– Что вы сказали?! – недоуменно спросил Данька, неожиданно почувствовав, что становится жертвой какого-то неприятного для него розыгрыша, попытался взглянуть на экран, но путы не дали ему подняться, единственное, что удалось рассмотреть, вытянув шею, только свою фотографию в верхней части экрана.

Это его немного успокоило хотя бы тем, что полицейские действительно читали его файл, а не издевались над ним, вытащив информацию о ком-то другом.

– Меня зовут Даниил Кромвель, я капитан звездолета… – снова начал объяснять юноша, но его прервал один из полицейских, сунув ему в ребро шоковой дубинкой, хорошо еще, что включил ее только на половину мощности, но и этого хватило, чтобы Данька прикусил губу до крови.

– Тебя зовут Мак Ален! – спокойно произнес полицейский. – Ты – сирота, твоих родителей убили в прошлом году, и, возможно, ты сам приложил к этому собственную руку, так здесь написано – у следствия просто не нашлось достаточно доказательств, чтобы тебя упрятать за решетку. Поскольку ты остался сиротой и не смог оплачивать квартиру, то шахта оплатила твои долги, а тебе вручила билет на монорельс до Имса, взамен ты подписал с ними договор трехлетнего найма…

– Ничего никогда и ни с кем я не подписывал, меня зовут Даниил Кромвель, я капитан звездолета…

– Забавный малый, никак не успокоится, – усмехнулся полицейский, помахав перед его глазами шоковой дубинкой, – Говорит как-то странно, словно образованный, а вот здесь написано, что его выгнали из школы за неуплату, едва научился писать и читать. Родители твои попали в трудное положение после смерти твоей сестры, много денег потратили на ее лечение. Она умерла, и это неудивительно, – тот, кто хотя бы год отработал в шахте, нормальных детей не имеет, это тебе, парень, повезло, что тебя зачали до того, как отец устроился на работу…

– Я Даниил Кромвель, – упрямо повторил Данька, за что тут же получил мощный удар шоковой дубинкой в солнечное сплетение, он даже согнуться не смог от боли, поскольку руки были связаны за спиной, и упал на пол, как подрубленный.

Второй полицейский без особой злобы пару раз ударил его ногой по ребрам, продолжая вглядываться в экран.

– В файлах есть договор найма на шахту с твоей подписью и отпечатком пальца. От подписи ты еще можешь отказаться, а от папиллярных линий не получится… Правда, говорят, что уже научились подделывать и их, но для этого нужно особое оборудование, которое стоит недешево.

– Ты знаешь, как сейчас фирмы получают такую подпись и отпечатки пальцев? – спросил первый полицейский своего напарника.

– Не… – протянул тот, – Но вообще-то и не очень интересно…

– Они делают так же, как ты сейчас, бьют в живот, а потом, пока работяга корчится от боли, прикладывают руку к идентификатору. Хочешь, он сейчас и с тобой договор заключит?

– А подпись?

– Обычно подписывает кто-то из фирмы за него, не все же умеют писать и читать, к тому же, когда дело расследуется в суде, на подпись никто внимания не обращает, всех интересуют только отпечатки.

– Давай, заканчивай с ним быстрее, мне есть еще больше захотелось, слишком долго возимся, он уже пару часов в городе, а мы его еще не оформили как следует и не передали охране…

– Итак, – продолжил первый полицейский, снова уткнув шоковую дубинку Даньке в то же ребро, которое еще с прошлого раза горело огнем. – Ты, парень, заключил договор с шахтой, на что имеется соответствующая запись в твоих файлах. И если бы ты это не сделал добровольно, то все равно попал бы туда, но уже как малолетний преступник, сейчас всех к нам направляют. Подпись твоя? А отпечаток пальца?

Полицейский развернул экран, а его напарник рывком поднял Даниила с пола и сунул лицом в мерцающую пластиковую поверхность.

Юноша недоуменно вгляделся в фотографию, потом перевел взгляд ниже на факты биографии его жизни, имена родителей, год и место рождения – планета Дега, город Копи… адрес, где проживал последнее время, школа, в которой обучался…

Это была не его биография, ему принадлежала в этих файлах только фотография, сделанная в космопорте. Прыщи, он знал их все, были старыми, к тому же за этот день у него прорезался еще один новый на шее и теперь неприятно зудел. Так… отпечатки пальцев, вот они действительно принадлежали ему. Получалось, кто-то специально подменил файлы, но зачем, с какой целью?

