Улыбка медленно сползла с лица Рината. Гриф убил этих троих? Гриф?
– Это не я, – сказал Гриф, словно услышав мысли собеседника. – Они убили друг друга, но, в принципе, из-за меня. Но дело не в этом. Я хотел у тебя узнать, кто тебе заказал операцию?
Пауза.
Почти в минуту длиной. Ринат просто отказывался себе верить – обратиться к нему с таким глупым вопросом мог только ничего не знающий желторотик. Пытаться выяснить имя заказчика – смертельно опасно. Для всех, для Грифа, для Рината… Ринат не настолько сошел с ума, чтобы вообще обсуждать такие вопросы. Люди, заказывающие доставку груза с Территорий, – по определению люди очень серьезные. Любая мелочь оттуда стоит бешеных денег, и за десять лет после Встречи дешеветь они не стали – наоборот.
Все делалось с многократным запасом прочности и надежности, сам Ринат не знал, кто и что будет нести с Территорий. Знал он только, что будет их трое, и знал маршрут. Все это он честно передал Грифу. Все. Все!
– Кто заказал операцию? – повторил свой вопрос Гриф.
Махмудов молчал.
– Хорошо, – кивнул Гриф, – попробуем по-другому. Ты знаешь, что было в тюках?
– Откуда? Что-то с Территорий, много. Я не спрашиваю лишнего, сам… сами понимаете. В нашей работе много знать опасно. Я маленький человек. Я берусь только за те дела, которые могу вытянуть. А если у меня самого может не получиться, я обращаюсь к таким серьезным людям, как вы, уважаемый… Я…
Гриф медленно опустил руку в карман куртки, Махмудов торопливо глянул на голову тигра, висевшую не стене. Глаза не светились – оружия у гостя не было.
Гриф что-то достал из кармана, протянул сжатую в кулак руку над столом, чуть разжал пальцы. С легким шелестом, как песчинки, на стол посыпались мелкие, похожие на соль кристаллики. Падали, ударялись о поверхность стола, разлетались в стороны…
Махмудов вытер рот. Протянул руку к столу, но замер. Пальцы дрожали над самыми кристалликами.
Если бы это была соль. Просто соль. Но Махмудов слишком давно крутился в своем бизнесе, мог на глаз отличить рабочие крестовины от спаленных, из кучи растяжек в секунду выловить фуфло, определить одним прикосновением срок годности костяшек и колечек…
Самым краешком сознания Махмудов даже сейчас подумал о том, сколько может стоить эта горсточка зародышей, Ринат даже обратил внимание на то, что три зародыша отлетели за край стола, на ковер. Нужно будет потом поискать. Но поручить некому: украдут зародыш, сволочи. Самому весь кабинет проверить, каждую ворсинку.
Вообще, так, как это делает Гриф, с зародышами не обращаются. Их вынимают поштучно из хрустальных ампул, аккуратно выкладывают на стеклянную пластинку, если собираются продавать. А если не собираются, то держат под семью замками… или вообще скрывают, что имеют это у себя.
У самого Рината было двенадцать зародышей. И Ринат считал себя неплохо обеспеченным человеком.
– Это несли они? – спросил Ринат. – Сколько здесь? Около тысячи?
Тысяча! Тысяча… Во рту пересохло. А Махмудову пообещали всего лишь четыре жужарика и скат. Сволочи. Жадные сволочи.
Молодец, Гриф, умница. Прикидывался чистюлей, а когда оказалось, что «верблюды» несли на себе с территории такое сокровище, быстро сообразил, что свидетели не нужны. Только… Напрасно он пришел с этим к Махмудову. Совсем напрасно.
Ринат спрятал руки в карманы халата.
– Эти недоумки несли тысячу зародышей? – спросил Махмудов, и голос его даже не дрогнул.
– Они не были недоумками, – тихо сказал Гриф. – Они – не были. А вот ты… И я. Если ты назовешь заказчика сразу – у тебя есть шанс выжить.
Все понятно, подумал Махмудов. Этот идиот решил, что, кроме Рината, никто не знает, что именно Гриф выполнял эту работу. Правильно решил, между прочим. Заказчикам не нужно было знать исполнителей.
Но ведь и Гриф мог пропасть без вести. Исчезнуть вместе с сокровищами. Вот прямо из этой комнаты и исчезнуть. И Ринат может исчезнуть, это уже подготовлено давно, на всякий случай. Многоэтапный уход, со сменой документов и внешности… Вплоть до отпечатков пальцев и радужной оболочки глаз. Имея такой куш, можно уходить. Нужно уходить. Если он сейчас выпустит Грифа из этого дома, то всю оставшуюся жизнь будет жалеть, волком выть, пока не сойдет с ума окончательно.
