Они распахнули дверь в клуб, поднялись по лестнице и надели эфирные детекторы. В них полутьма не мешала – в помещении было столько фоновых тварей, что они создавали дополнительное голубоватое сияние.
– Гадючник, – шепнула Анечка, передернув плечами.
На лестничной площадке между первым и вторым этажами к стене прислонился кайфующий наркоман. Через детектор он выглядел страшно – на плечах у него сидела темно-синяя соня, вылизывая с макушки излучения галлюцинаций, а в груди копошились светящиеся черви, пульсирующие от нервных импульсов. На потолке притаился похожий на паука разборщик, тянущий к наркоману дрожащие ложноножки. По ногам уже поднимались похожие на улиток жильные грызуны.
– Я курить бросил, когда это увидел, – шепнул из-под шлема Лесик. – Оказывается, наркота просто прибивает защиту, а все ощущения, кайф и глюки, создает эта дрянь. Они же и убивают в конце концов.
Анечка молча протиснулась мимо, музыка гулко отражалась от стен.
– Когда все начнется, не забудь скинуть плащ, – предупредил Лесик. – А то с автоматом будет неудобно работать. И приклад разложи, знаешь ведь, какая отдача.
Сполохи лазеров и прожекторов, блики зеркальных шаров ползали по стенам, заставляя мелких лептонных тварей забиваться в темные углы. Анечка первой вошла в зал, но танцующая и визжащая толпа не обратила на ее внешний вид никакого внимания. У многих на плечах подергивались отъевшиеся сони, то и дело падающие с потолка, а за ноги хватались ползающие по полу жилогрызы.
Вампира она увидела сразу – оранжевый захребетник, вросший в позвоночник и мозг, выдавал его в любой давке. Только он был не один – уже успел размножиться. По крайней мере дважды, потому что первый укушенный уже перешел в активное состояние и рыскал по залу в поисках жертвы, а другой комом лежал у стены, сращиваясь с расплодившимся захребетником.
– Всего трое, – прямо в ухо сказал ей Лесик сквозь грохот музыки.
На него наткнулся один из танцующих, пошатнулся и весело заорал:
– О! Космонавтики!
Лесик коротко ударил его в челюсть, чтоб не мешался. Толпа безразлично отхлынула от упавшего.
Белобрысый гитарист на сцене затянул длинное кислотное соло. Тут же от стены рванулся один из охранников, Лесик усмехнулся и скинул плащ. Секьюрити замер, увидев направленный на него автомат.
– Пиф-паф, – улыбнулся Лесик и выжал спуск.
Рев автоматной очереди перекрыл грохот музыки, толпа дрогнула и хлынула к сцене. Музыка смолкла, послышался грохот падающей аппаратуры и перепуганные вопли. Особенно визжали те, кому под одежду попали раскаленные гильзы.
Охранник упал на колени и закрыл руками лицо. Анечка по себе знала, как это неприятно, когда лептонные пули рвут ауру. Она сбросила плащ и передернула затвор автомата.
– От выхода! – скомандовал Лесик.
Очень вовремя – обезумевшая толпа пришла в себя и рванула на лестницу. Все три вампира, пользуясь суматохой, словно волки принялись резать клыками толпу. Анечка полоснула по ним длинной очередью. Через детектор было видно, как алые трассы псевдопуль прошивают людей. Но было поздно – двое укушенных рухнули, пораженные слюнным секретом, а захребетники вампиров выпустили клоны, впившиеся в позвоночники остывающих жертв. Анечка испугалась по-настоящему, ей еще не приходилось видеть процесс размножения этих тварей.
– Огонь! – заорал Лесик. – Держи их под непрерывным огнем!
Она снова нажала на спуск, целя в оранжевое сияние. Два захребетника, прошитые очередями, свернулись в клубки, отвалились и перешли в латентное состояние. Теперь о них можно не думать, пока рядом не появится свежий труп. Носители распластались на полу, став теми, кем и должны были быть – лишенными душ мертвецами. Лесик уже собирался добить остальных, толпа почти вся просочилась на лестницу, но тут вмешался неучтенный фактор. Закон подлости.
Белобрысый гитарист выхватил из-под кожаной куртки длинноствольный «люгер» и принялся палить в автоматчиков.
– Твою мать! – заорал Лесик, прыгая за прожекторную ферму.
Анечка тоже грохнулась на пол и заползла за барную стойку, с ужасом увидев, как Лесик свинчивает со ствола лептонный преобразователь. Музыкант явно остался доволен произведенным эффектом, спрятался за колонку и стал ждать, когда кто-нибудь из автоматчиков высунется.
