Как человек здравомыслящий Платон Аристархович не верил в новомодные теории, проповедовавшие общение с духами, сверхчувственные постижения и разнообразные знаки свыше. Однако же порой случай играл шутки необъяснимые с точки зрения логики. Вот как сейчас. Мало ли домов на Садовой. Отчего вдруг мотору было заглохнуть именно здесь? Лунев вышел из машины и, вдыхая морозный воздух, сделал несколько шагов по тротуару к злополучному парадному. Ему казалось, что мрачное здание притягивает его как магнит.

Привратник в длинной ливрее не сводил напряженного взгляда с полковника, незнамо для чего приехавшего сюда на автомобиле со знаками императорского гаража. Он нерешительно приоткрыл дверь, готовясь встретить неведомого гостя, но тот лишь молча покачал головой.

Когда-то на месте этого швейцара дежурил другой – переодетый жандарм. Но в тот день здешнему жильцу, господину Дегаеву, удалось отослать соглядатая под каким-то благовидным предлогом. Отставной офицер, отставной революционер, отставной глава «Народной воли», а теперь еще и отставной провокатор ждал. На конспиративную встречу должен был прийти человек, разгромивший эту опаснейшую банду террористов, а некогда завербовавший его самого.

Георгий Порфирьевич Судейкин был непревзойденным мастером провокации и политической интриги. Он вывел охранное отделение на столь высокий уровень, о каком не могли помыслить ни его предшественники из третьего отделения, ни современные ему жандармы.

Завербовав господина Дегаева, человека не менее тщеславного и столь же склонного к авантюризму, сколь и он сам, Судейкин добился того, что очень скоро его «крестник» стал главой исполкома «Народной воли».

Казалось бы, все нити теперь были в руках охранки, но Судейкин не торопился уничтожить змеиное гнездо. Позже в жандармерии, да и в контрразведке ходил упорный слух, что Георгий Порфирьевич и не помышлял окончательно искоренять «Народную волю». Фактически поставив ее себе на службу, он желал ввести в России управляемый террор, успешно истребляя своих противников и спасая тех, кого следовало уберечь от гибели в своих, понятное дело, интересах.

Поговаривали, что Судейкин надеялся запугать императора Александра III, заставить его жить затворником в одной из загородных резиденций и обрести при нем фактически диктаторские полномочия. Сейчас невозможно было сказать, так это планировалось или нет. В любом случае замыслу не дано было осуществиться. Зарубежный центр «Народной воли» сумел разоблачить провокатора, и тот, сознавшись во всех своих злодеяниях, вымолил жизнь в обмен на содействие в убийстве своего патрона.

Нельзя сказать, чтобы Георгий Порфирьевич не ожидал чего-либо подобного. Будучи и сам человеком немалой физической силы и ловкости, он постоянно носил с собой револьвер и везде ходил с телохранителем, собственным племянником. Но здесь силы оказались неравными. Дегаев и его соратники заманили начальника петербургского охранного отделения в западню и попросту, не церемонясь, забили его и телохранителя ломами.

– Ваше высокоблагородие, – донеслось до задумчиво рассматривающего злополучный дом контрразведчика, – мотор готов, можем ехать.

Лаис рыдала, не в силах унять слезы. Волнения последних дней легли на ее плечи невыносимым грузом. Жизнь как-то вдруг пошла рушиться. Ее мир, такой удобный и привычный, исчезал, точно мираж. Вместо золотого чертога теперь громоздились страшные угрожающие развалины. Ее верный Конрад вдруг оказался опасным мошенником. Этот приятный флигель-адъютант, которого она уже числила среди друзей и поклонников, вдруг обернулся жестокой ищейкой и едва ли не грабителем с большой дороги. Теперь она оставалась без средств к существованию. К тому же – Лаис громко всхлипнула от нахлынувшей жалости к себе – за ней охотятся!

Конечно, теперь полковник, как и обещал, приставил к дому жандармов, но вряд ли те сумеют защитить ее, они и своего государя порой уберечь не могут.

