– Танюша. Ты больше их слушай. Они ещё не того наговорят. Просто как-то так вышло, что вчера меня забрали в вытрезвиловку, вот завтра – на ковёр. Пожурят, да отстанут. Дело известное.

– А где же ты вчера нажраться успел? – Татьяна Ивановна начала подозревать недоброе. – Ты же от меня совсем не пьяный ушёл. Так… выпивши немножко.

– Ох, Танюша! – беспомощно развёл руками Сергей Семёнович. – И рассказал бы, да ты не поверишь. – Сергей Семёнович помолчал и добавил скорбно: Со вчерашнего так мутит, так мутит… А ведь, кажется, и выпили всего ничего.

Татьяна Ивановна подошла в буфету, потопталась, вернулась со стаканом, наполненным вполовину и смачно впечатала этот стакан в столик перед Сергеем Семёновичем.

– На, паразит, пей. И только попробуй мне соврать! Только попробуй!

Сергей Семёнович, воровато оглянулся, выпил содержимое и уронил голову в ладони. Потом только, отыграв этюд на тему «Как мне было плохо», начал рассказывать:

– Я, Танюша, как от тебя вышел, так решил пешочком через парк прогуляться. А там, как на грех, – как раз возле их административного здания, – лужа большая замёрзла. Я и поскользнись. Стал подниматься – никак. Ноги разъезжаются. Ну, я корячился, корячился, а тут откуда ни возьмись хмелеуборочная. И загребли.

– Господи Боже ж ты мой! И до чего же ты у меня невезучий! – поверила в рассказанное Татьяна Ивановна. – Ладно. Пошли ко мне. Отмыть тебя надо, да в порядок привести. В Горком пойдёшь, всё-таки.

Сергей Семёнович, разумеется, бессовестно врал и прикидывался, когда рассказывал о своих бедах. Всё было пусть немного, но не так.

Действительно пошёл Сергей Семёнович через парк. И вот, когда он проходил мимо ихнего административного корпуса, из подворотни вышел мужичок небольшого росточка и хрипло спросил:

– Прошу прошения, огоньку не найдётся?

Cергей Семёнович обомлел:

– Попал. Вот сейчас грабить начнут. Они, говорят, нарочно вперёд мелких подсылают. Как же, как же! – Засуетился Сергей Семёнович, – конечно найдётся! Как не найтись? – и Сергей Семёнович не только достал дрожащими руками из кармана спички, но и угодливо чиркнул, осветив огоньком собственные ладони и часть лица незнакомца.

– Я не курю, – сказал этот незнакомец. – Я не курю. Это у меня напарник Жорка курить хочет. А может ты с нами водки выпьешь, пока Жорка покурит?

– Как не выпью? Очень даже выпью, – стал бормотать Сергей Семёнович, а сам думал – Вот теперь точно – всё. Заманят и убьют. Может они меня в карты проиграли.

А пока Сергей Семёнович сочинял сам себе разные ужасы, мужичок распахнул калиточку, совсем неприметную в заборе:

– Ну проходи тогда. Что ты тут стоишь? Сказал буду, а сам стоишь, как поц.

Сергей Семёнович пригнулся и вошёл во двор. Там под деревом был вкопан столик. На дереве качалась на шнуре голая лампочка. За столом неестественно прямо сидел мужчина.

– Ну, Жора, это тебе повезло. Только вышел, так тут же курящий попался. Теперь ты не пропадёшь, – начал хвастаться мелкий, а похвалившись представился:

– Миша. Ты давай садись, раз пришёл. Мы с Жорой сегодня дежурим. Ну и выпили немного, чтобы спать не хотелось. Садись, садись. На Жору не обращай внимания. Он когда выпьет лишку, нажрётся короче, говорить может только три слова.

– Гик! – сказал Жора. Потом подумал и добавил, – Гик – шванц!

Сергей Семёнович сел на холодную скамейку, выпил полстакана водки, налитой общительным Мишей и закурил. Дал прикурить и Жоре. Тот затянулся пару раз и поблагодарил:

– Уррр! По скотски!

А Миша всё стрекотал:

– А ты кто по профессии то будешь? Сергей Семёнович подумал и признался:

– Серёжа. Артист.

– Да ну! – обрадовался Миша – Это надо же! А я киномеханик здешний. Так давай тогда поднимем за творчество, которое в нас. На Жору внимания не обращай. Это он только говорить не может, а выпить выпьет.