– Это не мой файл, я капитан звездолета… – твердо произнес Даниил, на всякий случай заранее морщась в ожидании нового удара, почему-то он решил, что если все расскажет, то ему поверят, хотя весь его прошлый опыт общения с полицией говорил иное. – Кто-то изменил мои данные, подделал, но вы легко сможете выяснить правду, для этого не много требуется…

– Да неужели подделали?! – ухмыльнулся полицейский. – А мы уж было подумали, что ты нас обманывал, когда рассказывал о том, что звездный капитан.

– Я вас и на самом деле не обманывал, вы легко можете в этом убедиться. – Данька сморщился от боли в ребрах. – Достаточно сделать запрос на орбитальную заправочную станцию, и вам подтвердят, что у причала стоит мой звездолет. Информацию на станции невозможно подделать, ее получают с Земли через ретрансляторы. Как только они получат мою фотографию и отпечатки пальцев и сравнят с теми, что у них имеются, то вы увидите, что это подделка…

– Ага, точно, – покивал один из полицейских. – Сейчас так и сделаем. Направим запрос в столицу, а наше начальство тут же побежит в космопорт, помашут своими жетонами, и диспетчера сразу начнут сверять наши данные с твоими файлами на станции, которых там никогда и не было. А когда все прояснится, то окажется, что ты миллионер и у тебя столько денег, что ты можешь купить всю эту планету. Файлы, конечно, тебе подменили твои враги. Что на меня так уставился? Разве не знаешь, что космический корабль стоит столько, что для того, чтобы иметь его в своем распоряжении, нужно быть очень богатым человеком?

– Да, да… – улыбнулся юноша. – Конечно, вы правы. Я действительно богатый человек. Извините, что сразу не подумал об этом. У меня в кармане находится золотая кредитная карточка, а также деньги, которые я получил в вашем банке.

– Так вот оно что… – просиял второй полицейский. – Я сразу понял – перед нами самый настоящий капитан звездолета, и неважно, что в последнее время мы их не видели, как и то, что таких молодых капитанов не бывает, вот мы сейчас залезем ему в карман, а там у него миллион империалов…

Даньку тут же обыскали и сразу нашли все деньги и карточку.

Чтобы проверить кредитку, его руку засунули снова в идентификатор, но отпечаток пальца банк не принял, и на экран вылезла фотография владельца карточки…

Это было не его лицо. Данька видел этого человека первый раз в своей жизни: хуже было другое, ниже под этой фотографией было записано, что у этого человека сегодня украли большую сумму денег.

Дела становились все хуже, кто-то очень хорошо поработал с файлами. Интересно, кому это понадобилось? Юноша вздохнул и уже обреченно спросил:

– Что со мной будет? Как я понимаю, с вашим начальством в столице вы связываться не станете?

– А зачем нам это, парень? – Полицейский устало взглянул на него. – Мы уже и так выяснили, что у тебя чрезмерная фантазия, болезненная и глупая. Стоит ли врать, если все легко проверяется? Почему бы сразу не сказать, что не хочешь в шахту? Мы бы тебя поняли – туда никому не хочется, работа там грязная, неприятная и очень опасная…

– В шахту я действительно не хочу, – покивал Даниил. – И все, что написано в ваших файлах, – неправда. Я предлагаю вам, возьмите деньги, которые вы у меня нашли, только отпустите, пожалуйста. Не стоит задерживать, поверьте, это плохо закончится не только для вас, но и для всей вашей планеты…

– А почему нам не страшно? – Полицейские переглянулись друг с другом и громко заржали. – Но за деньги все равно спасибо, а то мы тут думали – взять их нам у тебя или не взять? Теперь, раз ты нам разрешил, конечно, возьмем…

Трасту не повезло – он не успел расстыковаться с заправочной орбитальной станцией, только начал эту процедуру, как дежурный отказался ее продолжить, введя запрет. Если бы сообщение пришло чуть позже или немного раньше, оно бы прошло стороной – из соображений секретности радиограмма передавалась только по ретрансляторам заправочных станций, и в звездолете Траст бы ее не получил. И тогда, возможно, полетел бы кто-то другой.