Новая мораль цивилизованного мира предполагает свободную публикацию любых материалов, даже если группе граждан А эти материалы активно не нравятся – просто потому, что они могут нравиться группе В. Чем интересы одной группы предпочтительнее интересов другой? Ничем. Чем интересы датчан, любящих посмеяться над карикатурами, хуже интересов мусульман, любящих на карикатуры пообижаться?

Здесь я позволю себе процитировать себя же (по книге «Конец феминизма»): «Сильный и умный (цивилизованный) никогда не обижается на шутки. Не считает нужным. А вот закомплексованный, глупый и слабый – постоянно... Человек недалекий и неуверенный, априори считающий себя хуже других, всегда найдет повод обидеться. Поскольку ото всех ожидает наезда, оскорбительных намеков, подсознательно полагая, что только этого он и заслуживает».

Сейчас мусульманский мир переживает период обидчивого детства. Но вот вопрос: должен ли взрослый идти на поводу у вопящего ребенка? Детские психологи знают: стоит лишь раз уступить, и капризные вопли будут продолжаться ежедневно, а запросы расти без меры. В воспитании из ребенка цивилизованного человека нужна строгость. А не потакание «а-ля Путин».

Кстати, о Путине. Точнее, России... Есть только один способ мирно жить в многоконфессиональных и многонациональных странах – и это отнюдь не параноидальная боязнь обидеть кого-то ненароком. Напротив, это подчеркнутая светскость государства, подчеркнутая отделенность его от вопросов веры. Освобождение общественной (то есть общей) арены от любых религиозных красок. Десакрализация, очищение социального пространства от национально-религиозных акцентировок, выведение веро-племенных вопросов в конфессиональную и этнографическую резервации – подальше от общей залы.

Светскость государства – это не атеизм, но агностицизм в вопросах веры: «У себя дома вы можете верить в любые сказки или не верить в них, но в социальном пространстве города извольте жить по гражданским законам».

– А если кто-то захочет в храм на лошади въехать? Не обижаться? – спросят меня человеколюбивые христиане с битами.

Отвечу... Помните ситуацию, которую обрисовал мне дикий горячий юноша – про маму, в светлый образ которой плохой дядя вонзал дротики? Если этот дядя посягнет на частную собственность, например, вознамерится кидать свои дротики в комнате юноши, юноша вправе будет предъявлять ему претензии. Но до тех пор, пока люди мечут свои дротики или проводят антирелигиозные художественные выставки у себя дома или на общественной, то есть общей, территории, никто не вправе покушаться на их свободу.

Кстати говоря, существующий в России закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» вполне определенно и недвусмысленно говорит об этом: «Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются». Вот и все. Но нынешним оголтелым погромщикам закона мало. Поэтому они и выкручивают руки прокуратуре, заставляя последнюю искусственно шить своим идеологическим противникам 282 статью УК РФ «о разжигании межнациональной и межконфессиональной розни». Которая здесь ни сном ни духом, ибо никто еще из светских людей в твердом уме публично не призывал одну религиозную конфессию резать другую.

Прекрасный пример морального превосходства Первого мира над Третьим, а умных над дураками в карикатурном скандале показали израильтяне.

...Израиль, кстати, очень полезная страна! Это наш плацдарм, наша Невская Дубровка там, в океане дикости. Прекрасная кость в мусульманском горле. Первая мишень. Магнит для агрессии. Причем, по счастью, магнит, обладающий ядерным оружием...

Так вот, разобиженный мусульманский мир, немного погромив и слегка поубивав, решил по-детсадовски отомстить «белым людям» – в Иране объявили конкурс карикатур на тему холокоста. Эти дети с автоматами думали, что крик «сам дурак!» – прекрасный способ отомстить... Они полагали, что цивилизованный мир сейчас взовьется и начнет, подобно миру дикому, громить и крушить все на своем пути, выть и кататься, пуская пену изо рта... Но умный не обижается. Евреи моментально подхватили идею – 29-летний израильский художник Амитай Сэнди организовал в Израиле конкурс антисемитской карикатуры:

– Мы покажем всему миру, что можем нарисовать самые лучшие, самые оскорбительные евреененавистнические карикатуры! Ни один иранец не побьет нас на этом поле, – заявил парень.

