– Предположим, в процессе контроля произошёл сбой, и у Паттона поехала крыша... – Немного помявшись, Лихачёв проронил: – Откровенно говоря, в нашем ведомстве накоплен известный опыт в области психотронного оружия.

– Догадываюсь.

– Так вот, зомбирование нередко приводит к сильным аффектам. Иногда реакция психики бывает совершенно непредсказуемой.

– Ладно, допустим, вы меня убедили, – Березин энергично припечатал ладонью подлокотник. – Что дальше? Банковские файлы получены вами без юридической санкции. А в Северных Штатах суд не примет в качестве доказательства результаты незаконной слежки.

– Это и не потребуется, товарищ генерал. Мы планируем связаться с их Бюро защиты Конституции и на условиях анонимности скачать им все файлы, касающиеся Паттона. Пусть разбираются. К тому же есть одна улика, которую хакер уничтожить не в состоянии. Зубной прикус так же индивидуален, как отпечатки пальцев. Я уверен, мы выведем его на чистую воду. – Контрразведчик хищно прищурился.

– Ну, что ж, – произнёс генерал. – В добрый час.

Попрощавшись с Лихачёвым, он развернул оставленный контрразведчиком файл сводки, рассеянно пролистал и отправил обратно в бювар.

В цветущих яблоневых кронах за окном возились, порхали, пересвистывались птицы. Может быть, щеглы, а может, дрозды, в орнитологии Березин не смыслил ни аза. Птичий череп хрупок, его достаточно стиснуть двумя пальцами, чтобы тонюсенькая костяная коробочка дала трещину и пичуга околела. Это не зверство, нет, просто коммерческая уловка. А инопланетяне вовсе не воюют, они охотятся. Прилетают на задворки Галактики, устраивают сафари, чтобы пощекотать себе нервы, а потом посидеть с друзьями за чаркой деликатесной крови. Изысканное развлечение для пресыщенных хозяев космоса, только и всего. Ими движет не корысть, ведь к их услугам все сокровища всех планет и генераторы неисчерпаемой энергии в придачу. Ими руководит не злоба. Разве можно ненавидеть дичь, в чьих жилах течёт вкусный дурманный напиток?

Он никак не мог продумать эту мысль до конца, какой-то важный, очень важный вывод смутно брезжил, но никак не шёл на ум. Березин тряхнул головой, отвернулся от окна. Потянулся к пакету канцелярских программ и текущих документов, но ничего не запустил, в рассеянности перебирая цветные ярлычки.

На память ему пришли снулые, стеклянистые глаза Паттона. От этого человека отчётливо веяло извилистым холодком рептилии. Березин пытался разобраться, нет ли здесь подтасовки впечатлений задним числом.

Скорее всего Лихачёв и его команда угадали верно, и Паттон уже не человек, а зомбированное орудие чужаков. Или даже инопланетянин в обличье человека. Возможно, тот самый монстр, который дважды нападал на него в виреле.

Версия полковника выглядела убедительно и логично, однако выводы из неё решительно выламывались из рамок всяческой логики. Ибо фактически под контролем пришельцев мог оказаться любой человек. Если вчера они зомбировали сержанта Леконта, сегодня – Стивена Паттона, кто на очереди завтра?.. Кто угодно, в том числе и он сам, генерал Березин.

Меж лопаток заёрзал ледяной озноб. Генерал потянулся к разделу оперативной информации, развернул пятнистый шар геоскопа и покрутил его перед глазами. Нашёл красное пятнышко эскадры Тихоокеанского флота, идущей полным ходом к берегам Антарктиды. Навёл курсор и кликнул, над эскадрой возникло справочное окошечко: перечень судов, пункт назначения, скорость хода, курс, ориентировочное время прибытия. Через шесть суток и одиннадцать часов корабли достигнут моря Уэдделла и выйдут на рубежи патрулирования у берегов Земли Королевы Мод. Почти неделя ожидания, это нестерпимо долгий срок.

Луч фонаря взрезал толщу неподвижной воды, и в световом конусе серебряными иглами засновали, заискрились мальки. Кхан подплыл к большим двустворчатым дверям, когда-то давным-давно сорванным и перекошенным взрывом. За ними простиралось большое помещение, на его полу там и сям валялись ржавые останки примитивного порохового оружия, окислившиеся гильзы, обглоданные рыбами скелеты.