Жора сказал – Уррр! – и опорожнил стакан. Сергей Семёнович тоже не заставил себя ждать.

– Вот интересно, продолжал трепаться Миша, – чему там в ваших училищах учат?

– Хрен его знает, – задумался Сергей Семёнович, – ну… скороговорки, например…

– А ну, задай мне скороговорку, – воодушевился Миша, – Я тебе эту самую скороговорку без всякого обучения сделаю.

Сергей Семёнович помедлил и задал:

– Возле ямы – холм с кулями. Выйду на холм – куль поправлю.

Миша попробовал пару раз и бросил:

– Это ты мне нарочно такую подлянку сказал, что ли?

Сергей Семёнович заверил, что подлянки у него и в мыслях не было. Неугомонный Миша поверил и приволок гитару.

– А ну, давай, артист, сбацай!

– Очи чёрные… – начал Сергей Семёнович. Что тут началось! Сергей Семёнович орал песню, Миша плясал и колотил палкой в старый чайник. Даже Жора стучал кулаком в стол и выкрикивал – По скотски!

И тут приехали милицейские и весь кайф обломили…

Так что злосчастная лужа, о которой так надрывно рассказывал Сергей Семёнович была ни при чём.

На следующий день Сергей Семёнович появился в театре за полчаса до репетиции, свежевыбритый и в новой белой сорочке. Он потолкался в коридорчиках и нарвался на главного режиссёра Игоря Вадимовича.

– Вы что это Сергей Семёнович тут маетесь? – бросил на ходу Игорь Вадимович. – Вас же приказом с роли сняли. Дзинтра Язеповна сказала, чтоб другим неповадно было.

Сказал и растворился в полутьме.

Сергей Семёнович только успел расстроиться, как из той же полутьмы возникла Дзинтра Язеповна и прошипела:

– Это хорошо, Морозов, что Вы сегодня пораньше пришли. В Горкоме нам время перенесли. Вот сейчас и отправимся.

– Как же это, Дзинтра Язеповна? – проскулил Сергей Семёнович. – Это же форменное издевательство над артистом. Я может роль Солёного всю жизнь ждал.

– Солёный, или копчёный – это мы сейчас разберёмся, – заявила Дзинтра Язеповна. И ничего не оставалось Сергею Семёновичу, как пойти за ней следом.

Кабинет заведующего отделом агитации и пропаганды Прокопия Степановича Серого был просторен и обставлен, как говорится, простенько, но со вкусом. Сергей Семёнович и Дзинтра Язеповна уселись на стулья, стоящие у стола Прокопия Степановича. Сергей Семёнович начал пялиться по сторонам, а Дзинтра Язеповна с хрустом выдёргивать суставы пальцев.

– В общем так, товарищи! – сразу взял быка за рога Прокопий Степанович. – Не за горами очередной юбилей Владимира Ильича Ленина. И наши горожане, как и весь советский народ, хотят отметить этот славный юбилей не только трудовыми подвигами, но и идеологически выдержанными культурно-массовыми мероприятиями, выстроенными в свете последних решений партии и правительства. Есть мнение, – и Прокопий Степанович многозначительно поднял правую бровь к потолку, – есть мнение не делать традиционное собрание партхозактива с докладом и президиумом, а партхозактиву, нашим доблестным ветеранам войны и труда, нашим передовикам производства подарить торжественный концерт. Они, в конце концов, этого заслужили, – и Прокопий Степанович выразительно обвёл глазами кабинет, как бы ожидая возражений. Но возражений не последовало и Прокопий Степанович продолжил:

– Вся ответственность за организацию и постановку мероприятия возложена на ваше учреждение, Дзинтра Язеповна. Под нашим чутким руководством естественно. Так что не тяните, а прямо сегодня начинайте работу. Снимите со спектакля этого бездельника Игоря Вадимовича, пусть хоть раз в жизни займётся настоящим делом.

Так. Теперь с Вами, – и Прокопий Степанович всем телом повернулся к Сергею Семёновичу. – Вас, уважаемый, по моему мнению давно из театра нужно было гнать поганой метлой, потому что Вы бездарь и аморальный тип. Но… – Прокопий Степанович выдержал паузу и удивлённо поднял уже обе брови вверх:

– Но наверху, и я не побоюсь сказать, сам Роланд Никифорович Веровец, считают, что именно Вы, Сергей Семёнович, должны прочитать в концерте стихотворение Александра Межирова «Коммунисты вперёд». Так что цените оказанное Вам доверие и вперёд, засучив рукава.