Наручники были хороши.

Эластичные прокладки браслетов охватывали запястья мягко, не травмировали. Это – если не делать резких движений. В противном случае впивались, сдавливали, перекрывали кровоток. Человек это знал – и старался не дергаться.

Ключ повернулся легко и беззвучно. Руки, заведенные за спину, почувствовали свободу. Человек поднялся с колен, снял с головы спецназовский капюшон, натянутый прорезями назад, бросил под ноги. Пряди седеющих волос встопорщились. Именно за них человек подучил свое прозвище: Седой. Хотя отнюдь не был стар.

Осматриваться он не стал. Место хорошо знакомо и что будет дальше – хорошо известно. Назад тоже не оглянулся. Что за удовольствие смотреть на четыре ствола, направленных на тебя с безопасной дистанции?

– Ну, че встал-то? Шуруй давай. Время пошло. – Голос сзади прозвучал с ленцой, равнодушно.

Седой не заставил себя упрашивать. Рванул с высокого старта и исчез между деревьями. Вокруг был лес – местами сосновый, мачтовый, местами смешанный, низкорослый, прорезанный полузаросшнми просеками, испещренный ямами и канавами. Бывшая территория военного объекта, приспособленная для иных целей. Место это – между своими – называлось Логовом. Седой тоже был своим. До недавнего времени.

Направленные на пленника стволы после его исчезновения не опустились, но сместились на другую мишень. На клетку. Низкую, небольшую – в сравнении с размерами запертого в ней зверя. Клетка была оборудована для движения по пересеченной местности – основание стояло на шасси с широкими автомобильными колесами. Длинная металлическая оглобля с поперечиной позволяла тянуть передвижную тюрьму вручную, не приближаясь к прутьям решеток. Либо – использовать как прицеп к автомобилю.

Четверо автоматчиков подошли к клетке с оружием наготове. Двое в штатском, стоявших у машины, оказались за их спинами.

Один из штатских возился с установленным на капоте прибором, отдаленно напоминавшим ноутбук, собранный каким-нибудь Кулибиным из разнородных деталей. Второй смотрел на его манипуляции с легкой тревогой. Сегодняшнее испытание – особенное. Любая осечка или неполадка должны быть исключены.

– Вот что, – сказал второй, – открой-ка сегодня пораньше. Секунд-на тридцать. На всякий случай.

– Ну… так ведь это… ведь как же? – сбивчиво забормотал возившийся с прибором. – Там ведь оно… цепь задержки… на замке-то… перепаивать ведь надо… нет, Мастер, никак не выйдет.

Человек, названный Мастером, не стал настаивать. И предлагать отпереть клетку вручную – не стал. Стоял, смотрел, как движется по экрану синяя метка. Красная пока мигала, оставаясь на одном месте.

Секунды ползли медленно, как перегруженный товарный поезд. Наконец торцевая стенка клетки с лязгом упала. Автоматчики напряглись – приклады вжаты в плечо, указательные пальцы выбирают слабину спуска.

Зверь не шевелился. Не спешил воспользоваться свободой.

Мастер коснулся кнопки на коробочке, похожей на пульт радиоуправления детской игрушкой. Это и был пульт управления.

Зверь оказался снаружи. Не выбрался, не выполз. Неуловимое, смазанное движение – и туша припала к земле в паре метров от клетки. Длинная шерсть – темно-бурая, почти черная – скрывала очертания твари. На башке шерсть была короче. Виднелась морда с огромной пастью. С клыков тягуче капала слюна. К выбритому затылку прилип небольшой блестящий предмет.

Мастер легонько повернул ручку на пульте, нажал кнопку… Многометровым прыжком зверь метнулся вперед. Исчез в том же направлении, что и убежавший человек. Автоматчики слегка расслабились.

Мастер манипулировал кнопками пульта и вместе с напарником следил, как по экрану перемещаются красная и синяя метки.

Расстояние между метками уменьшалось.

У Седого было две минуты форы. Сто двадцать секунд – не больше и не меньше. Он постарался не терять зря ни одной.

Петлять и путать след не имело смысла – Седой знал про экран, показывающий каждое его движение. Тело и одежда обработаны специальным составом, дающим при активной локации хорошо заметное отражение. Одежду еще можно было сбросить, погода позволяла. С собственной кожей расстаться труднее, и он не тратил время на тщетные попытки избавиться от наблюдения.

