Ай да Илларион Петрович, каков гусь! Всех обвёл вокруг пальца и выбился в миллионеры.

В завершение статьи следовали ядовитые ламентации по поводу неискоренимого, издревле процветающего на Руси казнокрадства; генерал пробежал их глазами по диагонали, а когда дочитал до концовки, ему будто кипятком плеснули в лицо: «Сам генерал Березин, насколько нам известно, дорогим особняком не обзавёлся. Пока».

Березину хотелось изорвать газету в клочки, поэтому он заставил себя аккуратно сложить её вчетверо и вернуть Василию.

– Товарищ генерал, неужто это всё правда? – растерянно спросил денщик.

– Думаю, да.

– Что ж теперь будет?

– Наше дело теперь телячье, братец. Обделался, так стой.

Завтракал Березин, уже сидя за компьютером и строча депеши. Первым делом он связался с нотариальной конторой и аннулировал доверенность, выданную пройдохе Ильину. Извещение об этом он послал коммерсанту нарочным, под расписку. Затем назначил членов комиссии для служебного расследования, распорядился произвести аудиторскую проверку. Едва собрался вызвать пресс-секретаря Воронина, тот объявился сам. Обсудили ситуацию, решили занять глухую оборону, без комментариев. Далеко не лучшая позиция, но другой попросту не оставалось.

На протяжении дня скандал стремительно набирал обороты. Ссылка на публикацию в «Московском комсомольце» сразу вошла в сводки информационных агентств. Репортёры крупных газет, пресс-сайтов и телеканалов наперебой атаковали бедолагу Воронина, тот отвечал, в соответствии с инструкциями Березина, что начато служебное расследование и, пока оно не окончено, никаких заявлений для прессы быть не может.

К вечеру позвонил по телефону Ильин, пытался медоточивым голосом оправдываться, Березин его оборвал, изругал последними словами, бросил трубку.

Назавтра тема коррупции среди сотрудников проекта «Ч» прочно стала первополосной новостью. Несколько часов кряду генерал провёл на информационных сайтах и чем дальше читал, тем больше мрачнел. Нигде не сыскалось ни одного хоть сколько-нибудь объективного комментария. Журналисты как с цепи сорвались, статьи изобиловали ядовитыми намёками на поведение генерала Березина, который уклоняется от проведения пресс-конференции.

К вечеру объявился Ракитский. На сей раз он предложил пообщаться в голосовом режиме, без вирельных ухищрений. Оно и понятно, бывают разговоры, когда лучше бы не смотреть собеседнику в глаза.

– Плохо дело, Андрей Николаевич, – сухим тоном сообщил дипломат, не тратя времени на экивоки. – В прессе ваше имя склоняют на все корки. Многие члены комиссии теперь настроены решительно против вас. Жаль, что вы пренебрегли моими предупреждениями.

– Что поделаешь, бес гордыни попутал, – с ноткой вызова произнёс Березин. – Сначала думал, что смогу наладить полноценную оборону планеты на медные гроши. Потом попробовал залатать тришкин кафтан. Надеюсь, вы-то хоть верите, что я не в свой карман деньги огребал?

– Верю, конечно, – без особого пыла заверил Ракитский. – К сожалению, моё личное мнение вряд ли тут поможет. Не буду скрывать, в свете открывшихся фактов дело идёт скорее всего к вашей отставке.

– Понимаю, – буркнул Березин.

– Возможно, наилучшим выходом для вас было бы подать в отставку самому.

– То есть, уйти в кусты и косвенно подтвердить подозрения в мой адрес?

– Прошу понять меня правильно. Продолжая возглавлять проект и руководить служебным расследованием, вы эти подозрения только усугубляете. Сейчас идёт согласование даты внеочередного заседания, возможно, оно состоится уже на следующей неделе. Андрей Николаевич, на вашем месте я бы не стал дожидаться решения комиссии. Оно практически предрешено.

Повисла тягучая пауза.

– Хорошо, я подумаю над вашим советом, – наконец сказал генерал.

Ракитский чинно попрощался, и связь разъединилась.