Трое оставшихся вампиров бросились к запасному выходу, и Анечка полоснула им вслед короткой очередью, срезав одного захребетника возле сцены. Музыкант тут же ответил двумя прицельными выстрелами.
– В него нельзя стрелять! – крикнула она Лесику, меняя автоматный рожок. – Надо отходить, я его пугну псевдопулями!
С улицы раздались три винтовочных выстрела, это Ирина встретила сбежавших вампиров.
– Отлично. Отходим! – скомандовал Лесик и бросился к лестнице.
Музыкант попробовал выстрелить, но Анечка прицелилась и послала из автомата две алых струи псевдопуль. Оказалось достаточно – гитариста скорчило от ужаса.
Она уже собиралась выскочить из укрытия, когда в зал снова ворвался вампир. Видно, одного Ирина все-таки упустила. Но бросаться на автомат он явно не собирался, приняв единственно верное решение в такой ситуации – размножиться. А единственная потенциальная жертва скрючилась за колонкой.
– Стой, тварь! – закричала Анечка, выскакивая из-за стойки.
Но вампир останавливаться не стал, он прыгнул с места, как кошка, и впился гитаристу в шею. Захребетник тут же выпустил клон, впившийся в позвоночник еще дергающейся жертвы.
– Вот же гад… – Девушка подняла автомат на уровень глаз.
Вампир напрягся и бросился прямо на нее, но автоматная очередь свернула захребетника в оранжевый мячик, а тело носителя шлепнулось на пол, как бесполезная груда костей и мяса.
– Лесик! – во весь голос закричала Анечка. – Скорее сюда!
Голова в эфирном детекторе высунулась из-за угла.
– Лесик, посмотри, что случилось! Надо скорее что-то делать!
– Плакала моя зарплата, – сплюнул Лесик и нажал кнопку на сотовом телефоне. – Иван Сергеевич, у нас ЧП.
Новоявленный белобрысый вампир перестал дергаться и непонимающе открыл глаза.
– Спокойно, – предупредила девушка. – Ты мне можешь не верить, но из этого автомата я могу тебя убить. Так что не доверяй появившемуся ощущению неуязвимости.
Гитарист помотал головой и зло посмотрел на Анечку.
– Так эта тварь была настоящим вампиром? – Он недоверчиво скосил глаза на лежащее неподалеку тело.
Она знала, что сейчас у него в голове полная каша – восстанавливается прижизненная память и встраиваются новые инстинкты. Каждый вампир с «рождения» знает, кем он был и кем стал.
– Не заговаривай мне зубы, – нахмурилась девушка. – Прекрасно все знаешь.
Лесик и Иван Сергеевич тоже подошли к сцене, в руках у Его Превосходительства покачивался громоздкий ультрафиолетовый фонарь.
– Необычный фонарик, – вампир подозрительно сощурил глаза.
– Ультрафиолет, – предупредил Иван Сергеевич. – Доступно?
Белобрысый кивнул.
– Значит, так, – продолжил командир. – Сейчас ты встаешь и идешь с нами. Если попробуешь рыпнуться, мы расстреляем тебя обычными пулями, переломаем все кости, и ты будешь сращивать их секунд двадцать, не меньше. Автомат – это очень серьезная штука. Если попытаешься кого-нибудь куснуть, эта дама, – он показал на Анечку, – убьет тебя лептонными пулями. Вставай.
Вампир встал. Мышечный гипертонус сделал его выше сантиметра на три – штаны не доставали до носков, открывая белую кожу.
Иван Сергеевич зашел ему за спину и ловко застегнул на запястьях наручники.
– Ты думаешь, это тебя не удержит? – усмехнулся он. – Зря так думаешь, мы люди серьезные. В наручниках ультрафиолетовый лазер, который включится через тридцать минут и располосует тебя, если сбежишь. Сталь тоже крепкая, как раз для вампиров.
– Гады, – беззлобно сказал гитарист.
– Пойдем, пойдем, а то менты уже едут, – Лесик махнул в сторону выхода стволом автомата.
Анечка и Лесик вывели вампира из клуба и уложили в багажник лицом вниз, а Иван Сергеевич на несколько минут задержался, обрабатывая охранников амнезином. Латентных захребетников он прижег ультрафиолетом и тоже спустился к «Ниве». Вскоре из полутьмы подворотни показалась вымокшая до нитки Ирина. Ей пришлось сесть назад вместе с винтовкой – в багажнике для оружия места уже не осталось. Его Превосходительство устроился на переднем сиденье.