой.

Кошка шлепнулась мне на колени и осталась лежать не шевелясь. Я погладил ее и пушистая шкура слезла вслед за моей рукой обнажая торчащие ребра. Я вскочил и полуободранная тушка шлепнулась на пол и осталась там лежать, как тряпичная кукла раскинув беспомощные лапы.

— Терку за что? — возмутился я.

Ангелина присела на корточки возле трупа и сделала несколько пассов руками. Кошка перевернулась на живот, потянулась и мурлыкнула. У нее была белая пушистая шерстка и голубые глаза. Она была толстая и смотрела добродушно.

— Ты колдунья, что ли? — так же тупо спросил я.

— Нет. То что ты видел как движения руками являют собой всего лишь изменения кода.

Это твой кот Алекс, он жил с тобой, потом он мне надоел и я сделала из него Терку. Ты просто не помнишь.

— Верни мне Терку, — потребовал я.

— Зачем — ты жил с Алексом дольше чем с ней. Ты его любил, он встречал тебя с работы и приносил тапочки — как собака. Ты просто не помнишь — я изменила код заведующий твоей памятью.

Я смотрел на незнакомого толстого кота который терся мне об ноги оставляя на джинсах белые шерстинки.

— Верни Терку, — попросил я чуть не плача.

— А может тебе вернуть память? — возразила она, и не дожидаясь ответа взмахнула рукой.

Я нагнулся и поднял Алекса на руки. Боже мой как он исхудал — под пушистой белоснежной шерстью чувствовались кости.

— Бедный котик, — сказал я и прижал его к себе. Он обнял меня лапами и принялся тереться мордой о небритый подбородок. Мой самый лучший кот в мире — Алекс. Я вспомнил как он любит залезать мне на плечи когда я смотрю телевизор и мять лапами затекшую шею, как он потешно купается летом в жару, бесстрашно прыгая в ванну с водой и барахтаясь там, как он забирается под одеяло и греет мне ноги когда я простужаюсь. Я подошел к холодильнику и достал кусочек свежей рыбы.

Алекс довольно принялся ее уничтожать.

— Вспомнил? — спросила Ангелина.

— Ты мне можешь объяснить что происходит? — миролюбиво попросил я.

— Да, могу. Вся твоя жизнь — моя работа ставшая моей игрой. Я сделала твою жизнь, впрочем как тебя и этот мир, и играла, радуясь и огорчаясь вместе с тобой. Я построила для тебя мир у которого существует история — я создала эту историю для тебя. Я придумала людей вокруг тебя, и животных тоже. Я создала иллюзию огромной планеты на которой ты был лишь маленькой пылинкой, хотя в действительности все что происходило на этой планете было для тебя — научные открытия, телепередачи, конкурсы красоты, забастовки рабочих, войны, рождения и смерти людей — все для того чтобы вызвать в тебе эмоции, понимаешь? Потому что попав в твой мир — вернее в мир созданный мной для тебя, я испытывала их вместе с тобой.

Я не понимал. Или она сошла с ума, что на нее очень не похоже, или в нее вселился какой-то бес. А может она меня разыгрывает?

— Боже мой, до чего ты иногда тупой идиот! Я тебя не разыгрываю.

— Ты читаешь мои мысли? — вяло догадался я.

— Да, в прямом смысле слова, да, я читаю то что ты называешь своими мыслями. Они написаны у тебя на лице, понимаешь, на лице.

— Всегда? — недоверчиво переспросил я.

Она всплеснула руками — никогда еще я не видел ее такой возбужденной.

Вот когда ее надо трахнуть.

— О, боже мой… Он все еще не верит. Ты для меня то же что для тебя Шубрик или грузчики для Джимми!

— Почему ты все это просто не выключишь, если это не более чем игра? — поинтересовался я постепенно начиная верить.

— Потому что это перестало быть для меня просто работой или игрой. Но продолжать я тоже не могу — проект закончен — V-Reaphone признан незаконным.

Доказано что происходит непредвиденное — у образов созданных программой появляется самосознание, и они перестают быть кусками кода и становятся сущностями, манипулирование которыми противозаконно, а уничтожение равносильно убийству.

Кроме того предполагается что количество преступлений в виртуальном мире превзойдет все ожидания, поэтому решено не пускать аппарат в массовое производство, по крайней мере до тех пор пока не будут найдены эффективные способы борьбы с виртуальным криминалом. Проект закрыт. Я должна все выключить…

Я опять молчал, поглаживая Алекса, взобравшегося ко мне на колени.

Она сказала:

— Помнишь когда умер твой отец? Я переигрывала этот эпизод несколько раз — все не могла добиться от тебя слез. Ты никогда не плакал, никогда в жизни.

Ты мог нервничать, злиться, радоваться, огорчаться, злорадствовать, разочаровываться, любить… Ты никогда не дал мне почувствовать как ты плачешь… За ее спиной показался темный силуэт. Он помедлил в дверях и вошел тяжело ступая босыми ногами.

— Я спал, вы меня разбудили. Что это вы тут, ссоритесь, что ли?

— Извините, Глеб Михалыч, увлеклись. Обсуждали новую программку, ответила Ангелина.

Он потрепал ее по плечу и достал из холодильника бутылку молока.

— Папа, — сказал я чужим хриплым голосом, — папа… папа…