Много лет назад обитатели секретного убежища сражались здесь между собой по какой-то неведомой причине. Следы яростного боя сохранились только в дальних недрах базы, никто не пытался штурмовать входы в неё. Это значило, что не было вражеского нападения извне, произошла междуусобная стычка, после которой, надо полагать, уцелели немногие. Быть может, они истребляли инакомыслящих или сражались за право распоряжаться складом консервов; так или иначе, теперь это не имело ни малейшего значения.

Кхан лёг на полу, свернув туловище кольцом и устремив взгляд на громадный мозаичный портрет в помпезной золотой раме. По бокам картины свисали полусгнившие тряпки знамён, на стенах виднелись щербины от пуль и гранатных осколков.

Время от времени он посещал это странное, окутанное непроницаемой тайной место и предавался глубоким неспешным раздумьям. Иногда полезно строить бесплодные догадки, стимулируя работу воображения.

Судя по всему, изображённый на портрете двуногий являлся живым божеством или верховным служителем того религиозного культа, который отправляли бесследно сгинувшие обитатели приполярной базы. Кхана интриговал и будоражил отчётливый флюид умоисступления, сквозивший в чертах портрета. Как известно, у многих примитивных рас жрецами становятся психически ущербные существа.

Когда Кхан впервые увидел эту мозаику, он подивился тому, что густо намоленное изображение излучает эманацию как восторженного поклонения, так и жгучей ненависти. Странный культ воинственных двуногих, очевидно, строился на предельных антиномиях. И это с неумолимой закономерностью привело их к самоистреблению.

Они слишком нетерпимы и агрессивны друг к другу, чересчур обуреваемы эмоциями в ущерб рассудку. Этот их дефект неискореним, а значит, двуногим не суждено стать хозяевами космоса. Их раса обречена бессильно прозябать на своей планете.

Закончив стройное умопостроение, Кхан потерял интерес к проблеме и залюбовался тем, как в луче фонаря снуют беззаботные мальки. Потом он легко, без малейшего усилия вобрал в свой мозг щекотную мельтешню их куцых сознаний. Повинуясь ему, стая мальков собралась в плотный комок и подплыла к разинутой пасти Кхана. Довольно-таки несложный трюк, за который присваивают четвёртую ступень мастерства. Несколько мгновений он держал рыбёшек под контролем, затем лениво проглотил, почти не распробовав вкуса.

Уже почти две недели патрулировала в море Уэдделла эскадра Тихоокеанского флота: флагманский ракетный крейсер «Геннадий Шипов», авианосец «Александр Освободитель» и два эскадренных экраноплана. Багровое полярное солнце зависло над самым горизонтом, свинцовая пустошь океана казалась безжизненной.

Размеренно вращались антенны локаторов, сгустки радиоволн шарили в безучастном небе, вахтенные круглосуточно сидели у мониторов.

Официально было объявлено, что эскадра проходит внеплановые боевые учения. Как всегда в подобных случаях, в отдалении то и дело появлялись звенья американских «Фантомов», сопровождающих допотопный самолёт-разведчик «Авакс-2».

Один раз, на исходе первой недели патрулирования, американцы попытались приблизиться, спровоцировать активность, чтобы записать переговоры и телеметрические команды. Тогда с палубы «Александра Освободителя» взмыли стремительные «Су-139» и затеяли старинную игру в лобовые атаки, на жаргоне американских пилотов именуемую «Crazy Ivan». Получившие взбучку «Фантомы» спешно ретировались и держались впредь на почтительном отдалении.

Трижды локаторам эскадры удавалось засечь над Антарктидой снижающиеся суда инопланетян. Самолёты немедля стартовали с авианосца и пускались вдогонку, но преследование оказывалось безуспешным. При почти равной скорости пришельцы получали фору в дистанции, успевая благополучно скрыться на бреющем полёте. Наблюдение со спутников затруднялось искусственными помехами и ложными целями, которые в изобилии создавали замаскированные наземные установки. За всё время пребывания эскадры в море Уэдделла лишь один из таких объектов удалось засечь и разбомбить.