Его почин был с восторгом подхвачен, за первые же два дня он получил полтора десятка карикатур и сотни восторженных откликов от цивилизованных людей всего мира. Причем больше всего радостных писем пришло от евреев...

И здесь для контраста я приведу отрывок из книги итальянской журналистки и писательницы Орианы Фаллачи. Ориана родилась в 1930 году во Флоренции, там же закончила университет. Репортером стала в 16 лет, писала в «Коррьере делла сера», «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Лос-Анджелес таймс». Она умерла, когда я писал эту книгу...

Ориана работала военным корреспондентом и прошла многие горячие точки – от Вьетнама до Ближнего Востока. Она наблюдала подавленное Советской властью венгерское восстание в 1968 году, была ранена в Латинской Америке... В общем, много повидала. Но Ближний Восток потряс ее больше всего. Наверное поэтому из всех книг Орианы максимальным эмоциональным накалом отличается та, которая посвящена положению и нравам в мусульманских странах. Надо сказать, книгу «Ярость и гордость» Ориана поначалу писать и не думала даже – старый человек, могла и отдохнуть на заслуженной пенсии. Но случилось 11 сентября. И телевидение показало толпы ликующих палестинских варваров. Увидев это, Ориана села за свою последнюю книгу... И простите меня за длинную цитату.

«Я наблюдала мусульман в Иране, Пакистане, Бангладеш, Саудовской Аравии, Кувейте, Ливии, Иордании, Ливане, в Африке и даже в Италии. Я видела самые невероятные вещи... Не могу забыть, как в Риме я просила иранскую визу для интервью с Хомейни. Я пришла в иранское посольство с ногтями, покрытыми красным лаком. Для крайне фанатичного мусульманина – это признак аморальности, уголовное преступление, за которое обвиняемой могут отрубить пальцы. Трясясь от негодования, официальное лицо посольства приказало мне ликвидировать этот красный лак...

...Не могу забыть, как в святом городе Кумe передо мной, за то что я женщина, были закрыты двери во всех отелях, во всех публичных местах.

На интервью с Хомейни я должна была надеть чадру. Чтобы надеть чадру, я должна была снять джинсы, чтобы снять джинсы – надо где-то спрятаться. Конечно, я бы могла проделать эту операцию в машине, на которой приехала из Тегерана, но мой переводчик умолял меня не делать этого: “Пожалуйста, мадам, пожалуйста, не надо! За такую вещь в Куме мы оба рискуем смертной казнью”.

...Нас пустили только в бывший королевский дворец, ныне здание городской администрации. Мы добрались до роскошной комнаты отдыха, все еще меблированной троном (трон бывшего шаха Резы Пехлеви), где я почувствовала себя как Дева Мария, укрывшаяся в стойле, чтобы разрешиться Младенцем. Я прикрыла дверь. Угадайте, к чему это привело? Коран запрещает неженатой паре оставаться одним в комнате, поэтому внезапно дверь комнаты настежь распахнулась. Ворвался мулла из Морального контроля и завел свою шарманку: «Как вам не стыдно, как вам не стыдно, это грех, безбожие», утверждая, что есть только один путь избежать ареста – пожениться. Мы должны были подписать свидетельство о краткосрочном браке (на четыре месяца), которым он нервно размахивал, и пожениться немедленно. Однако мой Джозеф, я имею в виду моего переводчика, был уже женат. Вдобавок на испанской девушке, католичке, некоей Консуэло, очень ревнивой, а следовательно, не готовой подвергнуться оскорблению, став второй женой. Что касается меня, я вообще ни за кого не хотела выходить замуж... В то же время, однако, я не хотела быть арестованной и упустить интервью с Хомейни. Итак, я боролась с дилеммой – выходить замуж или не выходить...