– Я встретила знакомую, давнюю, ты ее не знаешь. Учились в школе вместе. Заболтались о том о сем, понимаешь. Потом она предложила заглянуть в кафешку в супермаркете. Мы поговорили и выпили по пиву. Очень кстати, потому что голова у меня болела.

Сняв вязаную шапку, Таня взъерошила короткие волосы.

– Есть охота. Поставь чайник, пожалуйста. И воду, полкастрюли на рожки.

Я промолчала, кипя от злости, и ушла на кухню. Таня прошла в ванну, и там зашумела вода.

– Ты ела чего-нибудь? – спросила она.

– Нет, – крикнула я. – Только молоко пила… – Воспоминания о молоке снова вывели меня из равновесия. – Да у тебя тут ничего почти и нет.

– Ага, – отозвалась Таня из-за шума воды.

Я вынула из пакета коробку с молоком, коробку с кефиром, упаковку печенья, одна сторона которого была покрыта шоколадом, полкило куриной ветчины, десяток яиц, упаковку рожек, упаковку сосисок, пластмассовую бутылочку кетчупа с чесноком, майонез, мешок с луком, двести грамм карамели, сливочное масло, хлеб-нарезку. Я раскладывала все это на столешнице, стараясь экономить место, как привыкла, и думая о визите невидимки. Рассказывать Тане или нет? За то время, пока я ее ждала, так и не решила определенно. Мысли путались – что тогда, что сейчас.

Допустим, она мне не поверит, скажет – выдумала. С другой стороны, этот визит напрямую касается ее личной безопасности, разве не так? По ее дому шастает неизвестный тип с неизвестными намерениями, а Таня живет одна… Я подумала и почувствовала, как напрягаются волоски на затылке. Неизвестный мог уже давно совершать вылазки в ее квартиру… И Таня ни о чем не подозревает. Узнай я, что нечто подобное происходит со мной, я бы, наверное, сошла с ума и тут же убежала из дома куда глаза глядят.

Вся злость успела выйти из меня, я чувствовала себя самой обыкновенной дурой. Столько всего напридумывала, готовясь к тому, что получу ужасные вести, а Таня вернулась, живая и подвыпившая. Это хорошо, но только мое воображение опять сделало из меня посмешище. Достаточно и того, что перед самой собой. Я была зла на себя.

– Ну и надымила, – сказала Таня, входя на кухню. Она промокала мокрое лицо, никогда не знавшее ни туши, ни помады, ни теней, ничего подобного. По ее словам, когда-то ей косметика просто не нравилась, вся ее подростковая душа противилась «этому насилию», а позже отказ от «боевой раскраски» стал идейно обоснованным. Таня уверяла, что это не из-за того, что она предпочитает более активную роль в паре. Ей просто не нравилось походить на слабых и безвольных дурочек, целиком зависящих от мужчин. Хотя иной раз Танины сентенции меня порядком раздражали, я почти никогда не спорила. В спорах не было смысла – Таню никто никогда не переделает. – Звонил кто-нибудь?

– По домашнему нет, а сотовый я не смотрела, – сказала я, наливая воду в небольшую белую кастрюлю. Газ на плите уже горел.

Таня положила полотенце на край стола, свернув вчетверо, и прикоснулась к моей спине между лопаток лбом и носом. Я замерла. От плеч вниз побежали мурашки. Контакт был мимолетным, Таня сразу отстранилась. На моей красной футболке осталось маленькое влажное пятно, я чувствовала его кожей.

– Что это за подружка? – спросила я, как будто мне было до этого дело.

Или было? Я сглотнула слюну, боясь повернуться, чтобы Таня не увидела на моем лице все то, о чем я думала последние полтора часа.

– Мы учились в параллельных классах. Почему-то я всегда с параллельными дружу лучше, чем со своими, – сказала Таня. – Вот и с тобой так.

Я подумала, не начать ли мне мой рассказ прямой сейчас, но решила подождать.

– Она со мной никогда не была, потому что тоже натуралка. А сейчас замужем, у нее ребенок.

– Понятно, – сказала я.

Чайник и вода для рожек уже стояли на плите, а я начала убирать продукты в холодильник. Таня наблюдала за мной. В кухню вошла Нюся, осторожно ступая и принюхиваясь. Таня взяла ее себе на колени, не боясь насадить шерсти на черные джинсы.

