Теневая смерть обрушилась на Мунго-Таун сразу после сбора урожая, как будто ждала нарочно, чтобы принести самую тяжелую боль и самую мучительную гибель. Возможно, в выборе времени был определенный метод. Что могли знать выходцы из других миров об опасностях, таящихся в новой колонии, вопреки всем проверкам исследователей, утверждавших, что планета безопасна и открыта для поселенцев? Никто не подозревал об этой угрозе целых пятнадцать лет после приземления первого корабля, к тому же пострадало только несколько отдаленных поселений и владений, да и каждый раз находились практичные и правдоподобные объяснения.

Плохая вода, отравленная пища, нападения доселе неизвестных опасных животных – вы можете прочесть эти объяснения в официальных документах, если испытываете болезненный интерес к тому, как начала вымирать новая колония. На следующий год стало хуже. Смерть обрушилась на Рощу Вура сразу после посева. Было всего четверо выживших: два младенца, трехлетняя девочка и женщина, которая не могла связно отвечать на вопросы, но бесконечно завывала, пока однажды ночью не смогла выбраться из медицинского центра и сбежала. Ее проследили до начала Чащобы, и на этом все кончилось. Если кто-то оказывался в Чащобе, про него можно было забыть.

Таков был Вур. Но колонисты – крепкий народ, и у людей, которые до того жили в одном из перенаселенных миров Лиги, нет выбора. В течение двух лет после катастрофы в Роще ничего не происходило. Люди склонны забывать, к тому же все они до переселения прошли тщательную подготовку. И, как я уже сказал, всегда находились правдоподобные объяснения.

Но после Мунго все объяснения рухнули. Можно убить двадцать человек или несколько больше, но когда погибают двести двадцать – не очень легко найти логичное объяснение.

Так я стал «странствующим». Вырос я в фургоне и умел запрягать упряжку гаров до того, как смог поднять на плечо груз товаров. Я принадлежу ко второму поколению после первого корабля. Люди с первого корабля на любой колониальной планете находятся в особом положении. Они склонны рисковать и обычно погибают либо получают собственное поместье, которое приносит им прибыль. Так бывает на большинстве планет. Но на Вуре выжившие становятся странствующими.

Моя мать умерла в Мунго, а отец, Мак Терли с'Бан, вернувшись и обнаружив катастрофу, запряг самых смышленых гаров, загрузил фургон всем, что может понадобиться странствующему, посадил на груду этого добра меня и отправился в путь. Мне тогда было шесть лет, и я даже не могу припомнить, каково это – жить на одном месте и не быть странствующим. Конечно, поселения существуют и сейчас, но больше на север они не продвигаются, в основном расположены на юге большого материка, по эту сторону реки Калб Кэньон. На севере есть и рабочие поселки – в основном шахтерские. Но там по ночам включаются силовые поля, а для агрария это слишком дорогое решение. По причине, которую высоколобые из Лиги не могут объяснить, Тень не распространяется на юг. За последние несколько лет не прислали ни одного нового специалиста по «внеземной жизни». Наша планета недостаточно богата, чтобы рассчитывать на такую помощь. Отец однажды сказал, что потенциал нашей планеты не обещает быстрого возмещения расходов.

Отец всегда сжимал челюсти, встречая людей из Лиги. Я помню, как он весь вечер просидел молча, когда в наш лагерь явились двое представителей Лиги и попытались расспросить его. Он встал и исчез в фургоне, оставив их сидеть с раскрытыми ртами. Выглядели они слабоумными, как обезьяна-гуф. Через некоторое время репутация отца стала широко известна, и даже в поселках ни один человек не упоминал Тень в его присутствии.

Не знаю, чем он занимался, до того как высадился на Вуре. Он никогда не говорил о прежних временах, точно так же как о моей матери. Когда я подрос и стал многое замечать, я даже предположил, что он сам был исследователем. Он обладал самыми разнообразными знаниями. И с самого начала делал записи. В сущности, единственное инопланетное, что он всегда привозил из Портсити (кроме зарядов для станнера), были ленты записи.