Извини, Гриф, но это уже не зависит ни от кого. Это должно произойти. Это произойдет.
– Не торопись, Ринат. – Голос у Грифа похож на лед. – Прежде чем сюда войдут твои люди – ты же нажал кнопку вызова? – выслушай еще кое-что.
Ринат засмеялся и откинулся на спинку дивана. Стало вдруг легко и свободно. Все сказано, Гриф сам понимает… Только вот отчего он так спокоен? Он же знал… Не мог не понимать…
– Около двухсот двадцати килограммов, – сказал Гриф.
Махмудов не сразу понял. Это будто сказать – миллиард миллиардов миллиардов. Слова есть, а смысла в них нет. Десять тонн бриллиантов… Даже не смешно.
– В тюках было около двухсот двадцати килограммов зародышей, – сказал Гриф. – Три тюка, по семьдесят с лишним килограммов в каждом. Смешно?
Ринат потряс головой.
– Правильно, – одобрил Гриф. – Совершенно правильно – нужно работать головой, если хочешь выжить. Полагаешь, тебя оставят живым? Странно, что вообще еще дышишь… Я, если честно, удивлен. Все могло получиться красиво – кто-то отправляет «верблюдов» на Территорию… не просто отправляет, он точно знает, где лежит больше двух центнеров зародышей. Он проводит «верблюдов» туда и обратно, заплатив тебе за то, чтобы я перехватил пустяковый груз. Как уже бывало не раз. Груз возвращается назад, мне как свободному агенту выплачивается премия в десять процентов… Которой обычно хватает и мне, и тебе, и заказчику. Полагаешь, нам бы выплатили с этого десять процентов?
Махмудов налил в стакан коньяку и залпом выпил.
– Более того, кто-то решил подстраховаться, и на маршруте моего отхода оказался Патруль. Не просто группа, а полный наворот: техники, аналитики и «волкодавы» – группа «Кот», если тебе интересно. Там не все понятно, но это потом, это можно выяснить и немного позже. А сейчас я хочу знать, кто дал заказ, кто имел такую информацию и кто сумел бы переварить такое количество зародышей. Тебе, считай, я уже заплатил. Ты уже получил шанс выжить. Если прямо сейчас ответишь – сможешь уйти, даже забрав с собой вот это. – Гриф указал на кристаллики, рассыпанные на столе. – Дальше все будет зависеть от твоей предусмотрительности и ловкости… Хотя я бы на твоем месте больше надеялся на везение. Очень серьезные люди могут очень серьезно искать. Время пошло.
Махмудов говорил ровно три минуты. Потом смахнул со стола себе в ладонь зародыши, пересыпал их в стакан и выбежал из кабинета.
Не останавливаясь, на ходу бросил своим людям за дверью, чтобы двигались за ним, сбежал в гараж. Стакан Ринат сунул за пазуху и придерживал теперь рукой. Не стоит показывать охранникам такое. Совсем не стоит.
Из гаража вылетело три машины, на развилке они рванули в разные стороны. Махмудова ни в одной из них не было, Махмудов уходил через старую штольню.
Когда потом, на рассвете, пытались разобраться, что же произошло в особняке этого уважаемого человека, что смогло превратить трехэтажный дворец в небольшую кучку слипшегося шлака, штольню обнаружили, но проследить, куда именно она вела, не смогли: уходя, Махмудов штольню подорвал.
Кто-то из милицейских экспертов предположил, что здание уработали из «блеска», начальство предположение выслушало и милицию отозвало. Прибыли парни из Патруля, установив блокаду и периметр безопасности.
«Блеск» был одним из братских подарков. Так что плавить дом мог либо Брат непосредственно, что было маловероятно, либо кто-то из побратимов. В любом случае заниматься этим нужно было осторожно и не привлекая внимания.
Вообще, все, что связано с Братьями, нужно было принимать с большой осторожностью. Даже если это стало привычкой и работой.
Врач Адаптационной клиники Артур Флейшман был очень осторожным человеком. Поэтому вот уже два с половиной года работал в клинике. Почти рекорд. Главврачи менялись каждые три месяца, медперсонал – раз в полгода. И далеко не всем удавалось покинуть клинику. Некоторые оставались в ней в качестве пациентов, «адаптантов», как их именовали в клинике.
