— Нет, практики. Одно связано с другим. Форма дисциплинирует юриста и порой…

— Помогает ему забыть о содержании, — закончил Чекин.

— Не понимаю, — развёл руками Фролов, — почему некоторые помнят о единстве формы и содержания только на экзамене по философии, а в жизни эту элементарную истину забывают.

Действительно, в Положении о прокурорском надзоре в СССР подробно перечислены обязанности прокуратуры по контролю за деятельностью органов дознания и предварительного следствия. С одной стороны, прокуроры обязаны привлекать к ответственности виновных, принимать меры к тому, чтобы ни одно преступление не осталось нераскрытым и ни один преступник не уклонился от ответственности. С другой — так же строго следить за тем, чтобы ни один гражданин не подвергался незаконному и необоснованному привлечению к уголовной ответственности или другому противозаконному ограничению в правах. А в статье 17 этого Положения особо подчёркивается обязанность каждого прокурора строго следить за неуклонным соблюдением установленного порядка расследования преступлений. Это вполне понятно и закономерно. Следователь, работа которого сводится к осуществлению всех предписаний закона, к борьбе с преступностью и укреплению правопорядка, сам в этом отношении должен быть образцом и всегда действовать в строгих рамках законности. Малейшее отступление от духа или буквы закона — и даже квалифицированный, добросовестный работник может прийти к неправильным выводам, что повлечёт за собой самые печальные для правосудия, а возможно, и для чьей-то судьбы последствия.

Каждое действие следователя регламентировано Уголовно-процессуальным кодексом. И в статьях 20, 131 и 133 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР перечислены главные принципы в его работе. Каждый следователь обязан принимать все меры к «объективному, быстрому, полному, всестороннему расследованию преступления и установлению истины».

Это значит, что всякое ходатайство обвиняемого и остальных участников процесса должно быть рассмотрено самым внимательным образом и, если оно может иметь значение для дела, следователь обязан допросить указанных в ходатайстве свидетелей, назначить экспертизу, истребовать соответствующие документы или произвести другие следственные действия.

Следователь должен выяснять и исследовать обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, усиливающие и смягчающие его ответственность. Всякая предвзятость недопустима.

Он должен проверить все обоснованные предположения о характере и мотивах преступления, об обстоятельствах, при которых оно произошло, о лицах, его совершивших.

Предварительное следствие только тогда объективно, всесторонне и полно, когда исследованы все обстоятельства, разрешены все возникшие противоречия, точно определена степень участия в преступлении каждого из обвиняемых, мотивы преступления, его последствия, причины, способствовавшие его возникновению и совершению.

Вот одному из этих принципов — объективности — и была посвящена наша очередная беседа с Николаем Николаевичем Фроловым…

— Вы всегда объективны? Нет? Я тоже, — признался Николай Николаевич. — И скажу вам по секрету: совершенно объективных людей мне в жизни не попадалось. Может быть, в этом отношении вам больше повезло, не знаю. Но что ни говорите, а объективность не самое распространённое свойство человеческой натуры. И это, в конце концов, вполне естественно. Человек не кибернетическая машина, а живое существо. У него помимо разума имеются и нервы, и эмоции. Даже робот и тот, наверно, не может быть образцом объективности. По-моему, к роботам своей родной серии он относится более благосклонно, чем к чужим. Между тем судья, прокурор, следователь обязаны быть беспристрастными в силу своей должности. Требование закона. Вот вам и противоречие между законом и человеческой натурой…

— Непреодолимое?

— Вот этого я не говорил! — засмеялся Фролов. — Все в руках человека. Я лично прибегаю к помощи «поправочного коэффициента». Очень помогает в нашей работе.

— Поправочный коэффициент? Это уже что-то из области физики…

— В данном случае нет.

Николай Николаевич достал из потрёпанного чемоданчика, где хранился его личный архив, ученическую тетрадку и предложил:

— Пишите: «Практика применения в юриспруденции „поправочного коэффициента“ в целях установления истины по делу. Неоконченная и неначатая диссертация Н.Н.Фролова». Записали? А теперь слушайте… Впервые «поправочный коэффициент» я применил лет десять назад, расследуя убийство,

— начал он, поглядывая в свою тетрадку. — Ну, прежде всего расскажу о том, как оно произошло.

Между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи стрелочница Смирнова услышала женские крики. Выглянув из будки, она увидела бегущих по железнодорожным путям мужчину и женщину. Было темно, и различить лиц она, разумеется, не смогла. На расстоянии приблизительно сорока метров от будки мужчина догнал женщину, свалил её и, ударив несколько раз по голове чем-то тяжёлым, как впоследствии выяснилось, шлакоблоком, скрылся.

Вскоре на место происшествия прибыли следователь прокуратуры города и оперативные работники милиции. Убитой оказалась смазчица Шонина. Вот, пожалуй, и все.

Было возбуждено уголовное дело. Подозрение в убийстве пало на машиниста Беспалых. Его арестовали, а через месяц выпустили: прокурор города пришёл к выводу, что его вина не доказана. Дело прекратили и отправили в архив, а через шесть лет стёрли с него архивную пыль и вручили мне: дескать, на, голубчик, разбирайся, справедливость должна восторжествовать. Я и стал разбираться.

Ну, как вы сами понимаете, одно дело — расследовать преступление сразу, по горячим следам, и совсем другое — возвращаться к нему через шесть лет. Тем не менее я знаю случаи, когда преступления раскрывались через восемь, десять, а то и двенадцать лет. Да и мне самому, как я вам говорил, приходилось заниматься раньше старыми делами.

Как положено, я наметил несколько версий, но наиболее вероятной мне показалась та, которую разрабатывали мои предшественники. Перелистывая дело, я убеждался, что показания свидетелей в общем совпадают. Следователя подобная однотипность радует: она обычно свидетельствует, что расследование на верном пути. Улики против Беспалых были несколько разрозненны, но вески.

Во-первых, он, как это достоверно установил следователь, находился с убитой в близких отношениях и очень ревновал её. При осмотре трупа в кармане пальто нашли записку без подписи: «Не прекратишь шляться — убью». Графическая экспертиза установила, что написана она Беспалых.

Во-вторых, эксперт научно-технического отдела милиции дал категорическое заключение, что след, обнаруженный рядом с трупом (при деле имелся гипсовый слепок), оставлен сапогом Беспалых.

В-третьих, Беспалых на первых допросах выдвинул алиби, которое рассыпалось как карточный домик. Он утверждал, что приступил к работе в 23 часа, то есть до убийства, а оказалось, что он явился в 23 часа 40 минут в пьяном виде и, сославшись на нездоровье, приблизительно через полчаса ушёл домой.

В-четвёртых, поездной кондуктор Мидлер, который незадолго до убийства заходил в смазочную к Шониной, на допросе показал, что она была в обществе какого-то пьяного молодого человека. Когда следователь показал ему обвиняемого, свидетель узнал его по внешнему виду и рубашке. Другой свидетель. Решетов, видел Беспалых около одиннадцати часов недалеко от места убийства.

И, как венец всех доказательств, в дело было подшито заявление некоего Бурдюкова, который сидел в камере предварительного заключения вместе с Беспалых. Он писал, что Беспалых рассказывал ему и ещё двум задержанным об убийстве Шониной. Что к этому добавить? Пожалуй, только то, что Беспалых знали в посёлке как пьяницу и дебошира и он отбывал в своё время наказание за хулиганство… И тем не менее прокурор дело производством прекратил. Почему? Ответить на этот вопрос я смог только позднее.