– Ты! – произнесла она, и это слово прозвучало подобно пистолетному выстрелу. Ее глаза потемнели, и она выжидающе посмотрела на меня, словно ожидая разъяснений.

Мне нечего было ей сказать: я ничего не помнил.

– Ты сегодня славно поработала, детка, – вздохнул я, и ее глаза наполнились слезами. – Ну не сердись, – произнес я извиняющимся тоном. – Ты ведь знаешь, я дурно воспитан. Благодарю тебя, малышка. И не плачь, я этого не стою.

Я приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в полураскрытые губки, а она уткнулась мне в плечо, тихо всхлипывая. И когда Уэнди, наконец, приподняла голову, лицо ее показалось мне необыкновенно преображенным, точно она на секунду позволила себе выглянуть из скорлупы, в которой всегда пряталась. Жесткие складки у рта разгладились, теперь вся она сияла нежностью и детской добротой.

– Я еду обратно в город. Ты со мной?

– Нет, у меня дома кое-какие дела, – и Уэнди открыла дверцу. Секунду она стояла, держась за ручку, а потом тихо промолвила: – Обещай, что будешь осторожен. Я усмехнулся:

– А это имеет какое-нибудь значение для тебя?

Она кивнула, и в глазах у нее вновь заблестели слезы. Подошел автобус, она побежала к остановке, а я еще несколько минут неподвижно просидел за рулем, размышляя о том, чем же опять расстроил ее.

Я ехал к Филберту. Вчера вечером Логан успел сказать мне, что в тот вечер Минноу, перед тем как направиться в контору, зачем-то заходил к Филберту. Мне кажется, я догадывался, зачем.

В универмаге Филберта можно было не только одеться с ног до головы и купить всякие хозяйственные мелочи, но и перекусить в кафе на первом этаже. А за кафетерием в дальнем углу помещалось ателье, где снимали копии с любых документов.

В залах и кафетерии, на лестнице и в проходах – всюду кишел народ. Затеряться в такой толпе, да еще в новом обличье было несложно, но на всякий случай, прежде чем покинуть машину, я внимательно огляделся. Потом миновал вращающуюся дверь, держась за спиной какой-то свиноподобной дамы, купил в первом же попавшемся отделе рубашку – просто чтобы не выделяться из толпы, и незаметно проскользнул в одну из автоматных будок. Она находилась как раз напротив застекленной витрины ателье, и мне великолепно был виден мужчина, который поднял там трубку.

– Знаю способ заработать сотню монет, – произнес я негромко, внимательно наблюдая за его реакцией.

Очки подпрыгнули у него на носу и вновь опустились.

– Кто это? – удивился он. – Вы знаете, с кем разговариваете?

– Конечно. Вы работаете в ателье по копированию документов у Филберта.

– Верно, черт возьми! – удивление сменилось растерянностью. Он повернулся спиной, и я больше не видел его лица.

– Вы можете выйти на пару минут?

– Да, конечно…

– В таком случае, выходите на улицу и двигайтесь к центру. Понятно?

– Но как же…

Однако я уже повесил трубку и стал наблюдать за ним. С минуту он пребывал в нерешительности, уставясь на телефон, а потом, вероятно, пришел к выводу, что днем с ним ничего страшного не произойдет. Сделав знак второму служащему занять его место, он перебросил плащ через руку и вышел на улицу. Я последовал за ним. С минуту он стоял перед входом в универмаг, а потом пожал плечами и двинулся вперед. Когда мы поравнялись с моим «фордом», я дотронулся до его руки и прошептал:

– Садитесь в машину.

Он резко повернулся, и у него отвисла челюсть: как профессиональный фотограф он опознал меня сразу. Не дав ему опомниться, я распахнул дверцу и втолкнул его в машину.

– Можете спокойно заработать эту сотню, – сказал я негромко, – и не надо меня бояться.

Он судорожно сглотнул.

– У вас хорошая память? События пятилетней давности в ней задерживаются? Он опять дернул кадыком и кивнул.

– Тогда районным прокурором был Роберт Минноу. В тот вечер он заходил к вам и кое-что оставил. Помните?

– Меня… в тот вечер… не было, – с трудом выдавил он. – Ли… говорил мне об этом.

– Что же он у вас оставил?