Лаис снова всхлипнула. А вот к ней теперь точно никто приезжать не пожелает. Кому же угодно в жандармские протоколы угодить? «Замечен в связях с…»

Дверь ее будуара распахнулась, точно кто-то пнул ее ногой. Лаис убрала платок от глаз, собираясь уже выговорить дерзкому мужлану за этакое невежество. В дверном проеме красовалась целая клумба алых роз, над которой виднелась черная, как ночь в тропиках, шевелюра ротмистра Чарновского.

– Душа моя! – проникновенным голосом пророкотал конногвардеец. – Ну что ты? Все уже позади! Прости, что я не приехал сразу, но как только увидел сообщение в газете… Я полагал, что ты в Царском Селе. Ты же говорила, что едешь в гости к великой княгине Ксении Александровне и заночуешь у нее.

– Я и была там, – все еще всхлипывая, но все же понемногу успокаиваясь при виде любимого мужчины, произнесла Лаис. – Не смотри на меня, я сейчас ужасно выгляжу! – перебила она собственный рассказ. – Однако ближе к вечеру позвонил Конрад и сказал, что здесь есть дела, требующие моего безотлагательного присутствия. Затем он прислал нарочного с билетом… А там, в поезде, я познакомилась с этим господином.

– Луневым, – поправляя усы, проговорил Чарновский. – Старый знакомец.

– Но я не знала, что он имеет отношение к жандармам.

– А он и не имеет, – присаживаясь рядом и ласково обнимая ее за плечи, заговорил ротмистр. – Он контрразведчик. Скорее всего скромняга Конрад работал на австрийскую разведку. Твой братец прислал его сюда с дальним прицелом. Насколько я понял, деньги, которые переводил тебе князь Эстерхази или, вернее, их Генеральный штаб, были фальшивыми.

– Я видела, видела в своих прозрениях деньги, будто охваченные пламенем! Они горели, но не сгорали!

– Ни о чем не беспокойся, моя дорогая, – продолжая утешать заплаканную госпожу Эстер, заверил конногвардеец. – Живи как обычно. У тебя ведь сегодня вечером салон?

– Да, – кивнула Лаис, и выражение отчаяния на ее лице сменилось озабоченностью. – Какой ужас!

– Ничего ужасного! Все идет своим чередом. Тебе пора готовиться. Успокойся. Общение с духами, ты лучше меня это знаешь, требует сосредоточенности и уверенности в своих силах.

– Но жандармы у подъезда? – вновь отчаянно всхлипнула женщина, закрывая надушенным платочком красные от слез глаза.

– Можешь не беспокоиться. Там будут стоять мои люди.

Лунев ходил по кабинету из угла в угол. Коллежский асессор Снурре с блокнотом и карандашом в руках едва успевал записывать.

– По Конраду Шультце. Прояснить все детали: где, когда родился, кто его родители, какого состояния, есть ли еще братья и сестры. Где, когда служил, какие отзывы. Желательно найти знакомцев по службе. Пошлите запрос в Ригу в таможенное управление. Необходимо установить, что его может связывать с князем Эстерхази, единокровным братом госпожи Лаис Эстер. Встречались ли? Могли ли встречаться? Если да, то при каких обстоятельствах?! Все проверить и перепроверить. Срочно.

По ротмистру Чарновскому. Приставить лучших филеров. Глаз не спускать ни днем, ни ночью. Все письма его и его слуг перлюстрировать, если необходимо – дешифровать. Все телефонные разговоры прослушивать и фиксировать номера. Сотник, эта задача – тебе. Съезди на телефонную станцию, найди пару барышень посмышленей и помолчаливей.

– Так это одно и то же.

– Отставить шуточки!

– Все, молчу. Уже ж помчал быстрее лани. Записываю: пара барышень. Интим не предлагать.

– Тьфу ты, – глядя на неугомонного балабола, нахмурился полковник и вновь обратился к Снурре: – Имейте в виду, мне нужны все контакты Чарновского, госпожи Эстер и этого самого Шультце. Все! Далее, вы деньги на экспертизу передали? – без перехода уточнил он.

– Так точно! – попробовал вытянуться полицейский чиновник. – Но первые результаты будут не раньше завтрашнего дня.