Впрочем, некоторые из этих лент предназначались для меня. Хоть мы постоянно находились в движении, отец заботился о том, чтобы я не оставался тупым и необразованным. Я должен был учиться, и мне это очень нравилось. Вначале это были практические знания – то, что он не мог сам мне показать. Эти ленты он тоже слушал. Я научился ремонтировать станнер, пищевой синтезатор, ручной коммуникатор. Этой работой время от времени мы подрабатывали в поселках.

Потом история – история Лиги и нескольких различных планет. Я так и не знаю, почему он выбрал именно эти планеты, но понимал, что спрашивать нельзя. Странный выбор – все планеты разные, нет двух похожих, и все, насколько я мог судить, далеко от Вура. Потом я понял, что у них общее. Все они: Астра, Арзор, Кердам, Слотгот – все начинали как сельскохозяйственные миры. Точно как Вур. И на всех находили многочисленные следы Предтеч. А в результате происходили весьма необычные события.

Мне было нелегко с этими лентами. Слишком много времени уходило на то, чтобы выполнить требование отца – стать хорошим специалистом. Он проявлял огромное терпение и как будто хотел быть уверен, что я сумею работать руками и зарабатывать себе на жизнь, когда он меня покинет. Я учился, хотя с животными у меня получалось лучше. Как я уже говорил, я умел управляться с гарами еще до того, как мог сесть верхом на одного из них. Я им почему-то нравился – или у меня был особый дар…

Отец иногда говорил о природных способностях. Он старался, чтобы я понял: люди разные. Конечно, я не имею в виду просто чужаков и землян (то, что они другие, знает и человек с десятой частью мозга в голове), но сами люди – земляне – обладают разными дарами и используют их – если умеют. Однажды отец начал говорить о пси-способностях, но вдруг замолчал, и на лице у него появилось замкнутое выражение. Тогда он объяснял мне, как происходит исцеление. Я хотел бы, чтобы он продолжал, но он больше никогда не упоминал об этом.

Существуют целители. Вернее, целительницы, потому что в основном это девушки и молодые женщины. Я видел, как они в глухих местах проделывают такое, чему не найдешь объяснения ни на одной ленте. Отец как будто их недолюбливал или не доверял их способностям. Он всегда испытывал беспокойство, когда поблизости оказывалась одна из них. Однажды я видел, как он отвернулся от целительницы, которая собиралась с ним заговорить. Это было в поселке Джонас.

Это была приятная молодая женщина, от которой исходило ощущение мира. Даже просто находясь рядом с целительницей, чувствуешь внутреннее тепло и душевный комфорт. Я видел, как она вздрогнула и посмотрела вслед отцу, и на лице ее было печальное выражение. Она даже подняла руку, как будто собиралась сделать целительное прикосновение – прикоснуться к чему-то такому, чего здесь не было.

Но о других дарах отец говорил, например, о психометрии. Это когда берешь какую-нибудь вещь в обе руки и говоришь, кто ее сделал и откуда она. Затем ясновидение: отец говорил, что этот дар встречается редко и не всегда можно ему доверять. Некоторые люди могут читать мысли, рассказать, о чем думает человек, хотя сам он ни с чем подобным не встречался, знает только из лент.

У чужаков множество таких способностей, но применительно к землянам они не всегда срабатывают. Наш и их мозг слишком по-разному устроены. Однако бывали случаи, когда чужаки, самые не похожие на нас телом, оказывались ближе всего по уму.

Отец никогда не пользовался оружием мощнее станнера, и у нас в фургоне никогда не было бластера. В этом отношении он был очень строг, но научил меня хорошо стрелять из станнера и танглера. Бывали случаи, когда это нас выручало. Однажды на меня напал песчаный кот, и его острые когти уже вырыли борозды в земле глубиной в мой палец в нескольких дюймах от моих сапог, когда я свалил его. Мы просто оставили его спать. Отец никогда не убивал ради шкур, как делают некоторые странствующие. И в этом он был строг и не согласился даже когда люди из Портсити просили его привезти шкуры джезов, а он знал, где гнездится их колония. Не в том дело, что джезов слишком легко убить – напротив, во времена гнездовья разумный странствующий держится от них подальше. В такое время они охотятся на людей с дьявольской хитростью.