– Не знаю… Ли выдал ему квитанцию. Может, это еще до сих пор хранится у нас.

– Вы сможете найти?

– Нет, без квитанции не могу… Я уже пытался. Сигарета выпала у меня из руки:

– Кто вас просил об этом?

– Логан… Репортер… Он заходил ко мне вчера.

Все-таки Логан отличный парень! Он раньше меня сообразил, что у Филберта выполняют такие заказы.

– Почему же вы не смогли найти?

– Господи, мистер, у нас сотни заказов от частных лиц и компаний. Может быть, я и нашел бы, но на это потребуется недели две, не меньше.

– Проклятье! У меня нет столько времени.

Я достал бумажник, вынул оттуда хрустящую стодолларовую банкноту и протянул ему. Он весь дрожал.

– Вот что, приятель. Ни для кого не секрет, что я в городе. Но если ты осмелишься шепнуть кому-нибудь хоть словечко о том, что видел меня, то я тебе гарантирую: долго не протянешь. Ясно? Он побелел и чуть не выронил деньги.

– До которого часа вы работаете?

– До… до д-двенадцати.

– Ладно, не уходи домой, пока я с тобой не свяжусь.

Он кивнул и едва выполз из машины, а я развернулся и погнал машину на север.

Через пятнадцать минут я притормозил у забора белого дома. Поодаль стояли двое: совершенно незаметные молодые люди. Конечно, в засаде сидели и другие, поэтому я свернул направо и поехал по незнакомой улочке, а вскоре заглушил мотор и задумался. Полиция была уверена, что рано или поздно я навещу миссис Минноу. Или, может быть, копы просто охраняли ее жизнь. Во всяком случае, мне было необходимо проникнуть в дом, чего бы это ни стоило. И притом как можно скорее, потому что уже была половина десятого. Я развернул машину и поехал назад. Добравшись до улицы, на которую выходил забор, окружавший дом миссис Минноу, я заглушил мотор, но ключ зажигания вынимать не стал, вышел из машины и медленно двинулся вдоль изгороди, стараясь держаться поближе к решетке. Все это я проделывал совершенно машинально, словно мне приходилось совершать подобное много раз в жизни. Потребовалось секунд десять на то, чтобы добраться до окна, и две, чтобы открыть его.

В комнате пахло тонкими духами; в углу виднелась кровать. Она была пуста. Я подкрался к двери и приложил ухо к замочной скважине. Внизу играло радио. Я выскользнул на площадку и увидел ведущую вниз лестницу, а слева – две двери. Первая была слишком узкой, чтобы за ней могла находиться целая комната, поэтому я толкнул вторую. Это было то, что я искал. Наверное, за последние пять лет сюда не слишком часто заглядывали, потому что в комнате был какой-то неживой запах, и на всем лежал толстый слой пыли, При тусклом свете уличного фонаря я разглядел кушетку, пару кресел и массивный сейф в углу. Я было направился к нему, как вдруг увидел впереди свою тень. Я круто повернулся, и свет ударил мне по глаза.

– Я знала, что вы непременно придете, – спокойно произнес женский голос.

У меня едва хватило сил прохрипеть: – Скорее уберите свет, чтобы они не увидели. Фонарик тут же погас.

– Как вы догадались, что я здесь?

– Почувствовала ваше присутствие. Я так долго живу в этом доме, что не могла не услышать ваших шагов.

– Кто там внизу?

– Два человека. Один из ФБР, а другой из управления полиции штата. Они не знают, что вы здесь.

Я взял у нее фонарик.

– Вам известна комбинация замка сейфа?

– Нет, ее знал лишь Боб. Сейф не вскрывали со дня его смерти. Да там ничего важного и нет. Все основные документы он хранил на депозите.

– Что же там лежало?

– Только бумаги, которые он иногда приносил с работы.

– Я должен вскрыть его. Почему-то с меня градом катил пот.

– Вскрывайте, – просто сказала она.

– Все-таки вы чертовски хладнокровная женщина, – заявил я. – Ведь все меня считают убийцей.

– Но я в этом совершенно не уверена… Пока что.

Да, это была женщина что надо. Муж мог бы гордиться ею. Я включил фонарик, загородил его рукой, подошел к сейфу и внимательно осмотрел его.