Видят – пускай. Он делал ставку на скорость и па знание местности. Территорию Седой знал лучше, чем кто-либо. Именно он занимался переоборудованием объекта. Устанавливал системы слежения и оповещения периметра, всевозможные сюрпризы для незваных гостей. И заряды для экстренной ликвидации – если гости будут чересчур настойчивы и многочисленны…

Ветви хлещут по лицу. Он проламывается сквозь кустарник, почти не снижая темпа. Канава. Прыжок. Не удержался на ногах, вскочил, понесся дальше. Слева развалины – серые обломки бетона, уцелела лишь одна стена. Дальше, дальше… Развалины ничем не помогут. Не спасут от мчащейся по пятам смерти.

Воздух рвет легкие. Пульс грохочет в ушах. Быстрее, еще быстрее И по прямой, только по прямой – любой зигзаг тварь срежет, выиграв драгоценные метры и секунды.

Где же рельсы? Неужели сбился, ошибся с направлением?! Нет, вот они… Выскочил на просеку, перемахнул заросшую узкоколейку Снова в лес. Быстрее, быстрее, быстрее…

Часов не было, но он ощущал время каким-то шестым чувством. Сейчас – открылась клетка. Сейчас – тварь рванула в погоню. Живая торпеда, наводимая бездушными операторами… Ничего, их еще ждет сюрприз.

Дважды или трижды он падал, споткнувшись. Вскакивал с замиранием сердца. Повредить4 или вывихнуть ногу – конец. Смерть без отсрочек и апелляций. Но все обходилось.

В голове билась одна мысль: не пропустить единственно возможный момент для маневра. Поспешить или запоздать – и призрак спасительного шанса исчезнет.

Седой замедлил бег, вслушался. И услышал – сквозь собственное хриплое дыхание и набат сердца. Тварь. Подлесок хрустко ломается под стремительными прыжками. Пока еще далеко, но ближе и ближе.

Пора!

Он круто изменил направление – почти под прямым углом.

– Ага, задергался, – удовлетворенно процедил Мастер, колдуя над пультом. – Услышал, нервишки не выдержали…

Красная и синяя метки на экране неуклонно сближались. Синяя свернула и поползла в другом направлении. Красная, повинуясь сигналу, двинулась по гипотенузе, подрезая путь.

– Что за… – Мастер не закончил.

Красная метка замедлилась. Остановилась совсем. Синяя продолжала движение.

За лазейкой была жизнь. Никто выпускать тварь за пределы территории не рискнет… Хочется надеяться – не рискнет. И появится время смыть эту пакость, делающую его ходячей мишенью.

Седой мчался, не замечая хлещущих по лицу веток.

Он услышал вой – хриплый, яростный.

Отлично. Все сработало. Зверь с маху влетел в ловушку – ведомый чужой волей, ни остановиться, ни свернуть он не мог. На экране не отражалась здешняя свалка – котлован площадью около полугектара, забитый всевозможными обломками и осколками отслуживших свое приборов и конструкций. Но не эта преграда остановила зубастую бестию. Поверх мусора валялось огромное количество колючей проволоки, перепутанной в непроходимую паутину. Седой сам распорядился стащить ее туда – со старого, демонтируемого периметра и со снятых ограждений технических площадок.

Тварь сейчас билась в тенетах, оставляя на ржавых шипах куски шкуры и мяса, разрывая колючие петли, чтобы тут же запутаться в новых.

Вой не смолкал. Седой ухмыльнулся. Не любишь? То-то…

Радоваться маленькой победе было некогда. Он снова изменил направление – в последний раз. Теперь – к лазейке в периметре. К потайному выходу, оставленному полтора года назад для себя – как сердце чуяло, что пригодится. К маленькой ложбинке, промытой талыми водами под бетонной стеной. Он не стал тогда ставить ни дренажную трубу, ни решетку. Просто выкопал и посадил вокруг лаза несколько колючих кустов ежевики – и изнутри, и снаружи. Расставил датчики так, чтобы ложбинка была в мертвой зоне. И сделал проход в тонкой, незаметной в траве проволоке-путапке, выстилавшей землю у стены.