Березину вспомнилась английская поговорка: джентльмен не бывает груб без намерения. А Ракитский резко переменил манеру общения: от прежнего тона, доверительного и сердечного, не осталось и следа. Судя по всему, он окончательно сбросил Березина со счетов и даже не считает нужным это скрывать.

А раз так, значит, отставка неминуема, не мытьём, так катаньем. И уйти действительно лучше самому, не дожидаясь, пока выгонят поганой метлой.

Он долго сидел, собираясь с духом, потом придвинул клавиатуру и единым махом отстучал короткое прошение об отставке. Затем развернул почтовую программу и выслал документ на адрес датчанина Йоргена Келлера, временно возглавлявшего комиссию ООН после ареста Паттона.

Вот и всё, подумал генерал, глядя, как индикатор отсылки писем сменился на индикатор загрузки новой корреспонденции. Эти письма, адресованные главнокомандующему проекта «Ч», уже не имели никакого отношения к отставному инвалиду Андрею Березину. Впрочем, формально, покуда комиссия не приняла его отставку, он ещё возглавлял проект. Ничего не поделаешь, придётся ещё несколько дней тянуть постылую канцелярскую лямку.

В длинном столбце свежей почты ему сразу бросилось в глаза послание наивысшей срочности: помеченный двумя красными восклицательными знаками рапорт с крейсера «Геннадий Шипов». Драгоценная новость, которую он ждал все эти беспросветно долгие недели.

Он развернул текст. Капитан крейсера докладывал, что при очередном патрульном облёте звено «Су-139» засекло в стратосфере крупный транспортный корабль инопланетян. Вражеское судно удалось проследить до точки приземления на побережье моря Уэдделла. Таким образом, местоположение базы пришельцев найдено и взято под непрерывный контроль с космического спутника «Дозор-27». К рапорту прилагался кадр, снятый из космоса и подвергнутый компьютерной обработке. Голое антарктическое плато рассекала широкая расщелина, на её краю эйдетический анализатор выделил ярко-алым цветом замаскированные антенны радаров и гиперволновой связи. Среди зазубренных скал извивался кривой аппендикс бухты.

На всякий случай Березин ещё раз перечитал протоколы показаний, взятых Анатолием Михайловым у пленного декапода. Да, это именно то самое прибрежное ущелье, о котором рассказывал инопланетянин. С его слов удалось составить подробную схему базы. Посадочные площадки располагались почти у самого уреза воды, их прикрывал сверху широкий козырёк из спецсплавов, усыпанный слоем скальных обломков. На фотографии было заметно и это место, хотя анализатор всё же не смог распознать искусную маскировку.

Вглубь базы вели два тоннеля, правый к складам, левый к жилым помещениям. Две казармы егерей-медузняков, апартаменты пилотов, за ними гостиница для приезжих охотников. На краю бухты разбит мелководный аквасад для прогулок и отдыха, за ним ход в помещение со специальным просторным бассейном. Там обитает спрут по имени Кхан, осуществляющий руководство базой и планирование вылазок. Этого гада необходимо взять живьём, но при захвате соблюсти максимум осторожности. Кхан имеет степень пси-виртуоза высочайшего ранга и способен взять под свой контроль любого бойца из группы захвата. По счастью, лишь одного. Если это произойдёт, его придётся оглушить парализатором.

По прикидкам Березина выходило, что для успешного штурма вполне достаточно одного взвода из-под Пскова. Валить по коридорам большой толпой просто ни к чему. Сначала бойцы заблокируют жилые отсекли, потом начнут продвигаться вперёд, зачищая путь гранатами. Когда база будет захвачена, предстоит вывезти пленных и трофеи, заложить взрывчатку и уничтожить базу до основания. Точка.

Командовать операцией генерал решил лично. Хоть прошение об отставке отослано, оно ещё не принято, а значит, разгромить логово пришельцев дотла он успеет. Это его последний бой, и он вправе дать его без промедления.

Всё-таки, перед тем как составить подробный план штурма и отдать приказы, Березин заколебался. Ведь можно обойтись без всякого риска: послать в атаку эскадрилью «Су-139», и после ракетного удара от базы пришельцев не останется камня на камне. Генерал тщательно взвесил все резоны за и против.