– Я проснулась, посмотрела, а тебя нет.

– Была записка.

– Да.

– Но почему-то я подумала, что ты попала под машину…

– Под машину?

– Тебя долго не было, – пояснила я.

– А, так вот почему ты такая, словно тебя пыльным мешком стукнули! – Таня рассмеялась, но старалась меня не обидеть. – Бедная моя, миленькая, оставили тебя на произвол судьбы! – Она подошла и обняла меня, крепко, как могла. Спокойней ли мне стало? Пожалуй, не намного. Я позволила себе уткнуться лицом ей в плечо, не обняв в ответ. – Ну извини. Больше так не буду. Ты правда испугалась?

Я не сразу ответила, потому что еще на подходе задушила в зародыше желание разреветься. Это, в конце концов, неприлично. Таня держала меня за плечи. Я посмотрела ей в глаза и сказала, что правда – испугалась. И даже тогда было не время рассказывать ей про визит невидимки.

Таня еще раз меня обняла. От нее шел запах дезодоранта, пива и табака.

Мы устроили поздний завтрак из рожек с сосисками, залив их майонезом и кетчупом, выпили по большой кружке чая с молоком и двумя бутербродами с ветчиной. Когда дошла очередь до печенья, я все-таки собралась с духом и подробно рассказала о моем утре.

Таня сначала слушала меня с улыбкой, но постепенно ее брови начали сдвигаться к переносице, пока не состыковались, а улыбка не исчезла. Она ни разу не вставила слова, дожидаясь, пока я закончу.

Я считала, что рассказала все обстоятельно и приложила максимум усилий, чтобы не казаться полоумной. Впрочем, Таня не считала меня такой. Не верить можно и вменяемому человеку, потому как всякий может ошибиться.

Я ждала, а Таня достала сигарету и закурила. Даже не попыталась встать и открыть форточку в зале, где мы устроились.

– Ничего себе, – выговорила она.

Над ее головой поплыло табачное облако.

– Понимаешь, тут и так в голове сумасшедший дом, а еще ты долго не возвращаешься, – сказала я, – тебе повезло, что я не устроила истерику. Но очень хотела.

Таня кивнула, держа сигарету двумя пальцами у своего виска. Спина ее сгорбилась. Вообще-то, я ожидала, что Таня начнет возмущаться, размахивать руками, бегать по комнате. И я сидела, ошеломленная, когда ничего этого не увидела.

– А во сколько это было-то?

Она в упор посмотрела на меня, и я поняла, что Таня испугана по-настоящему. Это словно ведро воды на голову – настолько откровенный страх. Я могла бы ожидать такой реакции от кого угодно, но только не от нее, девушки-бойца, уверенной, умеющей за себя постоять. У меня язык присох к небу.

– Во сколько?

– Ну, примерно от без двадцати двенадцать до без десяти минут, – сказала я. – Время имеет значение?

– Не знаю. Наверное, нет. Я просто так спросила.

Я ждала, что Таня объяснит мне свою реакцию, но она не спешила, и мне пришлось надавить на нее.

– Ты знала?

Таня не сводила глаз с кончика сигареты, словно это было какое-то невиданное ранее чудо. Я ждала со всем терпением, на какое была способна. Казалось, через пару секунд я просто-напросто лопну.

– Он уже здесь был, – сказала Таня.

– Кто?

– Этот человек. Мужчина, я думаю. Дважды.

– Дважды, – повторила я, сжимая переплетенные пальцы. По моим рукам, спрятанным под свитер, бежали мурашки.

– Я думаю, откуда-то он достал мои ключи. Не знаю, каким образом они ему достались, потому что оба комплекта у меня в неприкосновенности и ни один из них я не теряла, никогда.

– Я все-таки надеялась, что это кто-то из твоих. Новенькая, например.

– Нет. Ты же знаешь, я долго одна, – сказала Таня. – Да и неважно это…

– Говори, говори, иначе я с ума сойду! У меня просто крыша едет! – Какое чудовищное искушение устроить истерику, черт возьми! Я глубоко вдохнула.

– Две недели тому назад он пришел в первый раз. Когда меня не было дома. Преспокойно открыл дверь, вошел и какое-то время пробыл внутри. Ничего не взял, не испортил и не оставил следов.

– Откуда же ты узнала?